Конкистадор

Нос уцелел. Досталось губе.

Глава 5

Бочка с антиматерией

18 декабря 2140 года.

Терра-2, Ольгиополь.

Виктор Сомов, 44 года, и Андрей Маслов, 104 года.

…Внешне это выглядело так: двое мужчин, постарше и помоложе, спокойно гуляли по садовой аллее, к их ногам ласковой псиной тянулся дымок, звук шагов скрадывала прелая листва. Совсем недавно они мирно беседовали, однако последний поворот разговора минут пять назад погрузил обоих в молчание.

Тот, что постарше, с государственной холодностью сочувствовал собеседнику. Он ждал.

Тот, что помоложе, молился Господу. Чтобы тот избавил его от соблазна закончить все тут же, одним ударом в репу. Молился, молился, и отлично осознавал при этом: хоть и не видно никого в этом запущенном саду, а сколько ведь, наверное, молодых людей, превосходных профессионалов, наблюдают сейчас его спину в прицелы… Скорее всего, они нажмут на спуск, не дав ему лишней доли секунды на замах. Но, допустим, он даже успеет ударить, дотянется, вдавит этой болотной гнилушке нос в череп, пусть так. Неважно, захочет ли Маслов каким-нибудь судорожным жестом остановить свою охрану, найдет ли он достойного офицера на замену ему, Сомову, неважно… В живых командор Сомов не останется с гарантией. А труп недееспособен, трупу не вытащить Катеньку и детей… Следует держать удар.

И Сомов запер в самом глубоком трюме Катино лицо, а вместе с ним – лица Саши и Вари. Вырезал из души своей то местечко, которое судорожно сжималось и кричало: «Катя! Катя! Катенька! Да что они с тобой сделали! Господи, помоги мне! Катя! Что это сволочь сделала с тобой!» – и спрятал его там же. А потом медленно поднялся наверх, на палубу, туда, где крик из трюма не слышен.

– Где они и как с ними обращаются, Андрей Семенович?

Старик удивился: этот человек, судя по досье, бывал вспыльчив и даже очень. Между тем, сейчас он говорил совершенно спокойно. Маслов знал до крайности мало людей, способных сохранять хладнокровие в пиковых ситуациях, но не склонных к этому в обычных обстоятельствах. Что ж, мальчику эта способность еще пригодится.

– Не беспокойтесь. Они в безопасности и обеспечены всем необходимым. С ними обращаются уважительно. Но за ваше поражение они ответят вместе с вами, Виктор Максимович.

Сомов и бровью не повел.

– Почему именно я? Во флоте достаточно офицеров старше по званию.

– Я могу ответить вам откровенно, однако вы должны обещать полную конфиденциальность. Я могу на это надеяться?

– Да.

– Мендоса и Бахнов не справились. Вице-адмирал Пряников – старик, а я слишком хорошо знаю стариков… вроде меня, чтобы доверять им. Мадам Княжевич весьма агрессивна и отлично подготовлена, но у нее ноль боевого опыта. Командор Медынцев не вызывает доверия у психологов. Контр-адмирал Рябинина, по отзывам… хм… по разнообразным отзывам, никакой тактик, хотя и отменный администратор. Командор Рохас – лучший специалист, если надо организовать оборону планетоида, тут ему нет равных. Но он никогда не командовал ни ударными соединениями, ни десантными флотилиями. Кто остается?

– Командор Черный.

– Молот арабов? Да. Это был бы лучший выбор. Готов с вами согласиться. Но трое суток назад он скончался от сердечной недостаточности, освободив вакансию для вас. Еще?

– Галай.

– Глупости. Будьте собраннее.

Сомов мысленно перебрал несколько имен. Мирное время никогда еще не рождало толковых военных. В лучшем случае – каких-нибудь гражданских адмиралов, каковых, действительно, пруд пруди после четырнадцати лет мира. Но от них убереги, Господи, в случае настоящей драки… Маслов был прав. Проклятый старик точно высчитал кандидатуру.

– Хорошо, я понял. В чем суть проблемы?

– Вы желаете знать, Виктор Максимович, отчего такая спешка и зачем понадобился такой нажим?

– Совершенно верно.

– Пожалуйста. Вот это уже серьезный разговор. Знаете ли вы, Виктор Максимович, какова в данный момент численность населения на Терре?

– Один миллиард и девятьсот миллионов человек. Данные прошлого года.

– Заметьте, официальные данные. В действительности – на семьсот миллионов больше. То есть два и шесть десятых. Есть один прогноз… Поверьте, я в последнее время только и делаю, что гадаю на прогнозах…

Старик вынул платочек и протер им лысину. Аккуратно так, неспешно протер. Некоторые люди, собираясь с мыслями, набивают трубку. Другие цедят из себя бессмысленные междометия: мнэ-э-э… нда-а-а… эхм-м-м… Особенно если разговор предстоит весьма важный. Или же весьма неприятный.

Этот лысину вытирает. Вот как. «Дело обстоят настолько плохо?» – удивился Сомов.

– Так вот, по прогнозу… людей, в профессионализме которых нет смысла сомневаться…

«Аналитический центр ОАБ, не иначе».

—…при трех миллиардах плюс минус двести миллионов у нас начнутся перебои с продовольствием и особенно с водой, придется резко ужесточить иммиграционное законодательство, ограничить рождаемость. А Терра – мир фронтира, не привыкла она ограничивать себя хоть в чем-то… Между прочим, года три назад фронтир исчез.

– Исчез?

– Да. У нас не осталось не освоенной территории. Никто, правда, этого не заметил. Тихое событие. А оно, пожалуй, будет для нас всех поважнее борьбы с женевцами за независимость… Простите, я отвлекся. При трех с половиной миллиардах возможно начало войны между секторами. Шестьдесят лет такого не было, как вы знаете. С 2080-го. При четырех возможность превращается в неизбежность, а при четырех с половиной тут будет уже гражданская война, хаос, кошмар. Мы сидим на бочке с порохом, Виктор Максимович. И даже не с порохом, наверное, а с антиматерией. Вы понимаете, каковы ставки?

Сомов пропустил мимо ушей этот тонкий заход старика.

– И никто не предвидел? Существуют же методы…

– Да! Да, Виктор Максимович, методы существуют! Конечно! – Маслов разгорячился. Он спорил не только со своим нынешним собеседником, но и с множеством других людей, о которых Сомов ничего не знал. Кроме одного: есть, оказывается и у Маслова серьезные оппоненты. – Есть методы. Но времени – нет. Лет двадцать как минимум нужно перестраиваться. Перекроить всю нашу жизнь… а лучше бы двадцать пять лет. Двадцать – по минимуму. А мы плодимся как кролики! Еще при женевцах плодились, и им было наплевать. Потом порвали с ними, и много было всякого, чем требовалось заниматься в первую очередь, еще больше шло в самую первую очередь и оставались кое-какие дела с ярлычком «первее первого»… Мы не успели понять, сообразить… Я тоже не успел. Вы сейчас расплачиваетесь за наши ошибки, в том числе и за мои персональные ошибки, Виктор Максимович.

Второй тонкий заходец Сомов тоже игнорировал. Промолчал.

– Если я сегодня отберу у людей право делать детишек, сколько они захотят, гражданская война начнется завтра. Это Терра, Виктор Максимович. Это не Земля. Здесь люди другого сорта… Если приучать к этому понемногу, возможно, что-то получится… у моих преемников. Это Терра.

«Знамо, Терра. Я тут родился, Андрей Семенович».

– Следовательно, только колонизация? И только на Терру-10, «великое искомое»?

– Кое-кого примет Российская империя, но сама идея не вызывает у них ни малейшего восторга. Горячие головы всегда готовы ринуться на Совершенство. Отлично! Там на одной пятой поверхности планеты – радиоактивная помойка. И хорошо, если только радиоактивная… Терра-10 становится для нас панацеей. Дело ведь не только в новом жизненном пространстве. Просто мы успеем сделать кое-какие изменения на самой Терре… дабы не попасться по второму разу в ту же ловушку. Повторяю: Терра-10 становится панацеей.

«Для нас. Для Нью-Скотленда. Для Латинского союза. Для Поднебесной. Для Женевской федерации. Для новых арабов. Для Нового Израиля. И там, наверное, тоже на полную катушку простимулировали адмиралов…»

Сомов знал, разумеется, что Терра-10 в самом скором времени будет открыта. Да это знал любой школьник, за исключением патологических лентяев. Своим ходом люди сумели добраться только до одной звезды – Солнца. В 2127-м с Трансплутона стартовала 1-я межзвездная под вымпелом Нового Израиля. Не вернулась. В 2129-м – 2-я межзвездная оттуда же, но под вымпелом Аравийской лиги. Не вернулась. 3-я – китайская, с Титании. 4-я – Нью-Скотленд, с Терры-8. 5-я – русская, с Реи. 6-я – опять Новый Израиль, Трансплутон. Не вернулась. Не вернулась. Не вернулась. Не вернулась. В 2130-м эксперименты закончились, хотя многие мечтают: а вдруг хоть кто-нибудь вернется? Зато у человечества имеется тайный ход к чужим звездам – Лабиринт. Наверное, точнее было бы окрестить его тоннелем, но уж как назвали, так и назвали. Лабиринт связывал внепространственным «коридором» Солнечную систему с системой звезды Солетты, где отыскалась единственная землеподобная планета – Терра-2. От системы Солетты было два хода: обратно в Солнечную систему и к Терре-3, которой владеет сейчас Поднебесная империя; от Терры-3 – обратно и к Терре-4, она же Совершенство. И так далее, вплоть до Терры-9. А там опять загвоздка: дальше хода нет. Как в Солнечной системе. Терру-9 открыли в 2061 году, восемьдесят лет прошло… Между тем, принцип «коридоров» проще пареной репы: в каждом случае две конечные точки связаны между собой множеством ОП’ов – объектов перехода. Сотнями и тысячами. Та же Терра-8 связана с Террой-9 пятью десятками ОП’ов, причем новые находят каждые два-три года. Очередной ОП можно отыскать только одним способом, а именно, «вляпавшись» в него. И когда добрались до Терры-9, долго искали ОП на Терру-10. Год, пять лет, десять, двадцать. Не нашли. Около 2100 года все успокоились: найдено завершение Лабиринта, что ж поделаешь, остается осваивать его… Все успокоились… Все успокоились… Лабиринт на девять звездных систем и девять землеподобных планет (по одной на каждую систему) называли «девятикомнатной квартирой», и это название вошло даже в учебные информпрограммы для школы. Он, Виктор Сомов, когда-то выучил концепцию «девятикомнатной квартиры» и с детства держал ее в голове. Только в 2138-м все изменилось. В системе Терры-9 пропал пассажирский лайнер Нью-Скотленда. Его долго искали, и в конце концов нашли… ровно половину. Она была набита мертвецами, как огурец семечками… Вторую половину отрезало аккуратно – как масло ножом. И она тоже, наверное, набита была трупами, но только пребывала по другую сторону ОП’а на Терру-10. А что это именно Терра-10, а не какая-нибудь другая неприятность, никто не сомневался. ОП’ы вот уже столетие с лишком режут несчастливые корабли, и режут их именно так… Во всяком флоте зубоскалы придумали свое безжалостное название для тех, кому смертельно не повезло. Терранцы называли разрезанные корабли «бабушкиными огурчиками», на флоте Российской империи их именовали циничным словечком «полваси», а у женевцев – просто «рванью». Каждый ОП – это расплющенная клякса, абсолютная плоскость, достаточно большая по площади, чтобы самые крупные корабли могли пройти ее по полудюжине в ряд. Но если кто-то натыкался на новый ОП и проходил его не в центре, а по краю, то кромка кляксы аккуратно разделывала беднягу на две части: одна из них отправлялась в соседнюю систему, а другая оставалась по эту сторону. Итак, в 38-м выяснилось: существует как минимум еще одна «комната», конечный пункт, «Терра Эсхата». Она моментально превратилась в «великое искомое». От трех до восьми эскадр постоянно искали заветный ОП в системе Терры-9. Искали вот уже полтора года, но пока безуспешно.