Золотая Королева

– Конечно, – сказал он, – умный человек всегда найдет себе такое занятие, при котором не надо пачкаться. – Он нахмурился, словно от усиленной работы мысли, и добавил: – Например, пойдет в священники.

– Прекрасное занятие, – басом сказал Орик. Он сидел на полу, положив лапы на стол, и вылизывал миску. Морда у него была в молоке. – Я и сам подумываю пойти в священники, а вот Галлен все время насмехается над Богом и его служителями.

– Над Богом я не насмехаюсь, – ответил Галлен, – но не питаю уважения к некоторым из тех, кто называет себя его слугами. Я много думал об этом. В вашей Библии сказано, что Бог создал человека по своему образу и подобию, и сказано, что сам Бог совершенен, а человека он создал только «хорошим весьма», удовольствовавшись этим. Точно поленился. Уж, казалось бы, он мог бы сделать нас получше, раз мы – венец творения. Вот, к примеру, однодневный олененок может перепрыгнуть через четырехфутовую загородку – почему же новорожденный младенец не может?

– Слов нет, Галлен О'Дэй, – сверкнул глазами священник, – если бы ты стоял за плечом у Господа в день творения и подсказывал бы ему, все было бы не в пример лучше!

Орик глотнул молока из миски и задумчиво устремил вдаль свои карие глаза.

– Знаешь, Галлен, – рассудительно проворчал он, – Бог создал человека несовершенным лишь ради того, чтобы тот оставался смиренным. В Писании сказано, что человек не намного ниже ангелов. И ты сам видишь, что это правда. Ты живешь не так долго, как черепаха, но дольше меня. Ум у тебя быстрее, чем у медведя. У вас, людей, есть и дома, и корабли, и мечты – вы куда богаче нас, медведей.

Говорит, как настоящий священник, подумал Галлен. Мало кому из медведей удавалось стать служителем церкви, но Орик, пожалуй, рожден для этого.

– Я в священники не гожусь, – сказал Галлен отцу Хини. – Слишком уж я люблю дорогу. Я подумываю купить какую-нибудь недвижимость и сдать ее в аренду. А сам по-прежнему буду телохранителем. Тут кругом много коротких дорог. Я смогу и работать, и заботиться о матери. – Галлен говорил так, но короткие дороги его не привлекали. Ему хотелось бы доехать до Горт Арда на юге и увидеть лик Бога, высеченный в камне святым Келли, или до Дворца Победителя в Дройхед Бо, поискать там спрятанные сокровища. Но теперь он привязан к родному графству Морган и не сможет отлучаться из дома больше чем на пару дней.

– Праведное небо, парень! – сказал отец Хини. – Твоя слава бежит впереди тебя. Не пройдет и недели, как из графства уберутся все разбойники до единого и никому больше не понадобится охрана! Ты сам себе худший враг!

Симус толкнул священника локтем и прочистил горло:

– Полно тебе, отец, так парень совсем зазнается. Не такой уж он и герой! Но по правде сказать, Галлен, я бы не прочь воспользоваться твоими услугами. Мой сын поехал вперед сказать Бидди, что я задержусь, а я еще и не наполовину так пьян, как располагаю быть через час. Плачу тебе два шиллинга за то, чтобы ты доставил меня домой живым.

– Два шиллинга? – повторил Галлен. Телохранителю платили больше, но пора была поздняя – слишком поздняя и слишком дождливая, чтобы разбойники рыскали по округе. Галлену только и дел будет, что проводить Симуса через холмы в деревню Эн Кохен в четырех милях от Клера, присмотрев за тем, чтобы фермер не свалился с лошади. – Давай четыре, и по рукам.

Симус скривился, точно у него камень выходил из почки:

– Больно дорого ты себя ценишь. Я против тебя ничего не имею, парень, но жизнь сурово учит этаких фантазеров. Тебе так не терпится стать помещиком, что ты заранее дерешь шкуру с воображаемых арендаторов.

– Пять шиллингов. Четыре за услуги, один за оскорбление.

– Три! – решительно заявил Симус.

Галлен пристально посмотрел ему в глаза и кивнул. Тишину нарушали только ветер за окном да звук работающей маслобойки. Служанка, хорошенькая шестнадцатилетняя Мэгги Флинн, обычно сбивала свежее масло на рассвете каждого дня, но нынче ночь была дождливая, через город проезжало много путников, и она старалась управиться пораньше. У нее были темно-рыжие волосы и глаза чуть темнее. Она заметила, что Галлен смотрит на нее, и призывно ему улыбнулась.

Симус подмигнул отцу Хини:

– Что может быть лучше, отец, чем побездельничать после хорошего обеда, верно я говорю?

– Да, чего уж лучше.

– Вот разве что, – продолжал Симус, выпустив облако синего дыма, – разве что сидеть у себя дома со славной женушкой на коленях да курить трубку, а ребятишки все чтоб были уложены. – Симус покосился на священника, не станет ли тот возражать, – ведь служители церкви связаны обетом безбрачия, – но отец Хини лишь задумчиво попыхивал трубкой, тронутый, как видно, картиной, нарисованной Симусом.

– Да, жена – это прекрасно, я уверен, – вздохнул он.

– Так вот, будь я молодым парнем вроде Галлена да вернись в родной город с намерением тут осесть, я бы непременно приискал себе жену. Даже долгом своим почитал бы найти в графстве Морган красивую девушку и жениться на ней.

«К чему это Симус клонит?» – подумал Галлен. У него на ферме подрастает пара дочек, но старшей всего лишь четырнадцать. Хотя случалось, что и в таком возрасте девушки выходили замуж, едва ли Симус заговорил бы о «долге» – разве что какой-то парень сделал его дочке ребенка, а сам сбежал, и теперь Симусу загорелось срочно подыскать ей мужа.

Отцу Хини тоже, как видно, было невдомек, куда ведет Симус, потому что он сказал:

– Раз уж об этом речь, то в Горт Обхианне живет Мэри Джилл – мужа ее лошадь убила копытом в прошлое лето, и она осталась с тремя крепенькими мальчуганами. Если бы я искал себе жену, непременно навестил бы Мэри. Красавица, просто красавица. И уж точно не оставит мужа бездетным.

– Да, недурна, – согласился Симус. – Но глупа, я слыхал, как сосновая шишка. Того и гляди, упадет в колодец или простудится, простояв слишком долго под дождем, а муж вдовцом останется.

– Да ну? – поднял бровь отец Хини.

– А вот, к примеру, Гвен Элис О'Рурк – востра, как пчелиное жало, да и работящая.

– Ну уж нет! – Отец Хини вскинул руки, словно желая отвести удар. – Не вздумай навязывать парню свою безобразную племянницу. Это просто грешно. Девушка-то она хорошая, но вот зубы у нее…

– Замолчи-ка! – в шутливом ужасе нахмурился Симус. – Не смей говорить так о моей племяннице!

– Нет уж, я скажу. Уверен, что Бог со мной в этом согласен. У этой девчонки клыки, как у дикого вепря. Если Галлену нужна пригожая молодка, то найдется много других.

Мэгги перестала крутить ручку маслобойки. Сливки превратились в масло, и можно было встать. Лицо и руки девушки покрывала испарина. Галлен прикинул – сейчас уже полночь, а Мэгги начала работать еще до рассвета. Она устало постояла, подбросила в огонь тяжелое полено и со вздохом села за ближний стол, сказав:

– Ах, провались все к черту.

– Взять хотя бы Мэгги, – подмигнул Симус, и Галлен понял, что фермер к этому и вел. Когда Мэгги и Галлен сидят так близко, представляется прекрасный случай помучить обоих. Ни от кого в городе не укрылось, какими взглядами обмениваются эти двое, и Галлен недавно почти что решил, что Мэгги создана для него. – Все при ней – и ум, и красота, и работает она за троих.

– Что верно, то верно, – согласился отец Хини.

– Да, – продолжал Симус. – Многие мужики заходят сюда не столько выпить, сколько на Мэгги поглядеть. Если бы кто захотел на ней жениться, он нанес бы сокрушительный удар заведению Джона Мэхони. Лучше девушки, чем Мэгги Флинн, уж точно не найти во всем графстве.

– Но она еще слишком молода, – вздохнул отец Хини. – Бедняжке всего шестнадцать. – Священник произнес это очень решительно, и Галлен понял, что это не просто случайные слова – это приговор. Отец Хини лишь сказал вслух перед Галленом то, что другие горожане смекали про себя.

– Слишком молода? – возразил Симус. – Да ей только два месяца осталось до следующего дня рождения!

Священник вскинул руки: