Страница 72 из 108
"К черту Костю Завьялова, – сказал он себе. – Что у нас в наличии? В наличии у нас два или три часа, в течение которых часть имеющихся у противника бойцов будет лазать по камням, плавать под водой, изображать туристов, попадать в рыбацкие сети и взрываться вместе с начиненными пластиковой взрывчаткой трупами. То есть не с начиненными, конечно, а просто с лежащими на взрывчатке с взрывателем нажимного действия. Еще чего не хватало – в лежалом трупе ковыряться, взрывчаткой его начинять! Так даже изящнее: взрыватель сработает только в том случае, если тело попробуют поднять. А они, конечно, попробуют..."
Он подозвал официантку, расплатился и встал, бросив последний взгляд в сторону бухты. "К власти рветесь? – подумал он. – Страной порулить захотелось? Ишаками рулите, джигиты, если уцелеете. Не забыть бы потом, как освобожусь, смотаться к маяку, проверить, что там и как. Если что, надо обезвредить ловушки, чтобы случайные прохожие в них не угодили..."
Он усмехнулся, выходя с террасы на яркий солнечный свет и привычным жестом опуская на переносицу темные очки. В последней мысли содержалась двойная неопределенность: он понятия не имел, будет ли жив через час, да и случайного прохожего, который полезет в подводную нору, представить было тяжеловато.
Правда, был еще заминированный труп Гамлета. Случайный прохожий его трогать не станет, но вот вызванные этим прохожим менты... Они-то ничем не виноваты, среди них порой даже встречаются вполне приличные люди...
"Съезжу, – решил Глеб. – Если буду жив. А если не буду... Ну, тогда к длинному списку моих грехов добавится еще один. А скорей всего, что и не добавится. Они клюнули и отправились на мыс. А раз направились на мыс, то и Гамлета своего найдут. И вынести его из развалин попытаются сами – не ментов же им, в самом деле, вызывать, дело-то, можно сказать, семейное! Так что все путем, и беспокоиться не о чем".
Но он все равно беспокоился, садясь за руль серой "девятки", которая ждала его напротив кафе. Машину он забрал из условленного места накануне вечером. Еще в Москве они с генералом Потапчуком договорились, что, получив от Глеба телеграмму соответствующего содержания, Федор Филиппович незамедлительно направит в его распоряжение автомобиль, нагруженный заранее оговоренным набором орудий, инструментов и припасов. Машина обнаружилась вовремя в точке, которую они с генералом когда-то отметили на плане города, и все, в чем нуждался Глеб, было внутри – частично в багажнике, частично в многочисленных тайниках салона. Сиверов все тщательно проверил и убедился, что генерал, как обычно, не подкачал: все было на месте, строго по списку и даже немного сверх того. Номера на "девятке" были местные, но Глеб знал, что гнать машину пришлось издалека: по вполне понятным причинам Федор Филиппович не хотел беспокоить руководство и сотрудников здешнего управления ФСБ. Скорее всего человек, пригнавший сюда машину, понятия не имел, что на свете существует какой-то генерал Потапчук, не говоря уж об агенте по кличке Слепой; вероятнее всего, бедняга не подозревал даже, что везет. Он здорово рисковал, этот неизвестный Глебу безымянный офицер, разъезжая по оживленным трассам на "девятке", набитой стреляющим и взрывающимся железом, но у него все получилось, и теперь он, наверное, благополучно ехал домой в плацкартном вагоне какого-нибудь поезда – вряд ли его начальство разорилось на билет в купе, а уж о самолете и говорить нечего...
Он остановил машину на тихой, утопавшей в зелени улочке, по обеим сторонам которой тянулись глухие каменные заборы высотой в полтора, а кое-где и в два человеческих роста. Место было знакомое, Глеб наведывался сюда неоднократно. Вообще, спешка, с которой проводилась подготовка к этой операции, стоила ему многих часов пеших прогулок по жаре, во время которых Сиверов внимательно смотрел себе под ноги и читал надписи на крышках люков: "Канализация", "Водопровод", "Электросети", "Газ"... Зато теперь он, хоть и не мог похвастаться доскональным знанием подземных коммуникаций города, неплохо представлял себе некоторые их участки. Он будто видел их сквозь камень и асфальт – километры уложенных в бетонные короба труб и кабелей, неимоверно сложную систему питания и кровоснабжения крупного современного города. Это было занятное ощущение, и сейчас, проверяя, на каком расстоянии от ближайшего люка стоит его машина, Глеб чувствовал себя кем-то вроде микроба, готовящегося атаковать ослабленный нездоровым образом жизни организм. И в точности как большинство микробов, проникнуть в организм он собирался не через кишечник и не сквозь кожу, а через рот – то бишь с парадного входа.
Убедившись, что машина стоит как надо; Глеб запер дверцу и прогулочным шагом двинулся вдоль улицы, непринужденно помахивая черным полиэтиленовым пакетом. Между ручками пакета в ладони у него была зажата рукоятка пистолета. Пистолет был знатный – девятимиллиметровый семнадцатизарядный "глок" с глушителем заводского производства. Глеб выбрал это оружие за надежность и двойное количество патронов в обойме – последний фактор мог сыграть решающую роль в стычке с неопределенным числом хорошо вооруженных людей. Продолжать слежку за домом Багдасаряна после того, как было обнаружено его подслушивающее устройство, Глеб не отважился и теперь даже приблизительно не представлял себе, сколько там может оказаться охранников – два или два десятка.
Второй пистолет, приходившийся тому, что в пакете, родным братом-близнецом, висел в наплечной кобуре у него под курткой, и Глеб чувствовал, как он тяжело похлопывает его по ребрам в такт шагам. Спортивная куртка была короткой, а пистолет с глушителем, наоборот, длинным; кобуру пришлось поднять вверх до упора, так, что резало под мышкой. Рубашка под ремнями кобуры промокла от пота, и Глебу хотелось, чтобы все это поскорее закончилось.
Над гребнями заборов покачивались остролистые кроны пальм, а сами заборы были каменные, увенчанные где двускатными черепичными крышами, где заостренными металлическими штырями, где пущенной поверху кованой декоративной решеткой. Западная мода выставлять ухоженные дворики напоказ сюда еще не докатилась – то есть докатилась, конечно, но не прижилась. Люди здесь жили в основном солидные, состоятельные, не любившие выставлять свою частную жизнь напоказ, а главное, такие, кому было что скрывать. Багдасаряну, например, было что скрывать, и господину мэру, надо полагать, тоже. Глеб подумал, не заглянуть ли ему по дороге в гости к уважаемому Павлу Кондратьевичу, но решил не торопиться: в конце концов, этот деятель был просто пешкой в руках своих приятелей – седовласой, седоусой, очень импозантной и представительной, но все-таки пешкой. На него, пожалуй, и пулю тратить не стоило, достаточно было просто лишить его поддержки Багдасаряна и компании, чтобы он перестал существовать как самостоятельная сила.