Выход на бис

— Господи, — пробормотал я чуть ли не плаксивым тоном. — Да на хрен мне тебе врать! Тем более что тебе самому проще в моих мозгах разобраться.

— Понимаешь, Димуля, — проникновенно произнес отец, — конечно, мне вся информация об этих снах поступила еще тогда, когда ты их видел. И я могу тебе сказать по этому поводу намного больше, чем ты мне. Но ты должен был рассказать мне о них сразу, еще за столом, понимаешь? Даже если бы это была действительно бредятина. Ты очень сильно навредил мне своим прыжком двухлетней давности. Намного больше, чем думаешь. У нас и сейчас все идет наперекосяк. Скажем так, все существование нашей конторы в России стоит под вопросом. А мне это очень неприятно, понимаешь? Я это дело всю жизнь сооружал. Если бы ты мне тогда, два года назад, сказал, что тебе в голову всякая ерунда лезет и Сарториус мозги пудрит, я бы его в два счета подавил. Но ты промолчал. И он тобой стал вертеть, как щенком на поводке! Ты выполнил ту команду, которая должна была нас всех уничтожить. Всех! А вы должны были с Ленкой к нему попасть. С фондом О'Брайена, с «Зомби-7», с «Зомби-8» и с памятью Майка Атвуда, между прочим, которая вовсе не бред сумасшедшего. Так что запомни раз и навсегда: о любом самом мало-мальски странном явлении в твоей голове докладывай незамедлительно.

— Но ведь ты и так через микросхему все узнаешь…

— Тут есть свои сложности, — покачал головой Чудо-юдо. — То, что приходит через микросхему, тоже надо проверять. Кроме того, информация в таком перепутанном виде приходит, что без поллитра не разберешься. Пока все цепочки мыслей переберешь — замучаешься. Да и достоверность полностью не гарантирована. Мало ли кто на этот канал настроится. В общем, без откровенности у нас в семье нельзя. Уловил?

— Так точно.

— Все это — только прелюдия. То, что пришло к тебе от Атвуда, — очень серьезно.

— Как скажешь…

— Не «как скажешь», а именно так. В 1986 году эта коробка была у нас, на территории СССР. Это я знаю точно.

— Как она туда попала, интересно?

— В принципе тебе это можно было бы и не говорить, но, поскольку ты уже порядком знаешь, могу сообщить. Ее захватили разведчики НФО ЮВ — Национального фронта освобождения Южного Вьетнама, который американцы называли Вьетконгом. Под прикрытием минометного обстрела они проникли на территорию базы Дананг и должны были унести один из блоков противорадарной ракеты «Шрайк». Эта ракета очень досаждала ПВО Северного Вьетнама. Когда включали РЛС, эта дрянь наводилась прямо на антенну. А там, кстати, и наши ребята сидели. Были потери. Само собой, что по осколкам ракеты разобраться в ее устройстве оказалось туговато. Нашим структурам, естественно, заказали чертежи, гэрэушники взялись обеспечить натуру. Уточнили, где хранилище, подготовили вьетнамскую группу, согласовали. Конечно, самим вьетнамцам в этом деле было не разобраться, подключили одного нашего паренька. Все нормально сделали, стали отходить…

— …И наткнулись на Атвуда с коробкой?

— Так точно. Отоварили его — оттуда у него и контузия, кстати! — и захватили Black Box. Никто не знал, что это такое, но решили прихватить. На всякий случай. У этих армейских есть такая привычка: нашел что незнакомое — прибери. Вот и прибрали. Потом привезли в Союз и отдали под кураторство Комитета. Подключили нашу резидентуру, стали доискиваться и во Вьетнаме, и в США. Что за прибор, какая фирма выпускает, кто привез, есть ли аналоги… Столько народу этим делом загрузили — ужас! Параллельно экспертизы проводили. Были особые группы сформированы, особо проверенные люди, специалисты высшей пробы. Металлурги, химики, биологи, сварщики, приборостроители, ядерщики, взрывники, материаловеды. Гриф секретности — «особой важности». Держали ящик в одном из атомных центров. Режим — не приведи Господь! Семь дверей, изоляция, как у реактора, никаких контактов с родней за забором. Спецодежда — вплоть до трусов. Досмотр — до рентгена включительно.

— Ну и чего они там наизучали?

— По-разному. Ученые, если сказать мягко, так ни хрена и не добились. Сначала хотели изучить его, не вскрывая. Ни рентгеном, ни гамма-лучами, ни инфракрасными ничего не высвечивалось. Ультразвук ничего не дал. И вообще все иные методы интроскопии. После этого решили вскрыть. Применяли все, начиная с электродрели и зубила и кончая лазером большой мощности, — ни шиша. Поливали его маслами и эмульсиями, чтоб помягче стал, — и алмазные сверла гробили. Щелочами и кислотами обрабатывали, автогеном пытались прожечь, даже кумулятивной гранатой обстреливали — ноль эффекта.

А вот разведчики кое-что об этой штуке выяснили. Во-первых, вычислили, что парень, у которого забрали ящик, — приват Майкл Атвуд, во-вторых, узнали, что он после удара по голове потерял память и попал в психлечебницу. В-третьих, узнали, что ящик во Вьетнам привез некий коммерсант, Грэг Чалмерс. Официально он приезжал в часть, где служил муж его племянницы, первый лейтенант Реймонд Мэллори, пропавший без вести при налете на Северный Вьетнам — его тогда называли ДРВ, Демократическая Республика Вьетнам. Попутно он интересовался возможностями строительства в Южном Вьетнаме и Лаосе фабрик по производству сублимированных соков из тропических фруктов — что-то вроде нынешних «Zuko» и «Jupi». Но на самом деле — наши это знали, а ФБР и ЦРУ то ли не ведали, то ли глазки зажмуривали — Чалмерс интересовался возможностями производства наркосырья. Во время артналета на авиабазу он, как и Атвуд, был контужен, но относительно легко. После обстрела у него пропала какая-то металлическая коробка, как он утверждал, с образцами продукции. Грэг интересовался у военнослужащих, причем неоднократно в течение двух суток подряд и настойчиво, не находил ли кто металлический предмет размером 10х5х5 дюймов, то есть примерно такой, как в твоих снах.

— Это уже понятно, — кивнул я, — неясно только, за каким чертом она была привезена во Вьетнам?

— Не спеши, — сказал Чудо-юдо с легким раздражением. — Выяснили и это. Чалмерс контактировал во Вьетнаме с неким Нгуен Ван Линем. Но не с первым секретарем ЦК КПВ с такой же фамилией, а помещиком, владельцем плантации, на которой росла небезызвестная травка с запахом жасминового чая. То есть та, что получила название «зомби» и стала исходным сырьем для всех препаратов этой серии. У него было несколько встреч с Линем. Наши при посредстве классовых браточков попробовали этого Линя прибрать, но вьетнамские друзья перестарались и положили Линя наповал. Кроме того, американцы их маленько прищучили, выжгли плантацию напалмом. Но семена «зомби» все-таки к нам попали. И кое-какие документы Линя — тоже. В результате удалось установить кое-какие интересные факты. В частности, то, что Чалмерс познакомился с Линем через тогдашнего командира роты, где служил Ричард Браун…

— Помню Утенка Дональда… — И правда, Дональда Салливэна, которого Браун вытащил из болот дельты Меконга в мае 1971 года, я хорошо помнил. Тем более что в августе 1994 года, по непроверенным данным, его застрелил.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул отец. — Но это так, к слову. В бумагах, изъятых у Линя, оказалось письмо Чалмерса, в котором тот уведомляет своего вьетнамского друга о приезде. Причем там говорилось насчет «одной вещи», по поводу которой Чалмерс хотел бы получить консультацию. В письме была точная дата приезда, и нет никаких сомнений, что речь шла именно о том визите Грэга во Вьетнам, когда он потерял коробку. Однако Чалмерс после двух дней безуспешных поисков коробки на авиабазе не стал встречаться с Линем, а вернулся в Штаты. Наши ребята сделали логический вывод, что «вещь» и «коробка» — это одно и то же и что главной целью этого, кстати, последнего визита Чалмерса во Вьетнам была «консультация» с Линем. А раз «коробка» исчезла, то и темы для разговора не было. Поскольку через некоторое время Линь был убит, а плантация сожжена, Чалмерс во Вьетнам больше не ездил. Правда, ему удалось найти контакт с нашей общей знакомой Эухенией Дорадо, которая вывезла мешочек семян в Штаты.

— Тоже помню.