Страница 84 из 121
– О, понимаю, не обращайте на меня внимания, – сказал Хашдрахр. – Пожалуйста, продолжайте ваш рассказ, сиби такару.
– Два месяца назад он передал свою законченную рукопись в Национальный Совет Искусства и Литературы для получения критических замечаний и прикрепления его к одному из книжных клубов.
– Имеется двенадцать таких клубов, – вмешался Холъярд. – Каждый из них отбирает книги для определенного типа читателей.
– Значит, имеется двенадцать типов читателей? – спросил Хашдрахр.
– Сейчас уже поговаривают о тринадцатом и даже о четырнадцатом, – сказал Холъярд. – Конечно, исходя из интересов экономики, где-то следует подвести черту. В целях самоокупаемости книжный клуб должен насчитывать по меньшей мере полмиллиона членов, иначе не окупится установка машин – электронных учетчиков заказов, электронных наклейщиков адресов, электронных упаковщиков, электронных прессовальщиков и электронных счетчиков дивидендов.
– И электронных писателей, – с горечью добавила девушка.
– Это тоже придет, это придет, – пообещал Холъярд. – Но, ей-богу, добыть хорошую рукопись – сейчас не штука. Это уж никак не назовешь проблемой. Все дело в оборудовании. Один маленький клуб, например, занимает четыре городских квартала.
Хашдрахр и шах медленно покачали головами, прищелкнув языками.
– Четыре городских квартала, – как эхо, глухо повторил Хашдрахр.
– Ну вот, полностью автоматизированное оборудование, подобное этому, делает культуру очень дешевой. Книжка стоит меньше, чем семь пакетиков жевательной резинки. А есть еще и картинные клубы. Они по удивительно дешевым ценам выпускают картины, которые вы можете спокойно вешать на стены. Кстати, говорят, что культура сейчас настолько недорого обходится, что утеплить дом книгами и картинами намного дешевле, чем стекловатой. Не думаю, что все обстоит именно так, но здесь есть значительная толика истины.
– И художники, работающие в этих клубах, хорошо оплачиваются? – спросил Хашдрахр.
– Оплачиваются, еще бы! – ответил Холъярд. – Сейчас просто золотой век искусства, ведь миллионы долларов тратятся ежегодно на репродукции Рембрандтов, Уистлеров, Гойев, Ренуаров, Эль Греко, Дега, Да Винчи, Микеланджело…
– А члены этих клубов могут, получить любую книгу и любую картину? – спросил Хашдрахр.
– Нет, этого бы я не сказал! Проводится большая исследовательская работа по выяснению, что сошло со сцены, уж вы поверьте. Производится обследование читательских вкусов, испытание обсуждаемых книг на читабельность и доходчивость. Господи, да ведь выпустить непопулярную книжку для подобного клуба означало бы просто крушение! – Холъярд выразительно прищелкнул пальцами. – Единственный путь удержать культуру на столь дешевом уровне – это знать заранее, что и в каком количестве желает публика. И они узнают это, узнают все, вплоть до цвета обложки. Гутенберг пришел бы в изумление.
– Гутенберг? – переспросил Хашдрахр.
– Ну да – человек, который изобрел печатный станок. Первый человек, который приступил к массовому выпуску Библии.
– Алла сутта такки? – спросил шах.
– Мм?.. – отозвался Холъярд.
– Шах хочет знать, проводил ли Гутенберг предварительный опрос.
– Во всяком случае, – сказала девушка, – книга моего мужа была отвергнута Советом.
– Плохо написана, – холодно заявил Холъярд. – Стандарты очень высоки.
– Великолепно написана, – терпеливо сказала девушка. – Но она на двадцать семь страниц превышала максимально допустимый объем; коэффициент ее читабельности составил 26,3 и…
– Ни один из клубов и не возьмет чего-либо при КЧ свыше 17, – объяснил Холъярд.
– И кроме того, – продолжала девушка, – она была посвящена антимеханической теме.
У Холъярда брови поднялись высокими дугами.
– Ну, знаете ли, с чего бы тогда они вдруг стали ее печатать! И что это он о себе возомнил? Господи, да вы просто должны благодарить судьбу за то, что он сейчас не за решеткой как защитник и пособник саботажа. Неужели он и в самом деле считал, что найдется кто-нибудь, кто все это напечатает?
– А он не думал об этом. Он чувствовал потребность писать и писал.
– Почему бы тогда ему не писать о клиперах или о чем-нибудь подобном? Или книжку о старом добром времени на канале Эри? Человек, который пишет о таких вещах, работает наверняка. Очень большой спрос на эти темы.
Она беспомощно пожала плечами.
– Я думаю, что его никогда по-настоящему не волновали клиперы и канал Эри.
– Он у вас какой-то неприспособленный, – брезгливо сказал Холъярд. – Если бы вы спросили моего совета, дорогая, я сказал бы, что ему нужно обратиться к знающему психиатру. Сейчас психиатрия просто чудеса творит. Берутся за совершенно безнадежные случаи и превращают больных в граждан категории А. Неужели он не верит в психиатрию?
– В том-то и дело. Он наблюдал своего брата, когда тот умиротворялся при помощи психиатра. Потому-то он и не хочет иметь с ними ничего общего.
– Не понимаю. Неужели его брат несчастлив?
– В том-то и дело, что слишком счастлив, а мой муж говорит, что кто-то просто обязан быть неприспособленным; что кто-то просто должен испытывать чувство неловкости для того, чтобы задуматься над тем, куда зашло человечество, куда оно идет и почему оно идет туда. Отсюда-то и все неприятности с его книгой. Она подымала все эти вопросы и вот была отклонена. Тогда ему было приказано заняться общественной информацией.
– Значит, в конце концов вся эта история закончилась благополучно? – спросил Холъярд.
– Нет, едва ли. Он отказался.
– Господи, вот тебе и на!
– Да. Его уведомили, что если ко вчерашнему дню он не приступит к выполнению своих обязанностей в области общественных отношений, его питание, его разрешение на квартиру, его страховка жизни и здоровья – в общем, все на свете будет аннулировано. И вот сегодня, когда вы проезжали, я как раз бродила по городу, раздумывая над тем, что может в наши дни сделать женщина, чтобы раздобыть несколько долларов. А выбор тут невелик.
– Значит, этот ваш муж, он скорее предпочел бы, чтобы его жена… – Холъярд прокашлялся, – чем работать в области общественной информации?