Елена

11

КРЕЩЕНИЕ

Здесь, как и везде, о Вдовствующей Императрице никто почти ничего не знал. Она была всего лишь прекрасной легендой. Все ожидали увидеть очень старую даму, окруженную роскошью, и хорошо бы — не злую. Вместо этого она оказалась женщиной с причудами, больше того — чем-то вроде святой. Это было уж слишком. Для удовлетворения любых ее прихотей были приготовлены всевозможные деликатесы, изысканная мебель, из Александрии привезли довольно приличный оркестр, но оказалось, что Елене нужно совсем другое. Ей был нужен Истинный Крест.

Уже в день своего прибытия она ясно дала всем понять, как сильно они заблуждались. Ее встречала целая процессия — епископ, префект и все жители города. Они окружили ее носилки и сопровождали до резиденции наместника — беспорядочного нагромождения зданий, включавшего в себя древнюю Антониеву башню, часть дворца Ирода и недавно построенный гарнизонный штаб. Как-то приукрасить все это снаружи было трудно, зато внутри верхний этаж отделали со всей возможной роскошью. Сойдя с носилок, Елена окинула резиденцию взглядом, и то, что она увидела, ей, судя про всему, не слишком понравилось. Управляющий — выписанный вместе с оркестром из Египта — постарался исправить положение, сказав, что когда-то здесь обитал Пилат. В точности этого никто не знал, но большинство местных жителей считало, что так оно и есть, хотя здание с тех пор, безусловно, сильно перестроено. Видно было, что на Елену это произвело большое впечатление. Но управляющий добавил еще, что вот эти мраморные ступени — те самые, по которым Господь спускался, идя навстречу своей гибели. Эти слова произвели действие, превзошедшее все его ожидания. Престарелая императрица тут же, не снимая дорожного плаща, опустилась на колени и с трудом, бормоча молитвы, преодолела на коленях все двадцать восемь ступенек. Более того, она заставила последовать своему примеру всю свиту. На следующий день она приказала сопровождавшим ее стражникам разобрать лестницу, пронумеровать каждый камень, упаковать их в ящики и погрузить на повозки.

— Я пошлю их папе Сильвестру, — сказала она. — Они должны находиться в Латеранском дворце. Я вижу, здесь вы не проявляете к ним должного почтения.

После этого, приведя в полную негодность вход в губернаторскую резиденцию, она велела своим придворным устроиться кто где может, а сама заняла одну-единственную маленькую келью в женском монастыре на Сионской горе, где не позволяла себя обслуживать и в очередь с другими монахинями помогала накрывать стол в трапезной.

Священная лестница была отправлена на побережье целым караваном повозок. Макарий с клиром в ужасе смотрели, как они отправлялись в путь. Известно было, что царственные коллекционеры не раз опустошали целые провинции, свозя к себе произведения искусства. Иерусалимская церковь владела единственными в своем роде сокровищами — терновым венцом, копьем, плащаницей и многими другими. Неужели теперь, получив свободу, она лишится всего, что так преданно сберегала в годы гонений? Они посовещались и решили сделать императрице драгоценный подарок, выразив тем самым свою верность трону и в то же время дав понять, что имеют право на все, чем владеют. Они преподнесли в дар Елене хитон Господа, который римский солдат выиграл в кости и позже продал одному из Его учеников. Императрица выразила благодарность, хотя это было не то единственное, чего она хотела. А пока что она приказала выкопать неподалеку от гробницы и погрузить на повозки несколько тонн земли. Ей пришла в голову мысль построить церковь в Риме, в Сессорийском дворце, да так, чтобы фундамент церкви покоился на земле, привезенной из святых мест. К этому Макарий отнесся спокойно.

Скоро стало ясно, что императрица совсем не расположена предаваться благочестивому уединению. Не проходило дня без того, чтобы она куда-нибудь не выезжала. Она побывала в Вифлееме, где немногочисленная христианская община опекала пещеру, в которой родился Христос, — в ней устраивали службы, а над входом построили небольшой дом для собраний. Под Рождество сюда стекались все христиане Иерусалима во главе с епископом, чтобы провести предпраздничную ночь в бодрствовании. «Самое подходящее место для базилики», — заявила Елена, и — о чудо! — через несколько недель тут закипела работа. Она начала строить церковь и на Масличной горе. Здесь, как ей рассказали, находилось родовое поместье св. Иоахима и св. Анны и еще стояли старые деревья, плоды которых они вкушали. Поблизости было и их семейное кладбище — Богородица в детстве играла на нем, а после смерти тело ее некоторое время пролежало здесь, умащенное благовониями и завернутое в саван. Здесь же находился Гефсиманский сад, куда удалился Иисус, и пещера, где он часто укрывался со своими апостолами; здесь он провел в муках ночь перед своим арестом и отсюда вознесся на небеса. Это было одно из самых святых мест в Иерусалиме — «самое подходящее место для базилики».

Елена часто приходила на стройки, смотрела, как копали первые канавы, и устраивала пикники среди только что заложенных фундаментов. И Макарий видел — его маленькая епархия растет, богатеет, приобретает вес и становится неузнаваемой, а Драцилиан неумолимо внедряет повсюду симметрию и прячет грубый, но подлинный камень под мраморными плитами.

Все это было похоже на восточную магию — стоило произнести заклинание, как из воздуха возникали купола и колоннады. Императрица отдавала приказ, и приходила в движение вся сложная машина имперского строительного ведомства, а сама Елена возвращалась в монастырскую кухню и помогала монахиням мыть посуду. Но скорее это было одним из проявлений сверхъестественной животворной силы, которой было проникнуто все окружавшее Елену в ту ее благодетельную вторую весну: семя, посеянное вечером, к утру прорастало, пускало глубокие корни, и к полудню крепкий стебель уже одевался трепетной листвой и пышными цветами. Воздух, напоенный ароматами щедрого урожая, проливал бальзам на ее беспокойную душу. И тем не менее истинного покоя она не находила, потому что нужно ей было совсем другое — не молодая поросль, а старое, хорошо выдержанное дерево.