Люди огня

До свиданья! На том свете все равно встретимся. Мы теперь с тобой, как иголка с ниткой.

Прощай, друг мой Петька! Авось разминемся. Дай тебе Бог!»

Я сжал губы. Если вдруг когда-нибудь я действительно удостоюсь рая, я крикну Ему: «Марка сюда! Нет мне рая без Марка!»

ГЛАВА 2

Я поднял глаза: передо мной сидела Тереза. Она сорвала белое полупрозрачное покрывало, что лежало у нее на плечах, и накрыла костер.

Пламя мгновенно погасло. А ее лицо продолжало сиять, словно хрустальный сосуд со свечой. Она приложила палец к губам. Я замер.

Далекий гул вертолета.

— Это Марк, — одними губами сказала она. — Он за тобой.

Да, конечно, я и не сомневался, что это Марк, воскресший Марк, готовый выполнить любой приказ Эммануила. В этом что-то есть: умереть от руки друга. Он войдет сейчас сюда и просто скажет: «Пошли, Петр!» Или молча вынет пистолет и выстрелит.

— Это уже не Марк, — сказал я.

Рев двигателей приближался, прогремел над нами и снова начал удаляться.

Нас не заметили.

Когда гул затих, Терезы уже не было. Призрак исчез. Я залез наконец в спальник и мгновенно заснул.

Тереза была там, в моем сне. Мы сидели у костра и разговаривали. Пещеры не было: бесконечная пустыня и небо над нами, полное бесчисленных звезд.

— Где мы?

— В Чистилище.

— Я люблю тебя.

— Ты любишь Бога.

— Я служил Дьяволу.

— Ты искал, но не нашел. Ты ошибся.

— Моя ошибка слишком дорого стоила.

— Ты искал…

Проснувшись, я решил пробираться в Яффу. Был вечер, алое небо над алыми скалами. Оставшееся расстояние можно было вполне преодолеть за одну ночь.

Пока догорал закат, я включил дешевый карманный радиоприемник, который добыл в том же супермаркете, что и все остальное. Среди прочих малоинтересных новостей и привычных сообщений о катаклизмах промелькнула информация о том, что Япония заявила об отделении от Империи. Началось! Я сочувствовал Варфоломею.

Яффа оказалась грязным лабиринтом каменных развалюх к югу от чистого и современного Тель-Авива. В последний я сунуться не решился.

Где легче затеряться: в большом городе или в предместье? Учтем, что я не могу пользоваться ни гостиницами, ни магазинами, ни даже общественным транспортом. Везде оплата по кредитке. Костры из наличности догорели более года назад. Лучше всего найти какую-нибудь трущобу, заброшенный дом или долгострой, а такие вещи более характерны для окраин и бедных районов.

Была еще одна проблема. Дело в том, что у меня кончилась вода. Израильский город в этом плане отличается от пустыни только наличием воды как раз в тех местах, куда мне не следовало соваться. Фонтаны здесь водятся, но редки, как плезиозавры. В Яффе я их не обнаружил. Был еще один источник: к каждому дереву на улице подведена отдельная трубочка, которая доставляет воду. Мне оставалось грабить зеленые насаждения. Но таковые были характерны для центра, а не для бедных городских окраин. Пришлось сунуться в центр.

В городе было полно полиции. Старый порт оцеплен. По мою душу. Именно по душу! Насколько же это верно в моем случае! Я усмехнулся. И Марк, и Эммануил — оба прекрасно меня изучили и заранее знают все места, где я могу появиться.

От полицейских лучше держаться подальше. Двухдневиое путешествие по пустыне плюс отсутствие душа и нормальной постели скрыть сложно. Наверное, им и приказано останавливать таких запыленных субъектов, как я.

Дерево нашлось. Как раз недалеко от старого порта, а значит, и от оцепления. Я успел наполнить бутылку и сунугь в рюкзак, когда вдали, за цепью солдат, увидел Марка. Он разговаривал по сотовому, повернулся и посмотрел в мою сторону. Я метнулся в подворотню и вжался в стену.

Марк! Это всего лишь Марк! Лучший друг, который не однажды спасал меня и которого я не спас. Что означает смерть и воскресение от Эммануила? Что он делает? Забирает душу или дает часть своей души? Это уже не Марк! В любом случае…

Раздались шаги.

— Он здесь!

Я кинулся во двор, вылетел в переулок, узкий каменный грот между двух глухих рядов зданий. Изнанка города. Закрытые двери. Я дергал все! И позади голос Марка, по-моему, в мегафон:

— Стой, Петр! Я узнал тебя! Не делай глупостей. Я сейчас прикажу стрелять.

Пробежка в сорокаградусную жару не для моего сердца, отравленного неумеренным потреблением кофе и избалованного сидячей работой. В глазах темнело, кровь стучала в висках и кололо в боку на уровне пояса. Что там? Печень что ли?

Вот, кажется, то, что надо: ржавая лестница. Можно выбраться на крышу. Дома стоят вплотную друг к другу, а значит, по крышам можно уходить, как по улицам.

Раздались выстрелы. Не задели. Пока.

Я был уже наверху: плоская крыша с несколькими черными цистернами. Здесь в таких греют воду. Ни тебе котельной, ни угля — работа солнца. Я упал за одну из бочек.

Выстрел. Из дыры рядом со мной потекла струя теплой воды. Еще.

Голос Марка:

— Петр, ты только умрешь и воскреснешь. Я через это уже прошел. Кстати, должок за тобой! У тебя моя тетрадь.

Я оглянулся: в полуметре от меня — край крыши. Я откатился к нему и посмотрел вниз. Прямо подо мной был балкон с деревянным ограждением. Дерево черное и гнилое. Балкон казался запущенным. Я перевалился через низкую ограду крыши и повис на руках. До балкона оставалось метра полтора. Я отпустил руки. Передо мной была балконная дверь. Замок сломан. Бог хранил меня. Дом был пуст.

Облупившаяся краска стен, на полу слой пыли. Надо уходить. Рано или поздно Марк заметит и балкон, и пустую квартиру.

Я пробрался к выходу и вынырнул в еще одну каменную кишку. Несколько поворотов, просвет в конце. Я боялся увидеть там полицейского: нет, пусто. Вдалеке, слева от меня, спины оцепления.

На окраине города я нашел заброшенную стройку. Металлическая конструкция с перекрытиями полов, но еще без стен. Один из амбициозных проектов Эммануила, на которые не хватило средств.

Больше всего на свете мне хотелось спать. Я расстелил спальник прямо на бетонных плитах — постель не из лучших — и заснул с мазохистской мыслью: «Так. тебе и надо за все, что ты успел натворить».

Проснулся я на закате, с трудом разжег костер и приготовил себе нехитрый ужин. Продуктов осталось еще дня на три. Что я буду делать потом? Ладно! Проблемы будем решать по мере поступления.