Белый бык

Принцесса. Ах, это был мой дорогой Наву…

Она не договорила и упала без чувств. Мамбрес, издалека следивший за разговором, увидел это и решил, что она умерла.

Глава четвертая. КАК СОБИРАЛИСЬ ПРИНЕСТИ В ЖЕРТВУ БЕЛОГО БЫКА И ИЗГНАТЬ ЗЛОГО ДУХА ИЗ ПРИНЦЕССЫ

Мамбрес подбегает к ней, заливаясь слезами. Змей разделяет его скорбь, но плакать он не умеет, ему остается только зловеще шипеть и восклицать:

– Она мертва!

Ослица твердит вслед за змеем:

– Она мертва!

Ворон повторяет их слова, огорчены и остальные животные, кроме рыбы, проглотившей Иону, которая никогда не отличалась состраданием. Подбежавшая главная фрейлина и придворные дамы рвут на себе волосы. Белый бык, пасшийся вдалеке, слышит их вопли и мчится к роще, волоча за собой старушку и оглашая округу мычанием, которому вторит эхо. Тщетно кропили придворные дамы бездыханную Амазиду розовой водой, духами из гвоздики, мирта, ладана, мекканского бальзама, корицы, кардамона, левкоя, мускатного ореха и амбры – она не подавала признаков жизни. Но, едва почувствовав, что белый бык рядом, принцесса ожила и оказалась еще свежее, краше и оживленнее, чем была. Она стократно расцеловала своего восхитительного спасителя, который томно склонил голову на ее мраморную грудь. Она обвила лилейными руками его белоснежную шею, прильнула к ней, словно легчайшая пылинка к янтарю, виноградная лоза к вязу, плющ к дубу. Она повторяла: «О мой владыка, мой царь, мое сердце, моя жизнь». Из груди ее вырывались нежные вздохи, а глаза то сияли пылким огнем, то заволакивались теми драгоценными слезами, которые исторгает любовь.

Можно себе представить, какое изумление охватило при этом главную фрейлину и остальных придворных дам. Едва успев вернуться во дворец, они поспешили рассказать своим любовникам об этом диковинном происшествии, причем каждая добавила от себя столько противоречивых подробностей, что все случившееся стало выглядеть вовсе уж странно, как, впрочем, выглядит в пересказе любая история.

Когда Амазис, царь Таниса, прослышал обо всем этом, его царственное сердце воспылало праведным гневом. Таков был гнев Миноса, узнавшего, что его дочь Пасифая [26] расточает свои милости отцу Минотавра. Так содрогнулась Юнона, увидев, как ее супруг Юпитер ласкает прекрасную телку Ио [27], дочь речного бога Инаха. Царь приказал запереть Амазиду в ее спальне, приставил к дверям стражу из черных евнухов, а затем собрал свой тайный совет.

Великий чародей Мамбрес председательствовал на этом совете, хотя и не пользовался таким влиянием, как прежде. Министры единодушно постановили, что белый бык должен считаться колдуном. На самом деле все обстояло как раз наоборот – он сам был околдован, – но государственные мужи всегда попадают впросак, когда берутся за столь деликатные вопросы.

Большинством голосов было решено, что из принцессы необходимо изгнать злого духа, а белого быка вместе со старухой принести в жертву богам.

Мудрый Мамбрес вовсе не хотел открыто выступать против мнения царя и совета. Ведь именно на него была возложена обязанность изгонять нечистую силу, и он мог отсрочить эту процедуру под весьма благовидным предлогом. Дело в том, что в Мемфисе только что умер бог Апис: бог в обличье быка смертен, как всякий бык. А в Египте не дозволялось заниматься заклинанием злых духов до тех пор, пока не сыщется другой бык, способный заменить прежнего.

Посему совет постановил, что нужно дождаться избрания в Мемфисе нового бога Аписа.

Добрейший Мамбрес понимал, какая опасность грозит его милой воспитаннице: он догадался, кто был ее возлюбленным. Восклицание «Наву…», сорвавшееся с уст принцессы, окончательно раскрыло перед прозорливым старцем ее тайну.

Династия [28] в Мемфисе принадлежала в то время вавилонянам; они сохранили этот остаток былых завоеваний, совершенных под началом могущественнейшего царя на свете, злейшим врагом которого был Амазис. Мамбресу нужно было призвать на помощь всю свою мудрость, чтобы с честью выпутаться из великого множества затруднений. Если царь Амазис проведает, кто владеет сердцем его дочери, он казнит ее, как поклялся сделать. Ведь прекрасный, юный и великий владыка, в которого она была влюблена, сверг с престола ее отца, и тому удалось снова воцариться в Танисе лишь без малого семь лет назад, когда невесть куда пропал этот обожаемый монарх, повелитель и кумир народов, нежный и щедрый возлюбленный очаровательной Амазиды. А если быка принесут в жертву, не узнав его тайны, принцесса все равно умрет с горя.

Что оставалось делать Мамбресу при столь щекотливых обстоятельствах? По окончании совета он отправился к принцессе и сказал ей:

– Милое мое дитя, я постараюсь вас вызволить, но повторяю, что не сносить вам головы, если вы осмелитесь произнести имя вашего возлюбленного.

– На что мне голова, – возразила принцесса, – если я не могу обнять моего любимого Навухо!… Мой отец настоящий злодей: он не только отказался выдать меня за прекрасного принца, которого я боготворю, но объявил ему войну, а когда потерпел от него поражение, ухитрился превратить его в быка. Видано ли было на свете столь гнусное злодейство? Да не будь он моим отцом, я бы не знаю что с ним сделала!

– Эту злую шутку сыграл с ним вовсе не ваш отец, – отвечал Мамбрес, – а некий палестинец, один из наших старых недругов, житель крохотной страны, которую в числе прочих покорил ваш августейший возлюбленный, стремясь насадить там порядок и просвещение. Чудеса такого рода не должны вас удивлять; вы знаете, что некогда я и сам был на них горазд. В те времена подобные превращения, удивляющие теперешних мудрецов, были самым обычным делом. Истинная история, которую мы с вами проходили, утверждает, что Ликаон [29], царь Аркадии, был обращен в волка, прекрасная Каллисто, его дочь, – в медведицу; Ио, дочь Инаха, которую мы чтим под именем Изиды, – в корову, Дафна – в лавр, Сиринга – в тростник. А разве прекрасная Юдифь, жена Лота [30], нежнейшего и любвеобильнейшего отца на свете, не превратилась по соседству с нами в статую из превосходной и весьма вкусной соли, сохранив при этом все признаки своего пола, не исключая и месячных очищений, как о том свидетельствуют видевшие ее великие мужи? [31] В молодости я сам был очевидцем этого чуда. Видел я и то, как пять могучих городов, расположенных в самом сухом и бесплодном месте, какое только можно вообразить, внезапно превратились в прелестное озеро. В годы моей юности нельзя было и шагу ступить, не наткнувшись на подобные превращения. И если эти примеры смогут утишить вашу тоску, вспомните, сударыня, что Венера обратила в быков всех до одного Керастов [32].

– Все это так, – отозвалась несчастная принцесса, – но кого способны утешить примеры? Если бы мой любимый умер, я не могла бы утешиться мыслью, что все люди смертны.

– Быть может, все уладится, – успокоил ее мудрец, – в конце концов, если ваш милый друг из человека обратился в быка, отчего бы ему не обратиться из быка в человека? А что до меня, то пусть меня превратят в тигра или крокодила, если я не пущу в ход остатков своего могущества, чтобы помочь принцессе, достойной всяческого обожания, прекрасной моей Амазиде, которая когда-то играла у меня на коленях и которую теперь роковая судьба подвергает столь жестоким испытаниям.

26

Пасифая была не дочерью, а женой Миноса.

27

Ревнивая Юнона превратила возлюбленную Юпитера Ио в телку (римск. миф.).

28

Династия значит, собственно, власть. Стало быть, позволительно пользоваться этим словом в том смысле, в каком я его употребляю, несмотря на все ухищрения Ларше. Слово «династия» происходит от финикийского «дунаст», но ведь Ларше – это невежда, не знающий ни финикийского, ни сирийского; ни коптского языков. (Вольтер имеет в виду споры с ним Ларше по историческим вопросам.)

29

Ликаон, царь Аркадии… – Обо всех этих превращениях, зафиксированных в древнегреческой мифологии, рассказывается в «Метаморфозах» Овидия.

30

Об этом превращении рассказывается в Библии (Бытие, XIX, 26).

31

Тертуллиан в поэме «Содом» говорит!

Есть поверье, что пол, и в чуждом обличье сокрытый,

Месяцев многих чреду отмечает привычною кровью.

32

Керасты – жители острова Крита, превращенные Афродитой в быков (греч. миф.).