Шестерки Сатаны

— Аллах не против, — хмыкнул Хамид. — В Коране вино запрещается, а водка и коньяк — нет. Но хозяин у нас очень деловой. Товар-деньги-товар, как Маркс говорил.

— Ну, все равно, зайти надо. Не обижайте, корешки!

— Нас много, — в несколько двойственном смысле предупредил Хамид, — мы ведь не гордые, раз зовут — зайдем. Не пожалейте потом, ладно?

Намек был, конечно, очень прозрачный, но я приказал Ване пошире улыбнуться и сказать безмятежным тоном:

— Думаешь, шашлыка на всех не хватит? Да мы вам, если надо, полтонны нажарим! Въезжайте во двор, чего гам! Хамид ухмыльнулся и сказал:

— Сейчас, пойду спрошу хозяина!

Богдан молниеносно переключился на Равалпинди, и в следующем кадре мы увидели Хамида, подходящего к хозяйскому «Ниссану».

— Предлагают во двор заехать.

— Я слышал, — вообще-то это произнес Богдан, но устами Равалпинди. — Пусть ворота открывают. Заедешь первый, я за тобой.

— Понял, уважаемый. А может, лучше попросить, чтоб сюда бумагу вынесли? Опасно, ребята крутые.

— Делай, как я сказал!

Хамид немного поежился, прижал руку к сердцу и вернулся к липовому «Коле».

— Хозяин не возражает. Обидеть не хочет.

— Ну и молодец. Открывай ворота! Богдан переключил меня на Валета.

— Открывай ворота!

Валет снял засов, распахнул створки:

— Милости просим, добро пожаловать!

Когда ворота открылись, и «Ниссаны» один за другим вкатили во двор, и Богдан стал показывать мне то, что видел в этот момент Равалпинди и все его люди, то я очень сильно удивился, потому что никак не ожидал, насколько масштабно изменится внешний вид и самой дачи, и всего участка. Ну, блин, имитаторы! Я даже забеспокоился, не перестарался ли Богдаша.

«Ниссаны» оказались не перед дряхлой деревянной дачей, а перед вполне

современным двухэтажным кирпичным особнячком, окруженным не запущенным изаросшим крапивой садом, а этаким мини-парком, ухоженным и подстриженным, с выложенными плитками аллеями, побеленными бордюрными камнями. Там, где в натуре находилась заброшенная баня, просматривалось нечто вроде беседки, а на пространстве между баней и забором откуда-то возник бассейн. Там же курился дымок мангала, двигались какие-то люди, невнятно перекликались… По-моему, даже несколько девиц в купальниках промелькнуло. О том, что поджарый Валет в глазах Равалпинди энд компании превратился в быкообразного Кирю — даже золотой крест ну массивной цепи не забыли, — и говорить стыдно.

— Красиво живут! — произнес Хамид. — Быстро разбогатели. Раньше такого у них не было, я точно знаю.

— Раньше не было, а теперь есть, — сказал Равалпинди с подачи Богдана. При этом, когда я поглядел на оператора, мне показалось, будто он озадачен имитационной картинкой не меньше, а даже больше, чем я. «Во, — подумалось мне, — сам не верит, что такое накрутилось!» Впрочем, разбираться в этом времени не было.

Когда джипы остановились, то первыми выбрались шестеро из головного «Ниссана», которые быстренько обтолпили машину своего шефа. Следом вылезли Хамид и двое ближних охранников, водитель остался и не глушил мотор до тех пор, пока секьюрити не прикрыли Равалпинди со всех направлений. У двух бойцов в руках были чемоданчики типа «президент» из белого металла, пристегнутые браслетками клевым запястьям. По идее, в одном должны быть запрессованы купюры, в другом — компромат на Чудо-юдо. Наверно, будь у меня действительно коммерческий интерес к продаже тоненького листочка, за который Равалпинди сам был готов отдать миллион, то я постарался бы прикинуть, может ли четыре миллиона баксов поместиться в один чемоданчик.

— Добро пожаловать, гости дорогие! — приветствовал Равалпинди Валет. — Будем знакомы — Киря.

— Между прочим, он бумажку раздобыл… — прокомментировал Ваня-Коля.

— Приятно познакомиться, — произнес Равалпинди. — Верный выбор сделал, не ошибся. Очень правильно поступил, друган. Не пожалеешь…

Валет и Ваня, которыми управлял я, и Равалпинди, которым управлял Богдан, поручкались.

— А где же Твистер? — прищурился Равалпинди. — Шашлык жарит или сам на шампур попал?

— Бумагу сторожит, — сказал, осклабившись, «Киря», — чтоб ветром не унесло и чтоб с ней до ветру не сходили.

— Правильно делает, — глубокомысленно произнес Равалпинди. — За эту бумагу я хорошие деньги плачу.

И он щелкнул одним из массивных золотых перстней по металлическому кейсу, который тащил грузный верзила в черных очках. Надо думать, Богдан не перепутал. Хотя если и перепутал, то охрана Равалпинди приняла «ошибку» патрона за какой-либо хитрый тактический ход и не стала его поправлять.

— Ну что, господа, — лучезарно улыбнулся «Коля», — прошу в дом!

«Коля» и «Киря» пошли впереди, Равалпинди, прикрываемый спереди Хамидом, а сзади и с боков четырьмя охранниками, последовал за ними. Замыкали шествие двое, тащившие «президенты».

— Ну, корешок, — прикрыв рукой микрофон, прошептал Богдан, приглядываясь к шествию. — Похоже, нам хреново придется. Четверо во дворе остались. Я-то думал, что, когда все в дом зайдут, можно будет внешнюю имитацию убрать, а теперь хрен! Она ж энергии жрет навалом! Мы уже минут двадцать ее держим, стало быть, еще десять, ну пятнадцать протянет. А потом все, хана. Надо вырубать, а то инициирующие источники посадим и вообще без ГВЭПа останемся.

— Ты ж Равалпинди командуешь, лопух! — прошипел я. — Что, не мог заставить его быстрее чикаться? Что, не мог ему приказать, чтоб он всех в дом затащил?

— Иди ты на хрен! — в очень несвойственной для себя нервной манере произнес Богдан и при других обстоятельствах, возможно, получил бы за это по морде, но сейчас разборки были ни к чему. «Киря» и «Коля» уже подвели Равалпинди к дверям комнаты. Интерьер дома тоже был такой, что обалдеть. «Вот она, куда идет, народная энергия! — подумал я, злясь на Богдана. — На хрена было такую имитацию ставить? Восточного человека роскошью удивить захотел? А еще командира на хрен посылает! Ну, блин, дай с этими разделаться! Я тебе вставлю по самый помидор!»

Но сейчас надо было скомандовать Валету и Ване, чтоб открыли дверь в комнату, где находились мы с Богданом. Впрочем… В комнате уже находился я один, Богдан словно испарился. То ли он, сукин сын, действительно успел как-то выскользнуть отсюда в ту комнату, где прятался наш бедный стукачок, то ли остался здесь же, но замаскировался имитационной картинкой. Потому что ободранная комнатушка вдруг преобразилась в шикарный кабинет, с книжной стенкой, креслами, сейфом, компьютерами, видеодвойкой и кондиционером. А я оказался сидящим не на расшатанном кресле, а на солидном кожаном — хоть президента в него сажай! Фиг его знает, может, в этом иллюзорном мире Богдан замаскировался под стенку или сейф, а ГВЭП стал компьютером или телеком?! Между тем прошло уже четыре минуты из десяти-пятнадцати, о которых говорил оператор. Потом на секунду мелькнула мысля: «А как же я буду этими „зомбиками“ управлять? Гарнитуры нет, ГВЭП свистнули… Голосом, что ли?» К тому же в руке у меня был, извиняюсь, раскрытый «ПП-90» с навинченным глушаком, и сам себя я видел все в той же камуфляжке… Потом, правда, сообразил, что сам себя я именно таким и должен видеть. Имитация ставилась не для меня, а для Равалпинди и его команды.

— Здорово, Твистер! — Равалпинди, совершенно не обращая внимания на пистолет-пулемет, который я едва успел переложить в левую руку, протянул мне свою правую, крепко пожал и сказал охране:

— Так, все лишние — в холл. Останутся только Хамид, Гафур и Сулейман.

Похоже, что надо было предложить гостям сесть, но я точно помнил, что в комнате было не больше трех несломанных стульев. Сейчас мебели было до фига, но какая настоящая, а какая призрачная? Предложишь Равалпинди сесть, а там пустота!

Однако Богдан, похоже, уже прочно взялся управлять Джавад-ханом и решил мои сомнения.

— Давай быстро решим все дела, Твистер, — произнес Равалпинди. — Покажи мне листок, дорогой.

Я взял со стола знакомую папочку, развязал тесемочки и подал Равалпинди листок. Абдулвахид Мирзоевич раскрыл футляр, вынул очки, поглядел, просиял и одним движением пальцев поманил одного из чемоданоносителей. Я думал, что он с ходу выдаст денежки, потому что именно по этому чемодану щелкал ногтем во дворе, но оказалось по-иному.