Страница 51 из 95
– Ты, падла!
Ты меня опозоришь? Да я тебя по кругу со своими дружками пущу – иди потом, рассказывай, как оргазм за оргазмом хватала с десятком мужиков.
Что, думаешь, героиней после этого станешь? А ну полезай в машину по-хорошему! Тогда я смилостивлюсь – только со мной поспишь и назад приедешь...
– Ах ты гад! – Алина, вспылив страшной яростью, прыгнула на этого скота и четко и быстро, как учили ее когда-то в секции боевых искусств, куда отправил ее отец после седьмого класса и где провела она целых три года, пока не пришла пора сдавать вступительные экзамены, Алина острым носочком сапога ударила придурка в пах и тут же с разворота двумя сжатыми в кулачки руками – в ухо, опрокинув это быдло навзничь. Обернувшись к Витьку, она приготовилась принять удар, чувствуя", что потеряла все же былую выучку, но, к ее удивлению, Витек даже не пытался атаковать, медленно пятясь назад к машине. Алина сделала шаг в его сторону, и парень, потеряв равновесие и поскользнувшись на ледяной дорожке, грохнулся оземь спиной, оказавшись в самом нелепом и беспомощном положении.
– Козлы страшные! – жутко, с несвойственной ей грубостью ругнулась Алина и, повернувшись, вошла в подъезд, быстренько зацокав каблучками по лестнице, взбегая на свой третий этаж. Через разбитую оконную раму она услышала, уже подходя к квартире, как взревела "девятка", унося прочь незадачливых кавалеров.
Только теперь девушка поняла, как перепугалась, и, безуспешно пытаясь попасть трясущимися руками ключом в замочную скважину, горько расплакалась не в силах унять страх и ужас.
На скрежет ключа в замке дверь открыл отец.
– Алинушка? Что случилось? – попятился он, пропуская дочь в квартиру. – Что произошло, дочка? Говори немедленно!
– Ничего, папа.
– Ты плачешь?
– Нет, это я так, с мороза. Тушь потекла.
– Дочь, что произошло?
– На меня сейчас пытались напасть, но я отбилась...
– Где?
– У подъезда...
Не дослушав, Владимир Александрович метнулся в свою комнату и уже через секунду снова появился на пороге, сжимая в руках наградной, с гравировкой, пистолет. Он рванул на себя дверь, но его остановил оклик дочери:
– Папа, поздно, они уже уехали.
– Ты их знаешь? – взволнованно и тяжело дыша и крепко сжимая в руках рукоятку пистолета, спросил ее отец, пытаясь заглянуть Алине в глаза.
– Нет, папа. Первый раз видела, – Алина и сама не понимала, почему соврала отцу. Наверное, не хотела его расстраивать еще больше, не хотела, чтобы у него, и без того всегда занятого и измученного работой, болела голова еще и за дочь.
– Что здесь за шум? – показалась из кухни мама, встревоженно вглядываясь в лица мужа и дочери.
– Да вот, на Алину нападение совершили какие-то подонки. Я сейчас в милицию позвоню...
– Не надо, папа. Бесполезно, – поспешила остановить его Алина. – Кого они найдут? Только затаскают потом на дознания всякие. Я же знаю эту систему...
– Доченька, ну что же это? Они ничего тебе не сделали? – мама уже обнимала ее, со слезами на глазах помогая стаскивать с плеч шубку. – У тебя ничего не болит?
– Они что, тебя ограбить хотели?
– Да нет вроде.
– А что?
– Володя, ну что ты пристал к ней в самом-то деле! Не видишь, что ли, что ей сейчас не до твоих расспросов! – замахала мать руками на отца, отгоняя его от дочери. – Иди, смотри телевизор, мы сами разберемся. Ведь все, слава Богу, обошлось.
Она приобняла дочь за плечи и осторожно увлекла в комнату девушки.
Отец постоял еще некоторое время, смотря вслед своим женщинам, потом вздохнул и направился в свой кабинет, плотно прикрыв за собой дверь. Он уложил пистолет снова в ящик стола и, устраиваясь на диване у телевизора, растерянно и незлобиво проворчал, нажимая кнопку "сеть" на дистанционном пульте:
– "Пронесло, пронесло!" Сейчас пронесло, а завтра? Нет уж, милые, больше такого не повторится. Завтра же приму кое-какие меры. По крайней мере за дочку волноваться больше не буду...
"Привет, Олег!
Только вчера опустил тебе письма в почтовый ящик, а сегодня меня уже снова тянет написать.
Жизнь пошла такая – что ни день, то новости. И вроде неплохие.
Помнишь, я писал тебе, что убегаю на задание и у меня нет времени, чтобы продолжить письмо? Это мы спешили на спецзадание – охрана концерта. Ты, небось, слышал про такую группу – «Ма-ма»? У них было очередное грандиозное шоу с совершенно идиотским названием (я его даже и запомнить не смог). Давалось несколько представлений в «Олимпийском». А наш «Валекс» получил заказ на охрану.
Честно говоря, надо было видеть это зрелище, чтобы понять, что такое психоз толпы! Тысячи людей кричат, визжат, хлопают. Кошмар какой-то.
Пока на сцене кто-то из «разогревающих» отплясывал, все еще нормально было. Но как сами «мамайцы» на сцену вылезли...
Знаешь, эти «голубые» рафинированные мальчики дергаются, подвывают, в зал подмигивают и воздушные поцелуи посылают, а с девчонками начинает происходить что-то странное. Сотни пэтэушниц в проходах отплясывают, еще больше перед сценой сгрудились – майки на себе рвут, слезы льют, за улыбку любого из этих рахитиков прямо на сцене отдаться готовы. Смотреть противно!
А мы, значит, всю эту компанию охраняем. Два десятка наших вдоль сцены выстроились, чтобы напор сдерживать и эксцессов не допускать, а мы пятеро – из группы быстрого реагирования – за кулисами сидим. Блатная работа, я тебе уже говорил! Сидишь себе, концерт смотришь, ничего делать не надо. Мы там, как последний рубеж обороны, – на случай, если ОМОН служебный вход проморгает или если наши ребята с «мамайской» охраной зал не сдержат. Девяносто девять концертов из ста обходятся совершенно без приключений. Но вчера попался как раз тот единственный, сотый...
По «уоки-токи» наши люди из зала сообщили, что среди зрителей – десятка два-три рокеров. Держатся одной командой, ведут себя сдержанно и организованно, как будто к чему-то готовятся. Ты, может, знаешь, что рокеры «мамайцев» этих страсть как не любят – настоящие мужчины, которыми себя считают рокеры, не могут быть слизью голубовато-розового оттенка в рубашечке с кружевным воротничком, выбеленным чубом и слащавым голоском. И вот в этот вечер одна из бригад решила дать бой «мамайским педикам».