Люди огня

Я плохо понимал, откуда взялась в исламе, где и так главный постулат единобожие, а худший грех — ширк, многобожие, — такая секта. Однако же взялась. И напоминала по идеологии уже известный нам Муридан. Впрочем, разбогатев и откормившись на нефти, местные традиционалисты несколько подобрели, но все равно, по крайней мере на словах, Эммануила признавать не желали.

А еще было пророчество, что Даджжал не сможет проникнуть в Мекку, не пустят его горы. Я бы посоветовал Господу не проверять, если бы решился давать ему советы.

Эммануил выбрал Мекку.

На пути туда лежал Дамасский эмират. Очередная конституционная монархия. В эмират с запада вклинивалось графство Эдесское — одна из провинций княжества Антиохийского. Но последнее Эммануил решил оставить на потом. Хотя рыцари-оанниты, заправлявшие в Антиохии, и были на присяге в Риме, Эммануил сомневался в их искренности: очень уж они не любили сдавать крепости без боя. А если начнется война с княжеством Антиохийским, обязательно вмешается Ромейская республика, поскольку оба государства входят в Средиземноморский Христианский Союз. Хотя, может быть, и не вмешается, самоубийц не так много. Но Константинополь — все равно отдельное развлечение.

— Он от нас никуда не денется, — сказал Эммануил.

И мы отправились на юг, в Дамаск.

В Дамаске жил мистик и философ Ибн-ал-Араби, Величайший шейх, столь почитаемый Санаи. Я подумал, не стоит ли обогнуть Дамаск? Вдруг шейху вздумается умереть?

— Я сам с ним встречусь, — сказал Эммануил.

В начале февраля Дварака зависла на минаретами Дамаска. Внизу блистала излучинами река Аль-Барада (Холодная), дающая жизнь оазису Гута, в котором расположен Дамаск — бело-золотой город в кольце из зелени. А дальше — оранжевые горы. Все же пустыня. Внизу, в городе, изящные верхушки пальм, плоские вершины кед-рои, кипарисовые аллеи, кое-где белые коробки современных зданий, а непосредственно под нами — Мечеть Омейядов (она же Большая Мечеть Дамаска). Когда-то на ее месте стояла церковь Иоанна Крестителя, а еще раньше — храм Юпитера Дамасского, а до него — храм арамейского бога Хаддадя. В центре мечети — большой внутренний двор, называемый Майданом, окруженный колоннадами с арками, там же — вход в Мечеть. Три минарета по периметру — два четырехугольных и один восьмигранный.

В 1400 году Тамерлан, захватив Дамаск, согнал сюда тридцать тысяч жителей и сжег вместе с мечетью. Она была вновь отстроена в пятнадцатом веке. А после подавления мятежа в Исфахане по приказу Хромого Тимура было убито семьдесят тысяч жителей и построена пирамида из отрубленных голов.

Я подумал, что мой Господь лучше многих земных завоевателей. Да, конечно, его путь не бескровен. Невозможно завоевать полмира, не запачкав рук. Но он по крайней мере не склонен к регулярным массовым убийствам и но строит башен из черепов.

Было раннее утро. Солнце еще не взошло, только светлело небо.

Эммануил вызвал нас к себе — всех апостолов, что были на Двараке. Он был одет в шафранные одежды, как индийский аскет, правда, смотрелся гораздо лучше.

— Есть такое мусульманское пророчество: Иса должен в Судный День спуститься на один из минаретов Мечети Омейядов, опираясь на крылья двух ангелов, — Господь улыбнулся. — Ангелов обеспечить не могу, Судный День пока подождет, но в Дамаск мы спустимся. Пойдемте!

Мы вышли на крышу Дома собраний. Подошли к балюстраде. Эммануил поднял руку.

Часть ограды исчезла — метра два. И возник свет. Золотой светящийся цилиндр толщиной в руку засиял у наших ног и начал разворачиваться, как ковер. Перед нами лежала дорога, сияя миллионами золотых искр.

Встало солнце. Послышался призыв муэдзина. Мы спускались прямо к нему, на минарет Иисуса Христа.

Мусульманские пророчества отличаются редкой доскональностью. По описаниям Даджжала можно составлять фоторобот. Лицом красен, кучеряв и крив на один глаз. А на лбу написаны буквы «каф», «фа» и «ра», то есть «кафир», неверный. Господь любил это цитировать. Он не был ни краснолиц, ни кудряв, ни крив, а на лбу у него ровным счетом ничего не было написано. Махди (у тех, кто считал, что Иса и Махди разные люди) тоже был описан весьма подробно и должен был во всем походить на пророка Мухаммада. Не узнают они ни Даджжала, ни Махди!

Эммануил вступил на балкон минарета, Иоанн и Матвей спрыгнули вниз и помогли ему спуститься: вот и два ангела. Мы с Марком спустились следом. Шествие замыкал Филипп.

Муэдзин попятился, прижался к стене минарета и обалдело смотрел на нас.

Эммануил улыбнулся, и с его волос посыпались жемчужины, точнее, капли воды, превращающиеся в жемчуг уже в полете. Его волосы не были мокрыми.

— Не бойтесь! Мир вам! Я тот, чье возвращение было предсказано. Это мои хавар (апостолы). Мы можем спуститься вниз и принять участие в молитве вместе с правоверными?

Муэдзин кивнул. Он знал пророчества.

Внутри мечеть напоминала старинные римские храмы, уже надоевший константиновский стиль. Правда, и арабы руку приложили. Планировка другая: широкий зал вместо вытянутого прямоугольника. Ряды колонн с позолоченными коринфскими капителями, доставшиеся в наследство от христианской церкви. И в стороне — часовня с захоронением головы Иоанна Крестителя. Мозаики по стенам, явно созданные византийскими мастерами. Правда, тематика местная: река Аль-Барада, деревни Гуты, Мекка и Дамаск. Огромные зеленые дубравы, голубые сверкающие реки, белые башни и дворцы. Мерцание мрамора, золота и смальты.

Я первый раз был внутри мечети. Шли босиком, без обуви. Перед входом даже совершили ритуальное омовение. Я не знал, как правильно его делать, но во всем подражал Эммануилу, и все прошло без эксцессов. Господь вёл себя так, словно всю жизнь был мусульманином.

Жемчуг сыпался с его волос. Люди были так ошарашены, что даже не подбирали жемчужины. Намаз, называемый здесь салятом, явно задерживался. Уж совсем не по правилам! Не бывает такого.

Наконец к нам подошел мулла и заикаясь попросил Эммануила руководить молитвой. Господь отказался.

— Имамат уже объявлен [121] .

Пока все шло, как по писанному (в пророчествах). Правда, в некоторых версиях этой молитвой должен был руководить Махди, а Иса стоять за его спиной, признавая превосходство ислама.

121

Имамат объявлен— то есть уже назначен тот, кто будет руководить молитвой.