Остров смерти

Глава 29

Откуда-то у Ладейникова оказались черный и белый шарики. Наверное, взял с собой из Москвы, заранее запланировав в качестве «призов». Белый вручил Алексею, пожав ему руку и похлопав по плечу. Черным собирался наградить кандидата наук, но в своем теперешнем состоянии Струмилин не проникся бы значимостью момента, не испытал бы священный трепет обреченной на заклание жертвы.

– Надо бы облегчить бедняге мучения. Даже моих гипнотических способностей не хватит.

Слышишь, Рифат? Сооруди-ка мастырку из своих запасов.

– Да я все уже выкурил, – саксофонист побледнел от страха, что его заподозрят в обмане. – Честное слово!

– Поторопился! Сейчас бы затянулся пару раз, глядишь – все проблемы показались бы пустяковыми.

Музыкант понимал это лучше, чем кто-либо другой. Он не однажды успел пожалеть о своей расточительности.

– Ладно, придется отжалеть своего снадобья, – Игорь достал из кармашка жилета перевязанный ниткой пакетик, наподобие тех, в которых продают героин.

«Нет, это не героин, – подумал Забродов, вспомнив свои ощущения после лепешки. – Какое-то новомодное синтезированное дерьмо».

Прямая трансляция уже закончилась. Генеральный продюсер еще раз связался с Фалько, чтобы выразить свое восхищение. Но дальнейшее продолжение «Русского острова» грозило разрушить всю сетку субботнего вещания. Впрочем, Игорь претензий не предъявлял – первый выход в эфир в новом качестве его устроил.

Макнув в порошок указательный палец, он просунул его в рот кандидату наук. Потом вытер палец о траву и подмигнул Забродову:

– Проверим еще раз. Может, отсырел препарат?

Через минуту биолог ожил, глаза широко раскрылись, на щеках появился яркий румянец.

Встав на ноги, Струмилин оглядел свои перепачканные шорты и ноги. Вошел в воду, не беспокоясь о реакции «хозяина острова». С наслаждением поплавал вблизи берега, смывая с себя грязь.

Лег на спину, раскинул руки, громко засмеялся непонятно чему.

– Перебор, – прокомментировал Ладейников. – Для него и палец облизнуть уже чересчур.

Энергичный и бодрый кандидат наук выскочил на берег и крикнул остальным:

– Водичка – супер!

Глаза его, и без того выпуклые, выкатились еще больше.

– Где моя черная метка? – с радостной улыбкой обернулся он к Игорю.

– Черную метку я сейчас тебе в башке сделаю, – ответил тот, снимая с плеча автомат.

В первый момент Забродов напрягся, но веселость Вадима не уменьшилась ни на градус и стало ясно, что выстрела не случится. Неинтересно убивать человека, измученного зубной болью.

Но также неинтересно убивать того, чью эйфорию ничем не прошибешь.

– Перебор… Чему радуешься, мудила? Ты у меня первый кандидат на тот свет.

От избытка энергии Вадим разбежался и несколько раз прошелся колесом. Потом покачался на толстой ветке. На берегу они остались уже втроем.

Ольгу Ладейников послал разобрать продукты и принести что-нибудь повкусней – по его требованию на остров завезли деликатесов, взятых телевизионщиками для собственного чревоугодия. Заложников преступник отправил в крытый брезентом барак, люди из съемочной группы, за исключением бородатого оператора, возвращались к себе на трех лодках.

Кроме Фалько, только Илья знал об истинном положении вещей, а в его молчание Ладейников не очень-то верил. Забродов видел, как оператор бережно зачехлил видеокамеру и сел, прижав ее к груди, как мать ребенка.

– Ну как тебе моя идея в целом? – осведомился Игорь у пленника.

Единственным достойным ответом была бы, конечно, пуля или удар. Но Забродов считал, что противника надо победить хитростью, нащупать в его извращенном мозгу слабое место.

– Знаешь, почему я оставил тебя в живых? – продолжал Ладейников. – Хочу услышать мнение знатока. Окончательно оценивать еще рано. Надо дождаться финала. Но как для начала, сойдет?

– Смотря чего ты хотел добиться.

– Кайфа, дорогой ты мой. Кайфа и больше ничего. Некоторые вещи зажигают внутри огонек, но повторение все губит. Ты у нас герой, я – убийца. Но самые яркие роли тоже приедаются. И очень быстро. Самое хорошее блюдо нуждается для начала в перце и соли. Только потом понимаешь, что нужен еще соус и рецепт его надо изобрести.

– На один раз хватит, не больше, – заметил Забродов.

– – Мало? Пару дней кайфа стоят долгой возни.

«Пару дней, – отметил про себя Илларион. – Похоже, он в самом деле не собирается растягивать „удовольствие“. Хочет сорваться прежде, чем его здесь обложат. И сколько еще трупов удовлетворят его аппетит?»

– Пострелять не дашь? – подскочил радостный, с блестящими глазами кандидат наук.

– Обойдешься, – отогнал его Ладейников.

– Ну, тогда сигаретку.

– Курить вредно. Или ты забыл о драгоценном своем здоровье?

– Забыл, – весело согласился Вадим.

Он взялся переключать телеканалы, наткнулся на попсовый клип, присел на траву у «ящика», раскачиваясь из стороны в сторону, и стал подпевать во весь голос.

– А зачем возиться? – спросил Забродов. – Щепотка порошка – и тот же кайф, если не больший.

– Я всегда с большим подозрением относился к простому и легкому выходу. Простота – вот где на самом деле дьявольщина. Перед человеком всегда несколько дорожек. Самая удобная и комфортная ведет прямиком в ад. Там ведь не злодеи сидят, а слабые и бездарные.

Чего Забродов не ожидал, так это разговоров об аде и дьявольщине. Даже если Ладейников разыгрывает очередную роль, все равно из такого разговора можно извлечь несомненную пользу.

– А тебе в ад не хочется?

– Если бы там пламя полыхало и тысячи душ одновременно поджаривались на вертеле… Отличное шоу, в котором стоит поучаствовать. Реальный ад – скука смертная. Сидишь себе в комнате, перед носом пятно на обоях и слышно как капает кран. Закрыть его невозможно, он будет капать целую вечность… Кстати, я Зинке голову свернул не где-нибудь, а перед камерой. Ближе к вечеру Фалько должен привезти кассету.

Загнанные в барак игроки будто разом очнулись от тяжкого похмелья. Долгое молчание прервал негромкий голос Вероники.