Страница 19 из 95
Взрыв огромной силы, вмиг поглотивший натужный рев двигателей бэтээров, сотряс машину Вострякова, шедшую первой. От резкого торможения Банда чуть не свалился в люк, но, удержавшись, поднял глаза и содрогнулся.
Бэтээр Вострякова напоролся на мину. Бойцы как горох покатились с брони в разные стороны, а из-под левого бока машины повалил густой черный дым.
Банда заметил взводного – тот спрыгнул внутрь бронетранспортера, и через несколько мгновений распахнулся боковой люк и оттуда кубарем выкатился солдат, с обезумевшим от ужаса лицом бросившийся к пока еще неповрежденным бэтээрам.
В этот же миг, слетев откуда-то сверху, с горы, мелькнула яркая молния выстрела из гранатомета, и взрыв раздался уже чуть позади Банды, у замыкавшей их дозор машины.
Сашке даже не надо было отдавать команду – его бойцы без подсказок своих взводных и ротного уже рассыпались по обочине, ведя прицельный огонь по огневым точкам "духов" и короткими перебежками двигаясь вверх, на склон. Весело затараторили крупнокалиберные пулеметы бэтээров, и Сашка, спрыгивая вниз, в люк, успел заметить, что стреляет и машина Вострякова.
– Быстро вызови "вертушки"! – крикнул ротный водителю. – Сами можем не справиться, мать ихнюю! Доложи комбату – один бэтээр подбит, напоролся на мину. Есть раненые. Пусть быстрее пришлют помощь!
Когда он снова выскочил на броню и спрыгнул, осматриваясь, на землю, его сердце больно, по-живому, резануло чувство неотвратимой беды: бэтээр Вострякова уже молчал, и из открытого люка водителя наружу пробивались языки пламени. Большинство ребят первого отделения первого взвода, сидевших во время взрыва на броне и послетавших на землю, уже вряд ли когда-нибудь пошевелятся – стрельбы с того фланга совершенно не было слышно, а неподвижные фигурки солдат застыли в афганской пыли в неестественных позах.
Банда порадовался за второй взвод, который четко и грамотно атаковал противника на правом фланге, огнем пулеметов и гранатометов подавляя огневые точки "духов".
И все же силы были явно неравные. "Духи", по количеству в несколько раз превосходящие силы его неполной роты, занимали куда более выгодную позицию, сверху старательно и беспощадно поливая шурави огнем.
Банда принял решение немедленно отходить.
По рации он отдал приказ командиру второго взвода лейтенанту Акулику прикрыть их и потихоньку концентрировать силы, готовясь к отходу, а сам подозвал командира второго отделения взвода:
– Анушидзе! Со своими – ко мне! Всех раненых и убитых оттуда, – он кивнул в сторону бэтээра Вострякова, – в машины! Выполняй!
Анушидзе еще не успел отдать приказ своим бойцам, как Сашка первым бросился к подбитому бронетранспортеру, стараясь зайти с защищенной от пуль "духов" стороны.
Он как вихрь ворвался в открытый бортовой люк бэтээра и нос к носу столкнулся со старослужащим рядовым Бурсаком, которого Банда хорошо знал как опытного и надежного солдата, – здоровенным детиной откуда-то с Полтавщины. Округлившимися от ужаса глазами парень таращился на Банду, зачем-то прикрывая голову руками, сжавшись на жесткой лавке машины в той типичной позе, которая лучше всяких слов объясняет, какой животный ужас испытывает человек, сворачиваясь в куколку эмбриона.
Особенно неприятно Банду поразил автомат Бурсака, валявшийся у ног солдата.
– Чего сидишь, блядь? Сгореть хочешь? – закашлявшись от едкого дыма, наполнявшего бэтээр, закричал Сашка. – Взял автомат – и на хрен отсюда! Раненых в машины таскай, сцыкун!..
Солдат не пошевелился, все с тем же выражением бешеного страха глядя на командира.
– Оглох, что ли? Эй, ты живой? – старлей сильно тряхнул бойца за плечо, и тот энергично закивал:
– Так точно! Там стреляют!..
– Притырок гребаный! Знаю, что стреляют! Пошел на хрен отсюда!
Банда с силой врезал парню куда-то в челюсть, и боль моментом вывела Бурсака из шока, – схватив автомат, он опрометью бросился вон из бэтээра.
Банда попытался осмотреться в едком черном дыму, заполнявшем чрево машины.
Обмякшее неподвижное тело Вострякова лежало на полу, под пулеметной башней. Видимо, это он стрелял из КПВТ, пока хватало на это сил.
Банда сгреб лейтенанта в охапку, чувствуя, что начинает задыхаться, и боясь потерять сознание, рванул что было мочи к выходу.
Они оба буквально вывалились из люка, прямо на руки подоспевших бойцов. Банда оттолкнул от себя Анушидзе, пытавшегося взвалить командира на плечи:
– Со мной все в порядке. Лейтенанта – в бэтээр!
– Всех уже собрали! – крикнул Анушидзе, и старлей удовлетворенно махнул головой:
– Отходим!
Они не успели даже доползти до своей машины, как из-за верхушки нависшей над ними скалы вынырнула пара вертолетов, рокотом моторов перекрывая шум стрельбы.
– "Вертушки"!
Красиво развернувшись, вертолеты четко зашли на позиции "духов". Вспыхнул огонь под крыльями машин, и огненные хвосты реактивных снарядов с воем вонзились в гору, поднимая тучи огня, дыма, песка и камней как раз на том месте склона, где засели "духи".
Два захода – и все было кончено.
Взвод Акулика прочесал гору, как только "вертушки" ушли. Немногих из оставшихся в живых моджахедов, оглушенных и ничего не соображавших после ракетного обстрела, распаленные солдаты просто-напросто расстреляли.
– Противник уничтожен. Пленных нет. Рота потеряла убитыми пятерых, раненых шестеро, – доложил Банда комбату по рации. – Уничтожен один бэтээр, один поврежден.
– Он на ходу?
– Так точно. Оторвано колесо.
– Понял. Продолжайте выполнение боевого задания. Вам на помощь вышел уже твой третий взвод...
Комбат отбросил официальный тон и закончил уже совсем ласково, по-отечески:
– Сашка, милый, держись. Колонна на подходе!.. За ранеными в установленный квадрат я пришлю вертолет, ты не беспокойся. Так надо, Саша...
– Востряков ранен...
– Олег? Сильно?
– Не знаю еще, товарищ подполковник.
– Высылаю "вертушку". Держитесь, ребята! – И рация щелкнула, отключаясь...
Стратегическую высоту они заняли без проблем, не встретив больше ни одного "духа".
Из бэтээров бойцы вынесли убитых и раненых.