Мишень для Слепого

Встречная машина со свистом пронеслась мимо.

УАЗ даже слегка качнулся. А Сиверов хоть и слышал звук, с которым его машина рассекала ночной воздух, все равно не мог избавиться от ощущения, что стоит на месте.

«Вроде бы и трясешься, вроде бы и мотор ревет как бешеный, а огоньки по обочинам, редкие окна, светящиеся в деревенских домах, словно застыли на месте».

Густой дождь не давал видеть далеко, хотя в фарах и стояли мощные лампы. Асфальт блестел метрах в пятнадцати впереди машины, а дальше расплывался в туманном мареве дождя.

Глебу казалось, что приметы цивилизации, принесенные в Россию ветром перемен, кончились после того, как он выехал из Москвы. Ночная темнота, редкие огни… Так выглядела эта дорога и десять лет тому назад, и пятнадцать, будет выглядеть и впредь. Лишь только бензоколонок стало побольше, да и смотрелись они приличнее, чем раньше. Но проблема бензина Глеба Сиверова пока не волновала. Машину он получил в свои руки с полным бензобаком, вдобавок за задним сиденьем, стянутые резиновым жгутом, стояли четыре канистры с горючим.

Сиверов не делал остановок, чтобы перекусить. Он на ходу жевал бутерброды, запивая их обжигающе горячим кофе прямо из горлышка термоса. Изредка в небе проплывали, подмигивая красными огоньками, самолеты, сокращая другим путешественникам расстояние, экономя время. Но Сиверов оставался убежден, что поступил правильно, отправившись в Калининград автомобилем. Теперь-то он был полностью уверен – никто, кроме генерала Потапчука, о его поездке не знает.

В Калининградскую область Слепой прибыл даже раньше, чем рассчитывал. На границах у него не возникало особых проблем. Документы, изготовленные по распоряжению генерала Потапчука, срабатывали великолепно. Солнце стояло уже высоко, и УАЗ, за рулем которого сидел Глеб Сиверов, катил, уже никуда не торопясь, по выложенной брусчаткой дороге, зажатой между двумя рядами огромных, чуть ли не в два обхвата старых тополей.

Рядом с Глебом на соседнем сиденье лежала развернутая карта. До этого Сиверову дважды приходилось бывать в этих местах, и оба раза в детстве, когда он вместе с отцом приезжал в ведомственный санаторий на берегу моря. Поэтому на местные пейзажи Сиверов смотрел несколько сентиментально, чувствуя что-то родное в непривычной для русского глаза архитектуре, оставшейся со времен Восточной Пруссии.

Военный аэродром, на который должен был прибыть самолет с генералом Разумовским, располагался в тридцати километрах от Калининграда. Туда Сиверов и направлялся. Но до этого надо было сделать крюк, чтобы получить сумку с оружием и оснащением.

Доехав до развилки, Глеб притормозил, на ходу достал визитку и сверил адрес с картой. Потапчук как всегда организовал передачу оружия отлично. Дом, где Сиверову предстояло получить сумку, находился как раз с той же стороны города, что и аэродром. Глеб подъехал к небольшому по местным меркам дому довоенной постройки, крытому блестящей после дождя зеленой черепицей, и толкнул металлическую калитку. Та открылась.

Бросив беглый взгляд. Сиверов определил, что на калитке стоит датчик, извещающий о каждом се повороте на петлях. Тут же в верхнем окне мансарды качнулась занавеска, и несколько секунд спустя Сиверов услышал, как с противоположной стороны дома, чуть скрипнув, открывается дверь.

Он завернул за угол. На крыльце его встретила миловидная женщина лет тридцати. Она стояла, склонив голову к левому плечу, и улыбалась так приветливо, будто Глеб Сиверов был ее давним знакомым. Слепой не знал, насколько посвящена эта женщина в планы генерала Потапчука и в курсе ли она вообще, что Сиверов имеет отношение к ФСБ.

Еще перед тем как выйти из машины, Глеб надел солнцезащитные очки и выглядел не очень-то добродушно. Волевые черты лица обычно смягчались его спокойным рассудительным взглядом, очки же прятали глаза, подавая возможности заглянуть Сиверову в душу. Во всяком случае, женщину, оставшуюся одну дома, такой визитер мог напугать.

– Здравствуйте, – Глеб остановился чуть поодаль от крыльца, показывая этим, что сейчас входить в дом не собирается.

– Здравствуйте, – в голосе женщины прозвучала легкая насмешка.

– Мне дали ваш адрес.

– Да.

– Там значилась фамилия – Петрович С. Ф. Это ваш муж?

– Нет, не муж, – засмеялась женщина.

Теперь по ее глазам Глеб понял: ей довольно часто приходится выполнять поручения генерала Потапчука и генерал ей доверяет.

– Петрович С. Ф. – это я, – не переставая улыбаться, проговорила женщина. – Проходите в дом, что вы у крыльца стоите.

– А может, я спешу, – улыбнулся в ответ Глеб.

– Вы приехали раньше, чем я рассчитывала, поэтому время у вас есть, – с той же улыбкой сказала женщина и открыла перед Сиверовым дверь.

Первое, что он увидел, войдя в гостиную, так это свою сумку, стоящую рядом с огромным кожаным диваном, похожим на заснувшего бегемота.

– Вот ваши вещи. И если хотите переговорить с тем, кто их отправил, то телефон в вашем распоряжении.

Сиверов осмотрел гостиную и почти сразу определил, что женщина живет в доме одна. Здесь не чувствовалось присутствия мужчины, во всяком случае, постоянного.

– Ну что ж, Семен Федорович, или как вас там, – усмехнулся Глеб, присаживаясь на диван, – спасибо за услугу.

Ситуация была глуповатая: он сидел в чужом доме, не зная имени хозяйки, не зная толком, кто она такая, говорил намеками, выслушивал намеки в ответ. И тут в голову Сиверову пришла абсолютно абсурдная мысль, что эта женщина – любовница генерала Потапчука, к которой он время от времени наведывается из Москвы.

А поскольку Федор Филиппович человек предприимчивый, то использует свои личные каналы и для служебных целей. Глебу показалось, что очень кстати пришлась бы на старом буфете фотография генерала в парадной форме, взятая под стекло и окаймленная толстой дубовой рамкой.

Глеб представил себе, что никто из соседей этой милой женщины и не подозревает, что она работает на ФСБ. Скорее всего, она в самом деле возглавляет какую-нибудь небольшую фирму. Поэтому никого из соседей и не удивляет, что у нее дома стоят факс, компьютер и другая оргтехника. Если женщина одинокая, что странного в том, если к ней часто заезжают мужчины.

Нет, не так прост генерал Потапчук, как кажется! Он умеет организовать дело.

В этом Сиверов уже не раз убеждался. Будь то в Швейцарии, Норвегии, Москве, Питере – Глебу еще ни разу не приходилось испытывать неудобств по вине генерала Потапчука.

«А жаль, что генерал не сказал мне, – подумал Глеб, – могу ли я переспать с ней».

Не выдавая своих чувств, с любезно-благопристойной миной, он принял у хозяйки чашечку с кофе и отказался от предложенного куска домашнего пирога.

Допив кофе, Сиверов хотел было обменяться с так и не представившейся ему женщиной взглядами, но все же в последний момент решил, что спасительные темные очки снимать не стоит.

– Спасибо. Возможно, я еще заеду к вам.

– Что-нибудь передать от вас, если сюда позвонят? – спросила хозяйка, уже стоя в двери.

– Передайте, что все идет отлично.

– Так и сказать? А если меня попросят уточнить?

– Уточните: отлично потому, что еще ничего не началось.

Глеб повесил на плечо сумку и, сбежав по ступенькам крыльца, обогнул дом, подошел к «уазику». Сидя в гостиной он то и дело посматривал через окно, не крутится ли кто-нибудь подозрительный рядом с машиной.

Теперь Глеб был при оружии, при оборудовании и мог начинать действовать.

Дождь уже кончился, хотя небо еще полностью не прояснилось. Лишь небольшими островками голубели в нем участки, свободные от туч. По тряской брусчатке Сиверов доехал до развилки и направил свой УАЗ к военному аэродрому. Он не доехал до его ограды километра три, свернул на проселок, обозначенный на карте пунктиром, и поехал, приближаясь к аэродрому окольными путями.

Теперь ему предстояло выбрать площадку для наблюдения. Самым главным для Глеба было не пропустить прилет Разумовского, ведь Потапчуку так и не удалось узнать, где тот собирается останавливаться в Калининграде. Единственной возможностью последовать за ним было засечь его прилет. Слева от дороги тянулось болото, справа – небольшая возвышенность. Вскоре Глеб увидел то, что ему было нужно.