Страница 29 из 58
XXXVII. ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРЕДЫДУЩЕЙ
— Вы изволите свидетельствовать, — сказал Ушаков итальянцу Роджиери, — что заперли этого человека в подвал задолго до пожара и что поэтому он не может быть поджигателем?.. А позвольте узнать, почему вы изволили запереть человека в подвал и какими законами руководствовались вы? Ведь, насколько мне известно, ни в русском кодексе, ни в итальянском нет такой статьи, которая позволяла бы делать это?
Несмотря на столь резко поставленный вопрос,
Роджиери не смутился и только дольше остановил свой агатовый взгляд на лице генерал-аншефа.
— Я действовал, — нисколько не смущаясь, ответил он, — в пределах самозащиты.
— Но в таком случае, доктор, — мягко возразил Ушаков, — вы, посадив русского подданного, а, может быть, и дворянина в подвал, должны были немедленно дать знать о том властям!
— Но сейчас не в этом дело, генерал! — проговорил Бирон, явно приходя доктору на помощь, так как разговор начинал принимать не совсем благоприятный оборот для Роджиери.
— Это был, очевидно, злоумышленник! — сказал Иоганн, который остался у дверей и присутствия которого никто не заметил.
— Злоумышленник? — переспросил герцог.
— О, да, ваша светлость!.. Сегодня на допросе я видел его, и это оказался тот самый, который обманом прыгнул ко мне в лодку.
Это показание Иоганна как будто дало разговору другое направление.
— Как же его зовут? — спросил герцог, обращаясь к Ушакову.
— Он своего имени не назвал, — пожал плечами Ушаков. — Он был, как помешанный!
— Но он должен был, — опять вмешался Иоганн, — назвать свое имя, когда его допрашивали в первый раз за то, что он вскочил ко мне в лодку! Тогда ведь он был в здравом уме.
— Надо посмотреть в протоколе; так я не помню! — сказал Ушаков.
— Но где он теперь? — опять спросил Бирон.
— Отпущен, ваша светлость, по распоряжению господина Иоганна.
— Но вы знаете, где он?
— Об этом господин Иоганн распоряжения не сделали!
— Да кто вам велел слушаться господина Иоганна, если господин Иоганн делает глупости! — воскликнул герцог, не щадя самолюбия своего доверенного.
— Господин Иоганн действовал по приказанию вашей светлости, имея подлинную доверенность на письме! Иначе я, конечно, никогда не согласился бы посту пить по его указанию! — деловито и уверенно произнес Ушаков.
— Но я же никогда не говорил… — начал было оправдываться Иоганн.
Однако Бирон не дал договорить ему:
— Молчи! Довольно!.. — крикнул он Иоганну и обратился вновь к Ушакову: — Чтобы завтра же этот человек был найден! Это я вам приказываю самым настоятельным образом! Никаких отговорок я слушать не буду!.. Человек должен быть найден завтра же, и завтра же утром вы доставите доктору Роджиери молодую девушку, которая находится теперь у польки…
— Ставрошевской! — подсказал Ушаков.
— Мне все равно, как ее зовут, но чтобы девушка была доставлена доктору!
— Слушаю-с! — коротко ответил Ушаков.
— Можете идти! — сказал ему герцог. Генерал-аншеф удалился, прижимая, по тогдашнему этикету, свою треугольную шляпу к груди.
От герцога Ушаков прямо отправился в Тайную канцелярию, где и день и ночь шли «занятия» и где уже должен был быть Шешковский.
И в самом деле, последний ждал генерала, читая бумаги при свете сильно трещавшей сальной свечи, потому что ни восковых, ни масла для ламп тогда в канцеляриях не полагалось. Шешковский знал, что генерал экстренно вызван к Бирону, и догадывался, по какому делу.
При первом же взгляде на Ушакова он увидел, что тот был доволен тем, что произошло у герцога.
— Приказано, — сообщил Ушаков, — отпущенного от допроса человека найти к завтра во что бы то ни стало, а девушку отвезти к доктору Роджиери. Поезжайте немедленно и сделайте все нужные распоряжения!
— Но, ваше превосходительство, если Соболев уже успел скрыться?..
— Кто такой этот Соболев?
— Тот, у кого в доме живет Жемчугов.
— Я не знаю никакого Соболева; мне нужно, чтобы, по приказанию герцога, был найден неизвестный человек…
— Ну, а если молодая девушка исчезнет?.. Ведь все может быть, ваше превосходительство!
— Мало ли что может быть! — сказал Ушаков. —
Все предвидеть нельзя.
Этих слов было достаточно для Шешковского, чтобы он знал уже, как действовать.
XXXVIII. ДЕЙСТВО РАЗГОРАЕТСЯ
Шешковский сел в карету и отправился в дом Соболева, к Митьке Жемчугову.
Пропуск у него через рогатки, которыми тогда закрывались улицы на ночь, был беспрепятственный, и он легко добрался, куда ему было нужно.
Шешковский вообще очень редко бывал у Жемчугова, а если и бывал, то переодетым так, что его нельзя было узнать, и потому его появление теперь, да еще поздно вечером, почти ночью, после того как Митька долгое время сидел у него в канцелярии, вызвало у Жемчугова серьезное беспокойство.
— Соболев спит? — спросил Шешковский, входя.
— Да. Он только что рассказал мне все, что с ним было, и опять, кажется, заснул. А у тебя есть что-нибудь важное?
— Да то, что следовало ожидать: Бирон только что вызывал генерала к себе и приказал отпущенного от допроса человека во что бы то ни стало найти, а молодую девушку завтра же доставить к доктору Роджиери, этому итальянцу, который недавно появился у нас.
— Значит, девушка-то имеет соотношение и к итальянцу! Это надо заметить… Ну, как же теперь быть?.. Даны генералом прямые указания?..
— Нет, тут надо что называется «понимать масть». Впрочем, в отношении девушки ясно сказано, что с нею «все может быть»…
— Так!.. Но постой: ведь надо выяснить, что, собственно, должно случиться с нею, чтобы это было в интересах…
— Справедливости! — коротко сказал Шешковский.
— Ну, вот в интересах справедливости желательно ли, чтобы она попала снова в такие условия, при которых герцог имел бы к ней доступ?
— Разумеется, ибо только на этом государыня может убедиться, какова его преданность!
— А для того, чтобы она могла убедиться в этом, надо сделать так, чтобы доступ Бирона к девушке происходил под нашим наблюдением.
— Конечно, для него тайным.
— Не только для него, но и для всех других. Теперь, если отвезти девушку к доктору Роджиери, то этот итальянец сумеет или совершенно укрыть ее от нашего наблюдения, или, во всяком случае, сделать его затруднительным.
— А потому молодую девушку надо обставить так, чтобы герцог мог видеть ее, но чтобы она не была у доктора Роджиери. Это — первая задача. Теперь относительно Соболева.
— Ну, с этим легче! Он оказался находчивее, чем можно было ожидать: сумасшедшим он прикинулся. Словом, с ним будет легко…
— Нет, именно с ним дело гораздо сложнее, — возразил Шешковский. — Велено найти человека…
— Ну, что же, разве нельзя найти человека помимо Соболева? Ведь сам же ты…
— Да в том-то и беда, что картавый немец знает Соболева в лицо!..
— Да, мы с тобой, кажется, так запутались, что никто и распутать не сможет!
— Видишь ли, — ответил Шешковский, — я думаю, что нам никого и не нужно, авось, сами справимся! Ну, в крайнем случае генерал укажет!
— Мне кажется, что все-таки придется на некоторое время скрыть из Петербурга девушку так, чтобы ее никто не мог достать, а в это время постараться удалить итальянца Роджиери и, когда его здесь не будет, вернуть девушку опять, выказав таким образом преданность пред герцогом Бироном, и тогда он сам пойдет в ловушку.
— Так что во всяком случае первое, что придется сделать, — скрыть девицу?
— Безусловно.
— Но куда ты скроешь ее? — спросил Шешковский.
— Еще не знаю, но чувствую, что что-то тут можно сделать.
— Хорошо! А я чувствую, что могу взять на себя Соболева.
— И тоже спрятать его?
— Да, вообще уладить все в отношении его!
— Ну, хорошо! Так и разделимся: я возьму на себя молодую девушку, — решил Жемчугов, — кстати, мне у пани Ставрошевской и орудовать легче; а ты займись