Страница 61 из 71
Сотрудники ФСБ, занимающиеся этим делом, естественно, связали смерть Олега Пескаренко и смерть прапорщика в одну цепочку. Но пойти дальше они не смогли – не было ни улик, ни зацепок.
Но о том, что происходит в столице России, Владимир Владиславович Савельев, или Мстислав Рыбчинский, стоящий у окна роскошного номера и рассматривающий ночной Амстердам, пока еще ничего не знал. В кармане его пальто лежал билет на рейс до Сан-Франциско. Самолет должен был вылететь завтра в полдень, и ужинать Владимиру Владиславовичу предстояло уже в Соединенных Штатах Америки. Мысль об этом его грела и радовала.
Он чувствовал, что ему нужно как можно быстрее убраться из Европы, а потом так же быстро, но предварительно уладив все дела, покинуть США Спрятаться где-нибудь на теплых островах, немного отсидеться, изменить внешность, а затем уже выбрать постоянное место жительства и там обосноваться надолго. Купить хороший особняк, завести прислугу, охрану и жить в свое удовольствие.
А вот в удовольствиях Владимир Владиславович толк знал.
Казалось, что уже не о чем беспокоиться, но какие-то смутные сомнения все время не давали Федору Зубову сосредоточиться на работе, терзали его душу. И чтобы немного отвлечься, он решил съездить к Елене Медведковой.
Он приехал без звонка, своим ключом открыл дверь ее квартиры. Хозяйки еще не было дома. Зубов снял пальто, повесил шляпу и прошел в гостиную.
Он налил себе полстакана виски и, глядя на золотистый напиток, устало опустился в мягкое кресло. Скоро вернется хозяйка, и тогда он расслабится.
Действительно, минут через сорок звякнул ключ, и Елена появилась в квартире. Она принесла с собой свежий запах улицы и аромат дорогих духов, терпкий и возбуждающий.
Зубов поднялся с кресла, поставив недопитый стакан на низкий столик, вышел в прихожую и обнял Елену.
– Как давно я тебя не видел, дорогая! Я все время о тебе думал и вспоминал.
– Я тоже о тебе вспоминала, но звонить не отваживалась.
– Ну и правильно, что не звонила. Я был слишком занят.
Он помог Елене раздеться, бросил ее роскошную шубу на свое пальто, взял за руку и повел в гостиную.
– Ты выглядишь неважно, Федор.
– Да, я знаю, – сказал Зубов, – чертова работа. Да и проблем выше головы.
– А что случилось?
– Были крупные неприятности.
– Очень крупные? – улыбнулась Елена, заглядывая в глаза Зубову.
– Такие крупные, Елена, что ты даже и представить себе не можешь Медведкова поцеловала его в щеку.
– Ничего, ничего… Расслабься, не волнуйся. Может, ты хочешь принять ванну?
– Я и сам не знаю, чего хочу. Нет, знаю: я хотел увидеть тебя, и поэтому я здесь.
– Мог бы, между прочим, и предупредить. Где меня найти, ты знаешь – либо дома, либо в кафе.
– Знаю… Но не было сил даже позвонить.
– Ты, Федор, наверное, хотел уличить меня в неверности? Думал, придешь, тихо откроешь дверь своим ключом – а я здесь с любовником.
– Да нет, что ты! Этого у меня и в мыслях нет!
– А если бы я на самом деле была с любовником, что бы ты стал делать?
Федор Иванович пожал плечами. Рассуждать на эту тему ему ужасно не хотелось. И без того на душе было скверно, хотя поводов для беспокойства он не видел.
Единственное, что его волновало, так это то, что бывший полковник КГБ Савельев успел скрыться, и где он сейчас – неизвестно, и что он может предпринять – тоже.
– Один мерзавец убежал, – сказал Зубов, не отвечая на вопрос женщины.
– Кто убежал? Куда убежал? – удивилась Елена.
– Убежал за границу. Говорят, его видели в Польше, затем в Швейцарии.
– И что, Федор, твои люди не могут его найти?
– Пока не могут. Впрочем, я сам сказал, чтобы его не искали, это слишком опасно. Ведь загнанный в угол зверь свирепеет и яростно бросается в атаку, защищая свою жизнь.
– Что да, то да. Даже мышь, загнанная в угол, становится страшнее тигра, гуляющего на свободе.
– Ты откуда знаешь, малышка? – ласково спросил Зубов и провел ладонью по темным волнистым волосам Елены. – Ты немного изменила прическу, и тебе это идет.
– Ай, перестань, – отмахнулась Медведкова. – Я ужасно устала, я тоже хочу расслабиться.
– Давай выпьем. Садись на диван, я сейчас налью.
Чего тебе?
– Мне красного вина.
Зубов плеснул себе еще немного виски, налил вина в высокий бокал и, подав бокал любовнице, устроился рядом с ней на диване.
– Так все-таки, что тебя так угнетает? У тебя вид, словно ты потерял лучшего друга.
– Ты знаешь, потерял.
– Боже! – отставив бокал, всплеснула руками Елена. – Как это случилось?
– Он погиб в автомобильной катастрофе. Какой-то мудак на КАМАЗе врезался в его «мерседес», сбросил в кювет. «Мерседес» взорвался и сгорел.
– О Боже, какая ужасная смерть!
– Да, ужасная, – пробормотал Зубов и тут же подумал, что вина лежит на нем.
– Как звали твоего друга?
– Матвей, – сказал Зубов.
– Ну что ж, давай тогда выпьем, Федор, чтоб" земля твоему другу была пухом.
– Конечно, давай, – и Федор Зубов разом осушил свой стакан.
А Елена сделала лишь несколько маленьких глотков.
– Тебе надо расслабиться, Федор, обязательно. Ты выглядишь, хуже некуда, в гроб краше кладут.
«Знала бы ты, – подумал Федор, – что мне до смерти действительно всего лишь пара шагов».
– Послушай, дорогая… – он наклонился к Ирине.
– Что? Я слушаю, – вновь подняв бокал и поднеся его к губам, произнесла Елена.
– Ты не хочешь уехать из этой страны? Уехать из России куда-нибудь подальше?
– Не знаю, – пожала плечами Елена.
– А ты подумай.
– Да я в общем-то везде была – в Италии, в Испании, в Канаде… И знаешь, меня как-то никуда не тянет.
Съездить, пожить месяц-два можно, а вот насовсем я как-то не решаюсь. Тем более, чем я там буду заниматься?
– А зачем тебе чем-то заниматься? Будешь просто жить, – сказал Зубов, взглянул на изящные пальцы Елены, на которых сверкали бриллиантами перстни.
– Мне и здесь неплохо. Есть дело, есть ты.
– А что для тебя важнее – дело или я?
– Не знаю, – честно призналась Елена. – Без тебя у меня не было бы никаких дел.
Сказав это, Елена подумала о Владимире Владиславовиче Савельеве. Что-то он исчез, пропал, не звонит, ни о чем не спрашивает, ничем ее не пугает. Вот было бы славно, если бы Савельев исчез навсегда! Тогда она почувствовала бы себя спокойной, тогда она смогла бы изменить свою жизнь.
А Зубов взял бутылку виски и налил себе полный стакан. Он большими жадными глотками ополовинил стакан и откинулся на спинку дивана.
– Мне хочется напиться. Хочется проснуться и чтобы все было по-другому.
– Так в чем дело, Федор? Виски у меня предостаточно, можешь пить.
– Я боюсь, что буду тебе неприятен.
– А ты не бойся. Я видела тебя очень пьяного. Ты становишься ужасно разговорчивым.
– Что? – негромко переспросил Зубов.
– Я говорю, что ты, когда пьян, становишься очень разговорчивым и ничего от меня не скрываешь.
– Это плохо, – констатировал Зубов.
– Да нет, наоборот, Федор, это хорошо.
Елена придвинулась к нему, запустила свои тонкие длинные пальцы в его седые волосы, немного растрепала прическу.
– Ты такой смешной, Федор!
– Да ладно уж… – сказал он, залпом допивая виски.
– Пойдем, ты примешь ванну, а затем я тебе сделаю массаж, и ты расслабишься, уснешь. А завтра все будет хорошо.
– Хотелось бы верить.
Зубов устало поднялся с дивана и посмотрел на недопитую бутылку, словно там, на дне, было его спасение.
Елена брезгливо поморщилась, поймав этот взгляд своего богатого и влиятельного любовника.
– Так значит, ты не хочешь за границу? – вновь спросил Федор Иванович.
– Нет, пока не хочу. Может быть, потом когда-нибудь.
– Потом ты будешь старой. Хотя нет, – он окинул взглядом Медведкову с ног до головы, – мне кажется, ты всегда будешь молодой, привлекательной и очень сексуальной.