Личный досмотр

Рыло трижды срывался обратно в воду, прежде чем Багру удалось втащить его в лодку. При этом охранник не переставал мычать и дрыгать ногами, а глаза его за мокрым стеклом маски были выпучены так, что, казалось, вот-вот лопнут. Багру пришлось самолично стянуть с него маску и выдрать изо рта загубник. Мычание превратилось в полновесный вопль, и тогда Багор коротко, без замаха, влепил охраннику звонкую пощечину. Рыло замолчал, словно в нем выключили звук.

— Ты чего орешь? — спокойно спросил его Багор. — Карася испугался?

— К-к-карася, е-н-ть, — лязгая зубами, сказал Рыло. — Видел бы ты этого карася... Стоит, падла, кверху ногами, как буек, блин, и рожа объедена.

— Михеич? — спросил Багор, снова принимаясь разглядывать далекий березовый перелесок, на краю которого стоял казавшийся отсюда игрушечным кирпичный терем.

— Я у него не спрашивал, — нашел в себе силы съязвить начавший успокаиваться Рыло. Он все еще нервно косился на спокойную темную воду и поджимал ноги — похоже, черная глубина, видневшаяся сквозь прозрачное дно моторки, внушала ему страх. — Говорю же, всю морду окуни обгрызли. Их там как мух на падали, чес слово... Хотя тряпки вроде бы его...

— Мотор от второй лодки там? — спросил Багор.

— Ага, — шмыгнув носом, подтвердил Рыло, там. За шею привязан, вроде якоря, значит. Он потому вверх ногами и плавает. С-с-сука... — добавил он, передернувшись от воспоминаний. — Вот блеванул бы я внутри маски, что тогда?

— Утоп бы наверняка, — по-прежнему глядя мимо Рыла, ответил Багор. — Ясное дело, за рулем «линкольна» интереснее... И перестань трястись, смотреть на тебя совестно.

Прежде чем стемнело, они успели нанести визит в деревню. Багор вел джип сам: Гумпом и Рыло в профилактических целях раздавили на двоих литровый ботл «Дикого Турка» и теперь оживленно делились впечатлениями на заднем сиденье. Гумпом рассказывал Рылу, сколько скелетов он насчитал в кабине сбитого и затонувшего в озере «юнкерса» и как чудом не подорвался на рассыпавшихся по всему дну ржавых авиабомбах, а Рыло втолковывал Гумпому про то, как едва не утонул, запутавшись в выпущенных наружу кишках Михеича.

— Как змеи, понял? — размахивая руками, объяснял он. — Серые, склизкие... И сомы кругом — вот такие, понял? Как акулы...

— Ага, — тяжело кивая патлатой башкой, с подковыркой соглашался Гумпом. — Понял. Как киты.

— Как акулы, тундра, — поправлял его Рыло.

Здоровенные такие акулы.

— Я же говорю, как маленькие киты, — пошел на компромисс Гумпом.

— Не, — не согласился Рыло с предложенным нулевым вариантом, — киты все-таки побольше будут... наверное.

Оставив подчиненных блуждать в дебрях сравнительной ихтиологии, Багор разыскал егеря и очень быстро выяснил, что в день гибели Михеича тот тоже едва не отдал богу душу. Примет напавшего на него велосипедиста он, естественно, не разглядел: шляпа, брезентовый дождевик и солдатский «сидор» могли принадлежать кому угодно. Но сам факт наводил на размышления, позволяя почти полностью исключить возможность самоубийства.

Развезя подчиненных, так и сыпавших эскадрильями затонувших бомбардировщиков и стадами китовых акул, по домам, Багор, не теряя времени, наведался в городскую квартиру Михеича и был не очень удивлен, обнаружив в набитом древним хламом стенном шкафу две новенькие профессиональные видеокамеры.

— Старый пидор, — сказал майор Багрянцев и, несмотря на поздний час, немедленно позвонил хозяину.

Генерал-полковник Шаров, осмотрев доставленные Багром улики и выслушав его рассказ, разразился длинной матерной тирадой. Сейчас он меньше всего напоминал свадебного генерала, и Багор впервые подумал о том, что, возможно, напрасно не рванул на все четыре стороны, обнаружив чертовы видеокамеры. В конце концов, вопросы безопасности были его вотчиной, и, как выяснялось теперь, он слишком многое пустил на самотек.

Хозяин, похоже, придерживался того же мнения, но понимал, что если убрать Багра, то заделывать внезапно образовавшуюся брешь в его обороне будет некому.

— Ищи, майор, — сказал хозяин Багру. — Хорошо ищи. ФСБ — это серьезно, а кавказцы еще серьезнее.

Умирать, конечно, все равно только один раз, но торопиться с этим не стоит, как ты полагаешь?

Утром Багор собрал своих подчиненных и устроил допрос с пристрастием. Его интересовал Сапог, исчезнувший практически одновременно с Михеичем. Багор почти не сомневался в том, что если Сапог тоже оказался замешанным в это дело, то искать его бесполезно. Багор знал о безумной мечте Сапога и подозревал, что того вульгарнейшим образом перекупили, поманив пачкой денег.

Во время допроса Багру не понравилось, как ведет себя Гумпом. Отпустив остальных, он взялся за Гумпома всерьез. Дело происходило в гараже, и, в третий по счету раз развалив головой груду сложенных в углу старых покрышек, Гумпом наконец понял, что шутить с ним никто не собирается.

— Ну, чего я сделал-то? — хлюпая разбитым носом, обиженно спросил он, больше не делая попыток подняться на ноги. — Что за жизнь? Вчера — в озеро, сегодня — в морду... В чем дело, майор?

— Так я же тебя об этом и спрашиваю, — доверительно сообщил ему Багор, включая в сеть переноску на длинном шнуре и вывинчивая из патрона лампочку. — Дай-ка пальчик.

— Зачем это? — быстро спросил Гумпом, убирая руки за спину и живо отползая на заднице в угол, из которого только что выбрался.

— Узнаешь, — пообещал Багор, неторопливо приближаясь к нему с переноской в руке. — Если, конечно, не скажешь мне прямо сейчас то, о чем тебя спрашивают.

— Да что спрашивают-то?! — плаксиво выкрикнул Гумпом. — Ты же не спрашиваешь ничего, как же я могу отвечать?!

— Хорошо, — сказал Багор, небрежно присаживаясь на край верстака и закуривая. — Я тебе помогу.

Кто стоял у дверей хозяйской спальни, когда хозяин в последний раз ездил за город?

— Ну я, — осторожно признался Гумпом, зная, что отрицать общеизвестное бесполезно: Багор сам ставил его на этот пост.

— Ну, — подтолкнул его легонько Багор.

— Чего — ну? — округлил глаза Гумпом.

— Я спрашивал про Сапога, — напомнил майор, задумчиво разглядывая патрон переноски.