Страница 4 из 72
Не повезло только Чжан Ван-фу. Сутки на Марсе почти равны земным. Поэтому в поле зрения контрольной трубы его астрографа таинственная планета снова оказалась в том же самом положении. Область, обозначенная на картах Марса как пустыня Эфиопис, находилась в первые часы наблюдения в самом центре зрительного поля, то есть в самых лучших условиях видимости. Однако на ее поверхности не было видно ничего такого, что хотя бы в отдаленной степени напоминало таинственные знаки, наблюдавшиеся учеными прошедшей ночью.
Если бы не превосходные фотографии, сделанные накануне, Чжан Ван-фу мог бы поклясться, что он стал жертвой оптического обмана или галлюцинаций.
Напрасно раздосадованный ученый много раз проверял резкость изображения и чистоту стекол своего инструмента: все было в порядке, за исключением одного — сигнал исчез! Огорченный астроном утешил себя лишь тем соображением, что и это исчезновение с научной точки зрения не менее важно и интересно.
Придя к такому выводу, Чжан Ван-фу добросовестно просидел за астрографом всю ночь и сделал серию безукоризненных с технической стороны снимков планеты.
А наутро, едва успев привести себя в порядок, он получил от своего друга и старшего товарища новое поручение: срочно доставить на почту два больших пакета.
Для связи с внешним миром обсерватория имела маленький вертолет, управлять которым умели все трое ученых, хотя чаще всего эту обязанность исполнял Чжан Ван-фу.
Чжан взял курс на север. Вскоре с левой стороны внизу показалась одетая снегом вершина горы Джона. Правее, на желтом фоне застывших от мороза степей, обрисовалась белая извилистая линия замерзшей реки УланМурэн. Еще дальше к востоку сверкали на солнце ледники хребта Баян Хара Ула. Близ них, как белые круглые лепешки, небрежно брошенные на желтую землю, лежали озера Джарин-Нур и Оран-Нур.
Достигнув этих заметных ориентиров, Чжан Ван-фу повернул на восток и полетел над горами Северо-Западного Китая. Через несколько часов он увидел внизу вторую великую реку Китая-Хуанхэ. К исходу дня внизу показался огромный город. Стекла его высоких зданий горели в лучах заката, как раскаленные угли, рассыпанные по долине.
Вертолет стал снижаться и скоро опустился на аэродроме Ланьчжоу. Чжан Ван-фу подошел к окошечку почты и вручил два ценных пакета. На одном из них четким почерком Ли Сяо-ши был обозначен адрес на двух языках: «СССР, Москва, Институт астронавтики Академии наук СССР. Академику Виктору Петровичу Яхонтову». На другом — узорчатая вязь китайского алфавита означала: «Пекин, Президенту Академии наук Китайской Народной Республики Вей Сяо-пину».
Глава II
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ АКАДЕМИКА ЯХОНТОВА
По широкой бетонной автостраде, поблескивая на солнце синим лаком, быстро мчался автомобиль. Километрах в тридцати от Москвы он круто свернул направо. Теперь его путь пролегал по узкому шоссе, пересекавшему поросшие лесом холмы.
Зима в этот год задержалась, и хотя на дворе стоял конец ноября, но казалось, будто осень еще не прошла. Солнце светило ярко, а небо было по-весеннему синим. Только лесные дали, открывавшиеся на короткое время, когда машина оказывалась на подъеме, были не голубыми, как весной, а темно-лиловыми.
За лесистыми холмами лежала слегка заснеженная равнина. Дорога вела к небольшой группе зданий, расположенных по стороне квадрата, обнесенного глухим забором. На каменных столбах у железных ворот виднелись черные доски: «Институт астронавтики Академии наук СССР».
Синяя машина остановилась у ворот и подала сигнал. Из кирпичной будки вышел дежурный. Раскрылись решетчатые створки.
— Здравствуйте, Виктор Петрович.
— Доброе утро, Василий Васильевич, — послышалось из машины.
Автомобиль въехал на территорию. В конце короткой аллеи стояло большое каменное здание, кругом — еще ряд строений необычной формы. Здесь были приземистые круглые башни, как бы вросшие в землю, низкие корпуса со стеклянными крышами, похожие на оранжереи, какие-то сооружения, вовсе лишенные окон, наклонные полутоннели, уходящие вниз.
Из машины вышел высокий, чуть сутулый человек в шубе и меховой шапке. Длинная, заметно поседевшая борода достигала второго ряда пуговиц на пальто. Это был директор института академик Виктор Петрович Яхонтов — ученый с мировым именем, палеонтолог и геолог, прославленный руководитель первой в мире научной экспедиции на планету Венеру, совершенной два года назад.
После серии успешных запусков многотонных советских искусственных спутников развитие астронавтики пошло быстрыми темпами. Немного времени спустя управляемые с Земли советские космические снаряды достигли Луны и доставили туда самодвижущиеся танкетки с телевизионными передатчиками. Человек получил возможность непосредственно наблюдать, что происходит на ближайшем небесном теле. Потом советские люди, прочно занявшие ведущее место в освоении космоса, вновь удивили мир сооружением огромного постоянного искусственного спутника Земли на расстоянии шести земных радиусов от ее поверхности. Был создан необходимый опорный пункт в межпланетном пространстве, на нем постоянно находились люди.
Спутник стал своеобразным космическим вокзалом. Здесь были сосредоточены запасы ракетного горючего для больших космических кораблей, уходящих в далекие рейсы вокруг Луны. В этот период ракеты посылались часто без людей, снабженные только автоматическими приборами.
Наконец, Советская страна организовала экспедицию с высадкой людей на поверхности планеты Венеры. Именно эта экспедиция, организованная и проведенная Яхонтовым, и принесла ему мировую славу. Советский ученый и пять других участников невиданного путешествия отправились на Венеру в большой ракете, заправленной горючим на искусственном спутнике. Они сумели высадиться, прожить на Венере несколько месяцев и благополучно вернуться, правда, потеряв одного человека.
Как всегда, подтянутый, подвижный и энергичный, Виктор Петрович быстро распахнул входную дверь и оказался в вестибюле. Часы показывали без двадцати минут девять — обычное время, когда директор появлялся в своем учреждении. Он любил эти немногие минуты до начала работы. Сотрудников еще не было, никто не звонил, и можно было спокойно продумать все, что следовало сделать за предстоящий день.