Страница 47 из 96
Друзья вздохнули и снова пошли к скамейке – искать оброненный стакан и отмахиваться от следующего пострадавшего по физике.
– Вы граф?
– О, да! Я – граф!
– А я вам сейчас докажу, что никакой вы не граф!
«Из теории построения графов»
На лекции математика Блина было как всегда шумно, но просторно. Блин, весь осыпанный мелом, стоял у доски и выводил на ходу новое доказательство теоремы, пришедшее ему в голову сегодня утром в трамвае. Большинство студентов этого успешно не замечали, только Б. Фандеев усердно списывал с доски в свою серую тетрадку.
Неожиданно из дальнего угла аудитории раздался звучный голос студента Данилы Слонова, известного на потоке литератора Союза Поэтов и Прозаиков.
– Вот тут ты наврал! Здесь же неправильно!
– Что за шум? – удивился Блин.
Все оглянулись на Данилу, который уже выбирался из-за учебников, и направлялся к кафедре.
– Вот тут вы доказываете неверно, – ткнул Данила большим пальцем левой руки в доску.
Блин застыл в молчании, потом смутился и посмотрел на аудиторию.
– Извините пожалуйста, я обманул вас, – вздохнул он и развел руками. – Но я думаю, что из-за этого мы с вами не поссоримся…
Даниле стало жаль лысеватого лектора и он помог ему вывести решение. Блин подавал мелки, которые вырывались из рук Данилы один за другим, и услужливо поддакивал, стараясь произвести благоприятное впечатление.
Отличник Боря Фандеев не смог вынести этого зрелища и демонстративно вышел из помещения. У дверей он все же обернулся и заявил:
– Я ухожу, господин Блин! – грозно разнеслось по аудитории.
– Ну и иди себе, – отвечал лектор и даже рукой махнул, мол, не мешай беседовать с Данилой Горынычем.
Через несколько минут Блин торжественно вздохнул и сказал: «Вашу зачетку!». Данила с готовностью протянул зачетку и Блин аккуратно проставил в ней отметку «отлично!» по «математическому анализу»!
Данила очень обрадовался! Он подпрыгнул на месте, еще и еще один раз, отчего проснулся и обнаружил, что сидит он в той же аудитории, но уже на совершенно другой лекции.
Видимо, не разбудили Данилу после окончания лекции профессора Блина, и пошли, как сволочи, пить пиво. Уж больно Данила хорошо улыбался в своем необычайном сне…
«Слоники зеленые
Бегали по комнате…»
Данила Слонов
«Странички из похмельного дневника»
Слон был небольшой, серый, задумчивый, но со всеми тяжеловесными атрибутами своей родословной – хобот, бивни, большое тело и уши. Сомнений не оставалось и скептики разводили руками.
Слон бежал легкой трусцой по давно уже не ремонтированной дороге. Следствием этого был переход ее аварийного состояния с третьей стадии на последнюю, после которой заинтересованные и ответственные лица ищут другую работу, а СМУ – новых заинтересованных и ответственных лиц.
Одно удовольствие рыдающему от восторга гиду – заученно распинаться о численности легионеров Македонского А., проходившего здесь с походом в далеком, обветшалом прошлом.
Через некоторое время Шериф и Слонявый, курящие бычки у фасада дома, обнаружили, что слон бежит не просто так, а за длинноногим малым, в котором Слонявый не признал, нам уже знакомого, Шмяткина. Шмяткин тоже не узнал Слонявого, поскольку был увлечен своим бегом и ничего вокруг не замечал вообще.
– Эй, парень! – окликнул его Шериф. – Где это слонов выдают населению?
– Там только по студенческим! – ответил запыхавшийся Шмяткин и остановился.
Слон остановился тоже. Он оглядел ребят и, наверное, подумал, что их уже трое. Он – один.
– А зачем он тебе нужен? – полюбопытствовал Слонявый.
Слон обиженно опустил хобот и задышал, как это водится у слонов, когда они обижаются.
– Мне? Мне он вовсе не нужен… Вот зачем я ему сдался?
– Может, он просто хотел узнать в какой стороне находится зоопарк?
Шмяткин с сомнением посмотрел на слона, тот с пониманием на Шерифа. После минутного обсуждения сложившейся ситуации все трое отправились в сопровождении слона по той же дороге, но теперь в обратном направлении. Шериф спрашивал у очередного прохожего, прижатого к стене, где зоопарк, и по каким дням он работает, тот что-то мекал и Шериф махал на него рукой.
Лишь один толковый старик, сроднившийся с, чудом не упавшим, забором, со знанием дела пробормотал: «Славно я наклюкался… Теперь уже слоны…»
А Дима Шмяткин был в полном восторге! Он с жаром объяснял слону, как ему приятно идти рядом и видеть его, сравнительно маленькие, умные глаза, и трогать его большие, теплые и шершавые уши. Слон одобрительно хмыкал, все-все понимая.
Так они и шагали по дороге, пока не столкнулись лоб в лоб с участковым Внезапновым.
– Ну вот, пожалуйста, – отметил участковый Внезапное.
Он снял фуражку и ладонью протер лысеющую от пива голову. Реплика его относилась непосредственно к слону, но имел он в виду также и Слонявого, и Шерифа, и, по объективным причинам, Шмяткина.
– Слушай, Николаша, – обратился он к Слонявому. – Здесь же даже выгул собак запрещен, а ты слона выводишь. И без намордника!
– А у него справка есть, – ответил Слонявый.
– Ты у меня еще поговори. Ты у меня еще не так поговоришь! Ты мне еще в нос этой бумажкой потыкай, да? Грамотный стал после ПТУ? – участковый Внезапное завелся, начиная входить во вкус беседы с подростками.
– Один слона заведет, другой удава, людям где жить прикажешь? А ну, отведи слона туда, где его взял! А не то, я вам всем четверым уши пообрываю!..
Ну и, конечно, слон обиделся. Он повернулся вокруг своей оси и направил бивни к реке. Участковый и новоиспеченная троица побежали следом, попеременно что-то выкрикивая. Участковый Внезапнов обещал лично, во искупление, встать перед слоном на колени. Все было в пустую!
Слон вошел в реку, отчего уровень воды, как показалось, повысился на целый метр. Только сейчас Шмяткин понял, что слон был белым – вода мгновенно слизала с него серый налет пыли.
Не обращая никакого внимания на крики людей, слон поплыл вниз по течению и вскоре скрылся за поворотом реки. Шмяткин тоскливо подумал, что вот и уплыл его белый слон… А завтра опять в институт, столовая-забегаловка, лекции по четыре пары, на которых скучно даже спать, и ни одного слона – одни удавы.
Студент Дима Шмяткин ехал в электричке, листая скучную институтскую газету под названием «Энергетик». Неожиданно, со стороны обоих тамбуров послышался нахрапистый лай и в вагон ввалились озверевшие контролеры в красных повязках и с огромными черными собаками на поводках.
– Билеты! – возопили стражи железной дороги в один голос.
Почти все пассажиры посрывались со своих мест в тщетной попытке скрыться. Они лезли в окна, самоотверженно бросались на зубастых собак, искали запасные выходы в полу и в стенах вагона.
Билетов, видимо, не было ни у кого.
Широкоплечие контролеры шли по вагону и расторопно усмиряли резиновыми дубинками обнаглевших зайцев. Собаки рвались с поводков, пытаясь в чем-то разобраться. Надо заметить, что адский шум образовался в электричке.
Людей выводили в тамбур с вывернутыми, уже на всю жизнь, руками и заставляли платить штраф.
«Штраф! Штраф!» – лаяли черные доги и кусали на память пассажиров.
Наконец, пыль осела, дым от шашек рассосался в многочисленные щели, слезоточивый газ стек по стенам.
– А это кто?! – прорычал главарь с черной повязкой на оба глаза, когда на свет фонарей из-под лавки выволокли Шмяткина.
– Матерый, видать! Под лавку, сука, залез!..
Билет у Шмяткина был, более того – проездной!
Ему повезло – он отделался легким испугом, но, все равно, он серьезно пожалел, что поехал сегодня в институт.