Ломовой кайф

Братья Санчесы осенились крестом, и Луис заметил:

— Надо обязательно сообщить об этом падре, у которого мы исповедуемся. А вы, наверное, ездите к мессе в кафедрал Сан-Исидро? Там служит сам наш епископ, дон Антонио… Святой человек! Когда-нибудь его выберут папой, помяните мое слово!

— Да-да, конечно! — быстро кивнула Полина, которая, конечно, вовсе ни в какой кафедрал не собиралась, да и обращаться с благодарностью к спасителю не собиралась. Потому что спаситель в данном случае был ровным счетом ни при чем. Единственное, в чем могла просматриваться его заслуга, так это в том, что он наградил Полину даром экстрасенса. Впрочем, это еще нуждалось в доказательстве. Потому что точно таким же даром Полину, соблазна ради, могла снабдить и сила зла… Впрочем, Полина и прежде особо не веровала, так что разбираться, от кого ей достался почти сверхъестественный дар, она не собиралась. Важно, что она еще раз убедилась в собственном могуществе. При желании эти бониты могли бы и сами на катер запрыгнуть, но тогда Полине пришлось бы потратить много энергии на то, чтобы заставить братьев Санче-сов воспринять это как нормальное явление. И потом, нельзя же было лишить Юрку и Надьку удовольствия увидеть поклевку и вытащить рыбу из воды.

— Да-а! — возбужденно произнес Таран, когда капитан и кок удалились на камбуз, готовить фирменное блюдо семьи Санчесов. — Мы сегодня, наверное, раза в три больше рыбы поймали, чем за месяц в Стожках наловили…

— Ты что, «в три раза»! — не согласилась Надька. — Мы в Стожках за месяц дай бог, чтоб два кило выудили, а тут одна Полина рыбу килограмм на десять поймала!

Полина в дискуссию не вступала, она посмотрела на катер «Хорхе дель Браво», с борта которого спустили резиновую лодку с мотором на корме. С катера в лодку перелезли дон Алехо, служанка Мона и тощий, низкорослый, дочерна загорелый паренек лет семнадцати-восемнадцати, которого Полина и Тараны прежде не видели.

— Небось это тот самый Николае, который в Мону влюбился! — предположила Надька. — Ну и штыбзик! Старшая-то девка — настоящая дылда, а этот микропуз какой-то…

— Весь в папу, — солидно заметил Юрка, — один недомерок, и другой такой же уродился.

— Зато миллионеры, — хмыкнула Полина. — Тут уже рост не важен.

Дон Алехо уселся к мотору, Николае и Мона — на среднюю скамейку. Лодку оттолкнули веслом от борта катера, дон Алехо дернул за тросик, и резиновая посудинка, чуть-чуть подпрыгивая на небольших волнах, понеслась в сторону «Мануэлы».

— Не иначе решили спросить, какую мы наживку забрасывали, — предположил Юрка. — Сказать им, что мы три штуки почти на голый крючок взяли, ни в жисть не поверят!

Услышав жужжание мотора, на палубу выбрался Луис и тоже уставился на приближающуюся моторку.

— Пресвятая мадонна! — пробормотал он. — Дон Алехо везет своего Николаев и Мону!

— Похоже, речь пойдет о помолвке? — хихикнула Полина.

— О, не шутите так, донья Полина! — взволнованно сказал Луис. — Кто мы и кто они?! Конечно, дон Алехо с причудами, это все знают, но не до такой же степени! Мауро будет рад, если даже Мона просто так, без свадьбы, родит от Николаев и тот ей будет платить алименты до совершеннолетия ребенка. А уж помолвка, свадьба — это почти такое же чудо, как сегодняшний улов. Хорошо все-таки, что Мауро в камбузе, где иллюминатор с левого борта. Иначе он бы умер от волнения.

— Посмотрим, посмотрим!

Дон Алехо заглушил мотор, вывернул руль вправо, и лодка, продолжая двигаться по инерции, мягко притерлась к борту катера.

— Салуд, Лучо! — оскалив фарфоровые зубы, произнес дон Алехо. — По-моему, ты сегодня наколдовал себе улов. В прежние времена тебя небось сожгли бы на костре!

— Клянусь Христом, я не умею колдовать, дон Алехо! — подобострастно улыбнулся капитан. — Наверное, донья Полина хорошо помолилась господу — и он нас вознаградил!

— Донья Полина? — недоуменно поднял левую бровь миллионер.

— Это я, с вашего разрешения, — скромно произнесла экстрасенсиха. Как ни странно, она не стала глубоко прощупывать мозг дона Алехо. Хотя, возможно, могла бы заметить, что он, произнося испанские фразы, воспринимавшиеся ею в русском переводе, думает по-русски…

— По-моему, вы из семьи дона Перальты, — рассматривая Полину, произнес дон Алехо. — Вы его внучатая племянница, не так ли?

— Да, — кивнула Полина, коротким импульсом вбрасывая в голову собеседника убежденность в том, что она, Юрка и Надька прямо-таки вылитые представители рода Перальты.

— Может, вы нас пригласите к себе на борт? — предложил дон Алехо. — Мона намеревалась познакомить моего малыша со своим папой.

— Это такая честь для нас! — сказала Полина, после чего малыш Николае подал веревку, привязанную к носу лодки, Луису, а тот тут же намотал ее восьмеркой на кнехт катера, а затем сбросил коротенький шторм-трап. Пухленькая Мона вы-. бралась на палубу первой и оказалась в объятиях дядюшки, следом поднялся очень застенчивый для миллионерского сына Николае, и лишь самым последним очень бодро для своих лет — на вид ему было далеко за шестьдесят, а потому Полина не стала уточнять возраст этого дедушки — на борт «Мануэлы» поднялся дон Алехо.

— Позвольте мне официально представиться, — торжественно объявил маленький миллионер, — Дон Алехо-Теодоро сеньор де Харама! А это мой младший сын Николае, большой приятель племянницы сеньора Санчеса, которую зовут Рамона, но для простоты называют Моной. Она не обижается, верно, крошка?

— Я тоже не обижаюсь, если меня зовут просто Полина.

— Хорхе, — лаконично представился Юрка, поглядев на дедулю с высоты своих метра восьмидесяти шести.

— Эсперанса. — Надька сделала некое легкое приседание, которое когда-то подсмотрела по телику во время вручения наград олимпийским чемпионкам Атланты.

В это время на палубу робко высунул нос Мауро в белом поварском колпаке и фартуке.

— А вот и непревзойденный кулинар, — улыбнулся дон Алехо. — Ты изжарил самую большую бониту, верно?

— Да, сеньор! — пробормотал Мауро.

— В ней было больше десяти килограммов, верно?

— Я взвесил — двенадцать с половиной.

— А в остальных сколько?

— Обе около восьми кило, сеньор.

— Что вы скажете, милая Полина, — поинтересовался дон Алехо, — если я предложу вам продать мне две восьмикилограммовые рыбы? По двести долларов за каждую. Я очень тщеславный человек, которому стыдно возвращаться без улова. Кроме того, не могли бы вы отпустить к нам на один вечер сеньора Мауро Санчеса, чтобы он научил моих поваров, как жарить бониту? За «ноу-хау», Мауро, я заплачу лично тебе, внакладе не останешься.

— Я не занимаюсь рыбным бизнесом, — церемонно ответила Полина, — могу просто подарить их вам в знак дружеских чувств, которые мы к вам испытываем. И я не буду возражать, если Мауро, предварительно дожарив здесь, на «Мануэле», свое фирменное блюдо, перейдет к вам на катер.

— Вы так любезны, донья Полина, — улыбнулся сеньор де Харама, — что мне захотелось пригласить вас в гости. Конечно, если у вас на сегодняшний вечер не запланированы другие визиты. Это недалеко — моя вилла вон за теми скалами. Вон, видите, рекламные аэростаты, призывающие посетить крокодилью ферму? Вилла как раз там, где аэростаты, а ферма — вон за теми холмами. Я вам ее обязательно покажу. Много острых ощущений, но при этом полная безопасность. Николасу было бы очень приятно побеседовать с вами!

— Да-да, конечно! — робко подал голосок Николае.

— Уверен, что и всем остальным моим детям ваше общество будет очень приятно.

— Вы знаете, — засмущалась Полина, — мы вообще-то не планировали на сегодня никаких визитов, но в том-то и проблема. Наверное, не слишком удобно посещать приличный дом в одних купальниках. А мы собирались только на рыбалку и ничего верхнего с собой не захватили…

— Какая ерунда! — усмехнулся дон Алехо-Теодоро. — У нас все попросту. Мы же в тропиках, и тут вовсе не обязательно надевать вечерние туалеты. Посидим в теплой компании, попробуем жареную бониту а-ля Мауро Санчес, выпьем сухого белого вина. По-моему, это будет прекрасный вечер.