Жена чародея

Ободренный таким поворотом поединка, симулякрум Валледжа перешел в контратаку. Он стремительно испустил туман в форме отдельных полос, которые тут же сплелись в сеть, и эта сеть поплыла по воздуху к остановившемуся на месте Грижни. Двойник Грижни поднял обе руки. К вящему изумлению Верран, полупризрачные пальцы удлинились вытянулись, стали плоскими, приобрели резкие края и в конце концов превратились в десять устрашающего вида лезвий. Этими лезвиями симулякрум Грижни изрубил наплывающую на него сеть — и вот уже от нее не осталось ничего, кроме клочьев дыма.

И вновь симулякрум Грижни подался вперед, угрожающе помахивая в воздухе всеми десятью лезвиями. Проекция Валледжа отступила в сторону и оторвалась от пола. Несколько мгновений она парила в воздухе, а потом опустилась вновь. Пять лезвий тут же впились ей в плечо, разорвав черный плащ и все, что было под ним. Намерение Грижни было ясно: он решил отсечь противнику левую руку.

Верран ахнула. Чародеи, с волнением следящие за поединком, безмолвствовали. В будке Дройля лицо Саксаса Глесс-Валледжа исказилось гримасой боли, он отчаянно зажмурился. Должно быть, он закричал, запрокинув голову и мучительно напрягая жилы на шее, но звукоизолирующая будка не позволяла этого услышать.

Отсеченная рука поплыла по воздуху. Широкий черный рукав опустился на пол, кисть отрубленной руки, однако, продолжала то сжиматься, то разжиматься, словно в ней оставалась еще какая-то жизнь. Верран, испугавшись, почувствовала, что на нее накатывает тошнота. Она отвернулась от подиума, стиснула обеими руками когтистую лапу Нида, глубоко вздохнула. Тошнота пошла на убыль.

«Это ведь не человек, а только проекция, — напомнила она себе. — Никакой не человек».

И она заставила себя вновь посмотреть на подиум.

Отсеченная рука растаяла. Над тем местом, где она только что лежала и трепетала, парило в воздухе облачко темного дыма. Симулякрум Грижни вплотную придвинулся к сопернику. Симулякрум Валледжа отступил. Сделав глубокий вдох, он выпустил затем воздух изо рта и носа. Но это оказалось не воздухом, а темными смерчами, которые тут же завились вокруг лезвий Грижни, тупя острия и режущие кромки. Черным смерчем заволокло лицо Грижни и даже глаза. Проекция отшатнулась — судя по всему, ее ослепили. У себя в будке настоящий Террз Фал-Грижни поднес руку к глазам. Когда он сделал это, его проекция покачнулась и как бы прошла через первую стадию дематериализации. Но затем Фал-Грижни восстановил полную концентрацию — и соответственно отвердела проекция. Ее лицо оставалось прежним, но лезвия исчезли, и теперь у нее были обыкновенные руки с обыкновенными пальцами. А за это время проекции Глесс-Валледжа удалось частично восстановить отрубленную руку. Теперь из левого плеча у симулякрума торчала полупризрачная культя, пальцев на которой еще не было.

И вновь симулякрум Грижни пошел в атаку. Теперь он наслал на противника тысячу крошечных дротиков. Они поплыли в воздухе — медленно, по нормальным стандартам, но в контексте данного поединка более чем грозно. Симулякрум Валледжа поднял руку. Рукав — и без того широкий — раздулся и превратился в сотканный из тумана щит, в который понапрасну впились чуть ли не все дротики. Лишь одному или двум удалось миновать преграду и достигнуть цели — и они взорвались, оставив в облике симулякрума большие рваные раны. У себя в будке подлинный Глесс-Валледж весь напрягся, и глаза у него невольно раскрылись. А его симулякрум в существенной мере дематериализовался и стал почти совсем прозрачным. Внешние контуры стали расплывчатыми и на какой-то миг вся проекция оказалась на грани распада и исчезновения. Грижни меж тем произвел еще один залп — и симулякрум Валледжа — теперь прозрачный и призрачный — отпрянул на самый край подиума.

Проекция Грижни, однако же, начала расти. На глазах у всего ордена Избранных она потемнела, отвердела и увеличилась в размерах. Теперь она доходила бы среднему человеку до пояса — и это было свидетельством экстраординарной мощи Фал-Грижни в рамках Познания. Ледяное безжалостное лицо казалось маской, высеченной из белого мрамора, — настолько уже отвердел симулякрум. Плащ стал кромешно-черным, утратив малейший намек на недавнюю прозрачность, и когда симулякрум медленно вознес над головой обе руки, то расточаемая им тьма могла бы сравниться с ночною.

Но Глесс-Валледж еще не был побежден. На лице его, в будке Дройля, можно было увидеть сейчас глубочайшую сосредоточенность и такую неистовую решимость, сталкиваться с которой людям доводится не часто. Полураспавшийся было симулякрум воспользовался сейчас собственной призрачностью, окружив себя облаком темного пара, в котором окончательно растворилась его фигура. Теперь проекцию Валледжа было невозможно увидеть. Весь подиум заткал густой туман, сквозь который можно было различить лишь фигуру симулякрума Грижни и обе будки Дройля.

Несколько мгновений Грижни провел, пытаясь отыскать в наплывающем со всех сторон тумане своего исчезнувшего противника. Затем, словно в порыве внезапной осторожности, крупная фигура съежилась, вернувшись к первоначальным размерам. И это оказалось со стороны Террза Фал-Грижни дьявольски умным ходом. Потому что какую-то долю секунды спустя из тумана ударил ослепительный всполох света, заряженного энергией, — и ударил он как раз туда, где только что находилась голова «подросшего» симулякрума. И свет этот вовсе не поплыл с неторопливостью пара — нет, он ударил со скоростью и силой миниатюрной молнии. Чародеи, присутствующие в зале, разразились дружным вздохом изумления, потому что никогда еще на состязаниях по системе Дройля не происходило ничего подобного. И почти сразу же вслед за первой из тучи ударила вторая молния, на этот раз удар пришелся заметно ниже и попал симулякруму Грижни в грудь. В теле симулякрума образовалась сквозная рана, а точнее, зияющая дыра, и тут же весь подиум заволокло кромешно-черным туманом.

Верран невольно вскрикнула, а Нид яростно зашипел. Проекция Грижни напомнила корабль, пораженный прямым попаданием вражеской батареи. Туман мало-помалу начал рассеиваться — и сквозь него забрезжил симулякрум Валледжа — серая фигура, в распоряжении у которой по-прежнему находился страшный огонь. Валледж уже полностью восстановил левую руку. Из его рук вылетела еще одна молния — и попала в цель, практически лишив проекцию Грижни правого плеча. Верран посмотрела в будку. Лицо ее мужа скривилось от боли, и это чудовищно напугало ее; кроме того, было видно, что он с трудом удерживается у себя в кресле.

Раздался треск, вспыхнуло пламя, ударила еще одна молния и отрубила симулякруму Грижни ногу по колено. Отрубленная нога просуществовала еще несколько секунд, прежде чем утратила очертания и превратилась в пар. Не будучи в состоянии удержаться на ногах, симулякрум опустился на колено.

Верран судорожно стиснула руки, она почувствовала, что у нее самой разламывается все тело.

— Как это отвратительно!

К ее удивлению, Вей-Ненневей согласилась с нею:

— Валледж ведет себя неэтично. Его поведение, согласно нашему моральному кодексу, можно даже назвать преступным.

— В каком смысле?

— Он пользуется формой Познания, не принятой в состязаниях по системе Дройля, и это дает ему преимущество. Он освоил новую технику, тщательно подготовился, а затем приказал своей креатуре Дедделису призвать к общему голосованию в надежде застигнуть Фал-Грижни врасплох. Что ж, это ничуть меня не удивляет, такое похоже на Глесс-Валледжа. Но не извольте сомневаться, я непременно оспорю победу, достигнутую столь беззастенчивым способом.

Следующая молния повергла симулякрум Грижни на пол. Медленно и бесшумно проекция опустилась и какое-то время пролежала в неподвижности, одновременно утрачивая четкость очертаний. Лицо настоящего Фал-Грижни выглядело сейчас совершенно пустым.

Проекция Валледжа приблизилась к поверженному наземь сопернику и нанесла ему еще один световой удар. От этого удара симулякруму Грижни снесло полчерепа, и в аудитории послышался приглушенный ропот.