Между жизнью и смертью

Здесь хранился всяческий хлам – сломанные столы, стулья, какие-то матрацы, спинки кроватей. В связи с тем, что никакой ценности это старье из себя не представляло, каморка не запиралась. А поскольку она находилась в самом конце темного подвального коридора, заглядывал сюда кто-нибудь крайне редко, и только прачки знали, что здесь любит отсиживаться, скрываясь от дурной работы, Банда.

Поэтому-то Сашка несказанно удивился, когда однажды его покой нарушила девушка довольно привлекательной наружности, робко заглянув и его обитель.

– Здравствуйте, можно к вам?

– Да, конечно, заходите. Я ненадолго зашел, просто отдохнуть. Садитесь, – Банда от неожиданности даже начал зачем-то оправдываться.

– Спасибо, – скромно сказала девушка, усаживаясь на предложенный стул.

– Осторожнее, у него спинка сломана. Там гвозди торчат, – предупредил ее Сашка.

– Да, я вижу... Я и не знала, что в нашем корпусе есть такие помещения, – она оглянулась по сторонам, разглядывая останки больничного имущества. – Тихо, тепло, светло.

– Было темно, я здесь лампочку ввинтил.

Банда мучительно вспоминал, где видел эту симпатичную мордочку раньше. "В нашем корпусе", сказала она. Значит, работает в каком-то из женских отделений. Но не врач, это видно. Чего же ей от него надо?

– Я вообще познакомиться с вами хотела, – как будто прочитав его мысли, начала разговор девушка. – Я вас уже давно заприметила, да все никак подходящий случай не подворачивался.

Она устроилась поудобнее, и Банда заметил, как красиво вырисовываются ее точеные ножки в вырезе нечаянно распахнувшихся пол белого халатика.

Девушка как будто почувствовала его взгляд, но даже не попыталась запахнуть халатик.

– Меня зовут Наташей, а вас?

– Александр, – машинально ответил Банда, разглядывая ее колени.

"Что она от меня хочет?"

– Вы не курите?

– Курю, – Банда смущенно покосился на лежавшую возле него пачку дешевых китайских сигарет – по условиям игры, на американское курево он теперь рассчитывать не мог и всласть "оттягивался" "Мальборо" только после работы дома, в своей маленькой комнатке коммунальной квартиры.

– Можно вам составить компанию?

– У меня сигареты никудышные.

– У меня есть, – она вытащила из кармана халата пачку "Магны" с ментолом и красивую пьезо-зажигалку. – Вас угостить?

– Если можно, – он потянулся за сигаретами, теряясь и недоумевая, чувствуя какой-то подвох, но не понимая, с какой стороны ожидать опасности.

"Так, спокойно. Продолжай играть свою роль.

Девица странная, да и богатенькая, однако. На получку медсестры такие сигареты с такими зажигалками не купишь... А впрочем, совсем забыл – местные медсестры ведь вовсе не бедствуют".

– Саша... Можно, я вас так буду называть, да? – она мило улыбнулась, обнажив красивые ровные зубы. Но в улыбке этой Банде почудилось нечто вульгарное. – Как вам здесь работается?

– Нормально.

– Не скучно?

– Работа как работа. Только платят – курам на смех. А так – ничего.

– А я вот устаю. Приходишь, знаете ли, домой, падаешь на диван, – она попыталась изобразить, как это происходит, и Банда вдруг с удивлением обнаружил, что под юбкой на ней ничего не надето.

Девушка слегка раздвинула ноги, и темный кустик волос на нежной розовой коже виден был просто великолепно.

А она вдруг, как будто специально для его взгляда, развела ноги еще чуть шире. Банда вспотел.

– Так я говорю – приходишь с работы, падаешь на диван, и ничего не хочется... Нет, хочется. Хочется, чтобы нашелся хоть кто-нибудь, кто мог бы пожалеть, приласкать, снять усталость.

Банда молчал, не в силах отвести взгляда от внезапно открывшихся его взору прелестей девушки и не в состоянии вымолвить хоть слово.

– Что же вы молчите?

– Я? Ах, да... – он спохватился и, отводя взгляд в сторону и не зная, что сказать, брякнул:

– Я тоже одинок... Теперь. Один живу.

– Правда? – радость в ее голосе, может быть, и была наигранной, но Банда этого не почувствовал. – И вам тоже, когда вы возвращаетесь домой после работы, должно быть, одиноко? И вам тоже, небось, хочется, чтобы вас пожалели, приласкали? – Ну, конечно. Кому же этого не хочется? – помимо его воли взгляд Банды снова сосредоточился на пушистом холмике девушки, замечательно просматривающемся в ярком свете стосвечовой лампочки. – Собака, и та ласку любит.

– Вот видите! – убежденно воскликнула Наташа, как будто доказала что-то Банде. – И почему же люди так странно устроены, что боятся сказать друг другу правду? Вот я, например, скажу честно – мне бы хотелось, чтобы вы меня сегодня проводили домой, зашли ко мне в гости...

Банда вдруг почувствовал, что штаны становятся ему слегка тесноваты, и поторопился сесть так, чтобы эта особенность мужской физиологии не стала предметом внимания девушки. В висках его тяжелыми толчками застучала кровь, а мысли заметались, как шальные. Он ничего не соображал.

– Посидим, – продолжала тем временем Наташа, – поговорим. Выпьем чего-нибудь. У меня отличное бренди есть. Я вам ужин приготовлю. Вы где ужинаете?

– Дома. Сам готовлю.

– Уверяю вас, вам понравится, как я это делаю. Так как, Саша, вы согласны?

– Конечно.

– Вот и замечательно, – она резко встала. Ошалевший от увиденного Банда не мог не заметить теперь, какая высокая у нее грудь, какие крутые бедра и какая вся она миниатюрная, ладненькая. – В таком случае... Моя смена заканчивается в шесть. Вы подождете меня у выхода?

– Здесь, в этом корпусе?

– Да.

– Хорошо. То есть, конечно, с удовольствием.

Странная улыбка скользнула по губам девушки, и, повернувшись, она вышла из комнаты...

Прошло довольно много времени, прежде чем к Банде, выкурившему несколько сигарет подряд, вернулась способность анализировать. Ситуация складывалась непростая "Она в открытую провоцировала меня. Что это? Она обыкновенная нимфоманка? Так неужели я, алкаш, могу служить объектом для удовлетворения ее прихотей? Или она уже со всеми здесь. Так, а если это... А если это проверка, то пошла серьезная игра. Она постарается выяснить, алкоголик ли я, можно ли меня соблазнить бесплатной выпивкой – это раз. Как там на мое здоровье повлиял Чернобыль – это два. Вот черт! Знать бы хоть что-нибудь о ней..."