Наковальня мира

— Гм… Как же я узнаю, что мы приплыли?

— Не пропустишь, — заверил его лорд Эрменвир. — Увидишь огромную гору, а сразу за ней река углубляется в ущелье. Там даже причал есть.

— Отлично, — ответил Смит. — Чем скорее мы с этим покончим, тем лучше.

Он рассказал о стреле, которую вытащил из Режа. Лорд Эрменвир нахмурился:

— Девять кругов ада… Я-то думал, что Стойкие Сироты сейчас все как один в Хлинъерит на великой межрасовой войне.

— Нам же на обратном пути плыть мимо Хлинъерит!! ! — ахнул Смит.

— Не волнуйся! — успокоил его лорд Эрменвир. — Я из каюты носу не покажу. Если ты просто проплывешь мимо, тебя не тронут! Разве что постреляют немножко…

— Ничего подобного они делать не станут, — сурово отчеканил Ивострел. — Они там только для того, чтобы защищать святыню от поругания. Никаких других целей у них нет и быть не может.

— А если все правильно рассчитать с этими, как их, приливами и прочими морскими премудростями, проскочишь и не заметишь, — заверил Смита лорд Эрменвир.

Забравшись на следующий день на мачту и вдохнув горячий воздух, который пах лесом и полем и ничем не напоминал о море, Смит увидел Реткаст.

Посреди долины высился сжатый кулак — огромная гора, сплошь покрытая разноцветными пятнами. Вначале Смит не заметил никаких признаков человеческого присутствия, но, приглядевшись, обратил внимание на то, что зелень тянется по долине аккуратными полосками. Он продолжал смотреть, пока все, кроме горы, не скрылось за грядой холмов, и, спустившись, рассказал об увиденном Ивострелу.

— Должно быть, сады и огороды, — с довольным видом пояснил тот.

— А что там выращивают? — поинтересовался Смит.

— Целебные травы, — ответил Ивострел. — Госпожа вместе с письмами присылает монахам семена сортов, которые Она выводит собственноручно, но цель их создания пока изволит держать в тайне. Вот уже тридцать лет братья ухаживают за садом, разбитым в долине, где воздух теплый и влажный.

— Тридцать лет? — поразился Смит. — У нас уже через два года ничего не растет, потому что земля истощается.

— Что значит «истощается»?

— Как — что?! В первый год капуста прекрасная, во второй — кочаны уже не такие большие, а на третий из земли проступает какая-то белая дрянь вроде мела, а кочешки вырастают мелкие и желтые, — объяснил Смит. — И с этим ничего не поделаешь, приходится сажать овощи в другом месте. Этого не происходит только на полях вокруг Труна, потому что ячмень там растет сам по себе, знай убирай.

— Вы что, никогда не слышали про севооборот?!

— Какой севооборот?

Ивострел повернулся и уставился на Смита в упор, словно онемев. Наконец он выдохнул:

— О Милосердная Мать всего живого, теперь понятно, почему вы носитесь по миру, словно саранча!

— Прах побери, какой такой севооборот?! Это что, вроде орошения? В этом мы понимаем, наши водопроводы доставят воду куда угодно, у нас и пустыни цветут! Только два года, не больше.

— Но нельзя же… — начал Ивострел, отпуская штурвал и в ужасе заламывая руки.

Смит тут же перехватил рулевое колесо.

— И как править кораблем, мы тоже знаем! — рявкнул он.

Ивострел рухнул на бочонок, схватившись за голову:

— Все это время я думал…

— Что вы лучше нас, — подхватил Смит. — Знаю-знаю.

— Нет! Я наставлял ваших соплеменников на путь Неутомимой Матери! Я учил их молитве и медитации! А вместо этого мне следовало учить их возделывать землю!

Смит пожал плечами:

— Только не говори, что для этого достаточно всего-навсего твердить себе под нос имя Зеленой Святой!

— Да если бы вы хотя бы помои выливали не в море, а на поля! — Ивострел вскочил и начал мерить шагами палубу.

— Думаю, что и межрасовые оргии не помогут…

— Нельзя же… Должна быть любовь. И вера, и терпимость. Но… еще должно быть многое другое, иначе все впустую! Это не так просто!

— Все непросто, сынок, — процедил Смит. — В этом проклятом мире непросто решительно все.

Ивострел не ответил, уставившись на гору Реткаст.

— Хорошо, что ты понял это именно сейчас, когда готовишься стать отцом, — добавил Смит. — Кстати, сияние в склянке прошлой ночью, что это было, колдовство?

— Нет, — ответил Ивострел. — Это порошок из сушеных насекомых определенных видов в растворе определенных солей. Если их смешать, жидкость светится. А когда порошок оседает, свет тускнеет и гаснет. Изобретение Госпожи. — Он бросил на Смита странный взгляд. — Только вот склянки она, наверное, покупает у ваших соплеменников. Йендри так и не научились делать стекло.

Чем ближе они подплывали, тем труднее было продвигаться вперед, потому что река, зажатая между высокими берегами, стала уже и текла все быстрее. Однако «Гнездо Зимородка», подняв паруса и запустив на полную мощность механических гребцов, при попутном ветре в конце концов добралось до места, и корабль бросил якорь в заводи, где его действительно ждал причал.

— Ну и где обещанное заднее крыльцо? — поинтересовался Смит, окидывая взглядом отвесную скалу.

— Надо залезть наверх и постучать, — объяснил лорд Эрменвир, лихо сдвигая шляпу набекрень. — Ну, как я выгляжу? Достаточно романтично? Годится, чтобы у прекрасной дамы подогнулись колени?

— Вполне. Как же мы будем подниматься?

— Здесь есть ступени, дьявольски хитро замаскированные, — ответил лорд Эрменвир.

— Смотрите, — указал Ивострел, и, приглядевшись, Смит действительно заметил ступени — грубые, вырубленные в камне под таким углом, что в пестроте скальных напластований их и вправду было почти не видно. Лестница круто уходила вверх. Держаться было не за что — Смит не сумел отыскать ни малейшего намека на перила.

— Ждите здесь, ребята, — велел лорд Эрменвир телохранителям.

Те уныло кивнули и застыли в карауле на палубе.

— Подождите, мы же вроде бы выручаем из беды вашу сестру! — удивился Смит. — А эти верзилы могут очень даже пригодиться в драке.

Вытащив из кармана зеркальце, лорд Эрменвир вносил последние штрихи в свой романтический облик.

— Признаться, Смит, я, вероятно, несколько — ну самую малость — преувеличил грозящую Сунне опасность, — сообщил он. — По правде, это скорее можно назвать ужасно неловким положением.

— Ясно, — ледяным тоном отозвался Ивострел.

— Ничего тебе не ясно, и не смей так со мной разговаривать! — огрызнулся лорд Эрменвир. — Вы все узнаете, когда наступит время! А пока давайте делать наше маленькое дельце и во всем слушаться господина и повелителя, договорились?

Он направился вверх по лестнице. Переглянувшись, Смит и Ивострел вздохнули и двинулись следом.

В течение нескольких минут они упорно карабкались по скале, лестница сворачивала то влево, то вправо, но Смит, как ни старался, не мог разглядеть ничего даже отдаленно напоминающего дверь или хотя бы вход в пещеру.

— Не представляю, кто же вырубил эти дьявольски хитрые ступени, — ворчал он, — разве что кто-нибудь из нас, бедных невежественных детей солнца. Мы ведь такой изобретательный народ.

— Заткнись, а? — задыхаясь, потребовал лорд Эрменвир. Он прислонился к скале там, где лестница немного расширялась, и жестом велел Смиту и Ивострелу идти вперед. — Шагайте, шагайте, чтоб вас! А наверху стойте и ждите меня! Стучать в дверь буду я!

— Мне было прозрение, Смит, — сказал Ивострел, когда они поднялись достаточно высоко.

— Правда? — выдохнул Смит.

— Госпожа рассказывала нам притчу. Я вам переведу. Тревани Лувендашилл идет по лесу, забредает в деревню и видит — сидит женщина и плачет. Он спрашивает: «Что случилось? Как мне помочь тебе?» А она отвечает, то есть он думает, что она отвечает: «О, добрый господин, мне нужна мудрость!» Он говорит: «Дитя мое, чтобы обрести мудрость, нужно пройти долгий путь. Надо бороться, страдать, разговаривать со всеми встречными и проникаться их мыслями, узнавать, что таится в их сердцах, но даже тогда ты только начнешь обретать мудрость». А женщина отвечает: «Нет! Нет! Это неправда, не может быть! Дай мне мудрости, пожалуйста!» А Лувендашилл говорит: «Есть у меня немного мудрости, дитя мое, но так просто отдать ее я не могу. Ты должна стать моей ученицей, пожертвовать все свое имущество тем, кому везло меньше, чем тебе, отправиться вслед за мной на край света и послушать, как я спорю с другими треванион, и тогда лет через двадцать я смогу передать тебе немного мудрости. А может оказаться, что мудрость других треванион понравится тебе больше, и ты покинешь меня и станешь учиться у них, чтобы через несколько лет они передали тебе немного своей мудрости». Женщина рассердилась и говорит: «Но это же смешно! Зачем мне делать все это только для того, чтобы получить маленькую мудрость?» Лувендашилл обиделся и отвечает: «Нетерпеливая женщина! Ты не знаешь, через что мне пришлось пройти ради мудрости, которой я обладаю. С раннего детства я учился у наставника, чтобы получить частичку его мудрости. Много дней я провел лежа в темноте и внимая Семи Легендам Йиша, повторяя их вслед за наставником, пока не выучил наизусть, и все это ради его мудрости. Я постился, молился и стоял на одной ноге в лютый мороз, чтобы доказать, что я достоин его мудрости. Я ходил босиком по углям и хлестал себя плетью и в конце концов получил в награду лишь малую мудрость, ибо своей великой мудростью мой наставник делиться не пожелал». А женщина говорит: «Понимаете, мне нужна мудрость, потому что моя прохудилась, и желуди оттуда выпадают!»