Ломовой кайф

Итак, Вредлинский направился в кабинет, плотно прикрыл за собой дверь, чтобы даже обрывки разговора случайно не долетели до ушей Крикухи, и, взяв трубку, бодро прокозлетонил:

— Але, слушаю вас!

— Эмиль Владиславович, рад вас слышать, — пророкотал из трубки приятный бас. — Я вас не разбудил случайно?

— Что вы, что вы, Сергей Сергеевич! — воскликнул Вредлинский. — Ни в коем разе! Я вообще редко сплю по ночам.

Бас принадлежал профессору Баринову, одному из основных спонсоров того кинопроекта, над которым трудились Крикуха и Вредлинский. Кроме того, профессор взял на себя нечто вроде предварительной рекламной кампании для того, чтобы привлечь внимание публики к еще не законченному фильму. Это был человек интеллигентный, приятный во всех отношениях, но самое главное — с большими связями и средствами, поэтому в разговоре с ним Вредлинский проявлял особую вежливость и почтительность.

— Я тут пытался до Георгия Петровича дозвониться, — сообщил профессор. — Но телефон что-то не отвечает. Он не у вас в гостях случайно?

— У меня, конечно, у меня! — радостно сообщил Вредлинский. — Мы тут как раз обсуждали некоторые эпизоды, вызывающие затруднения с режиссерской точки зрения. Позвать его к телефону?

— Нет-нет, это вовсе не обязательно, — успокоил его Бари-нов. — Дело в том, что у меня есть небольшое, но приятное сообщение для вас обоих. Как вы относитесь к тому, чтобы на пару недель слетать в район Карибского бассейна?

— А это не слишком дорого? — осторожно спросил Вредлинский, хотя ему ужас как хотелось слетать именно в этот район земного шара. Лет двадцать назад он, правда, был включен в состав писательской делегации, направлявшейся на Кубу. Однако это был как раз тот период, когда Вредлинский подвергался гонениям, и из списка его вычеркнули. В прошлом году Эмилю Владиславовичу удалось совершить поездку в Штаты, но он побывал лишь в нескольких университетских городах да немного погостил на вилле своего однокашника по ВГИКу Пашки Манулова в Калифорнии. А вот до Карибского моря, до Майами-Бич так и не добрался… И вот такое предложение! Даже ушам не поверил. Насчет «дорого» — это Вредлинский спросил просто так. Он уже догадывался, что ему скажет щедрый профессор…

— Это вас не должно беспокоить, — прозвучало в трубке, — все расходы я беру на себя. Дело в том, что на одном уютном острове собирается международная группа солидных кинопрокатчиков и производителей видеопродукции. Американцы, итальянцы, французы, немцы. Ваш старый друг Павел Николаевич Манулов тоже намерен там побывать. Приятно проведете время, а заодно вместе с Георгием Петровичем расскажете о своем будущем фильме. Конечно, там сейчас немного жарко, но в отеле, уверяю вас, прекрасные кондиционеры. В общем, побеседуйте на эту тему с Крикухой и позвоните мне по сотовому часиков в десять утра. Если вы принципиально не возражаете, то завтра обговорим детали. Будьте здоровы!

В приподнятом настроении Вредлинский вернулся на веранду, где Крикуха, отвалившись на спинку плетеного кресла и мечтательно прикрыв глаза, посасывал пивко.

— Жорик, это звонил Баринов! — воскликнул Эмиль Владиславович так, как в старом спектакле «Человек с ружьем» солдат Иван Шадрин, позабыв о том, что собирался кипятком для чая разжиться, восклицал: «Товарищи! Я говорил с Лениным!»

— Да?! — встрепенулся Крикуха. — Что ж ты меня не позвал?

— Он очень торопился, — развел руками Вредлинский.. — Деловой человек, сам понимаешь. В общем, у него к нам весьма заманчивое предложение: слетать на какой-то остров в Карибском море, где соберутся некие тузы от мирового кинопроката и видеобизнеса. На целых две недели — и за его счет!

— Соблазнительно, конечно, — хмыкнул Крикуха. — Тем более не за свои гроши. Но две недели? Что мы там делать будем?

— Ну, расскажем о картине, наверное, покажем то, что уже снято, послушаем, что эти господа скажут… А остальное время, я думаю, будем купаться, загорать и всякие тропические плоды кушать. Паша Манулов обещал там появиться. Тоже не худо пообщаться, а то он что-то редко в Москву заглядывает.

— Деньги на фильм переводит — и ладно, — махнул рукой Георгий Петрович. — Я без него что-то не шибко скучаю.

— Он же генеральный продюсер, Жорик, — напомнил Вредлинский. — Поимей уважение, все-таки наш фильм — это его идея. И потом, это же он нас познакомил с Бариновым, .Царевым, Казанковым, госпожой Фоминой и другими спонсорами. Куда бы мы без них, скажи на милость? Тех денег, что нам «Мосфильм» выделил, не хватило бы даже на аренду лошадей для императорского конвоя…

— Короче, Миля, — хмыкнул Крикуха, — приглашены мы с тобой на некое подобие худсовета. Посмотрят господа наши ролики и скажут: «Так, почему у вас все актеры — русские? Почему Сильвестр Сталлоне, Дэвид Духовны или там Шэрон Стоун не задействованы? Ну-ка, дать Сталлоне при его метр шестьдесят роль Александра III, Духовны при его метр восемьдесят пять — роль Николая, а Стоун в свои сорок с гаком пусть Анастасию Николаевну играет! Ну и переснять весь материал по-быстрому. Ко Дню благодарения, блин, должны уложиться и доложить в отдел культуры ЦК демпартии США!»

— Ха-ха-ха! — звонко расхохотался Вредлинский. — Блестяще! Браво, Жорик! Жванецкий отдыхает…

— Между прочим, ни хрена смешного тут нет, — нахмурился Крикуха. — Эти прокатчики-видюшники свой бизнес знают. Им раскрученные имена нужны, с прессой, с телеинтервью, со скандалами, наконец. Помнишь, был такой фильм «Цареубийца»? Ну, там уже старый и лысый Малколм Макдауэлл играет Юровского, которому на момент расстрела Николая еще и тридцати не было, кажется. А самого в бозе расстрелянного играет Олег Янковский, у которого рост не меньше, чем у того же Дэвида Духовны. Им по фигу, что типажи не подходят, абы имя было на слуху. Макдауэлл некогда в «Заводном апельсине» у Кубрика снялся, который у нас, по-моему, до сих пор в прокате не шел, а потом в «Калигуле», который тоже ближе к порнухе, чем к эротике. А Янковского на Западе знали по «Ностальгии» Тарковского, тем более что Олег у него снимался по секрету от Госкино. Значит, диссидент, свой человек, жертва коммунизма…

— Жорик, — поморщился Эмиль Владиславович, — тебя, по-моему, заносит. Я не знаю, что ты так напустился на «Цареубийцу», и вовсе не в курсе, как они там роли распределяли. Но, между прочим, когда полчаса назад я заметил, что Александр III у тебя слишком стройный, ты начал говорить: «Ничего, сойдет, мне надо, чтоб было красиво!» Так вот, могу заметить, что Сталлоне в своем нынешнем пузатеньком виде гораздо больше подошел бы на роль царя-миротворца, чем твой рослый красавец.

— Ладно, поймал! — проворчал Крикуха. — Но если эти видюшники начнут предлагать, чтобы я для коммерческого успеха пару постельных сцен с участием государей залепил или царицу какую-нибудь с голой задницей показал, — все, рву контракт!

— Не знаю, заставят ли они тебя Марию Феодоровну или Алике в неглиже показывать, — ухмыльнулся Вредлинский, — но если ты контракт порвешь, то после уплаты неустойки останешься с голой жопой — это точно!

— Вот они, оковы проклятого капитализма! — почти не в шутку прорычал Крикуха. — Ну куды христьянину податься? Красные пришли — цензура, белые пришли — обратно цензура… Только у одних идейная, а у других коммерческая! Обоссаться и не жить!

— Слушай, Жорик, — умиротворяюще произнес Вредлинский, — между прочим, насчет того, будто нас приглашают на некий «худсовет», — это ты сам придумал. Мне Баринов ничего на эту тему не обещал. С другой стороны, Паша Манулов должен знать, что его «Гамлет энтертейнмент» не прогорит, а все прочие спонсоры должны знать, пойдет ли фильм на широком экране и какова у него, хотя бы приблизительно, будет аудитория. Ты согласен, что вещь становится товаром только тогда, когда ее продают и покупают? Прокатчики тоже хотят кушать, и им не захочется отдавать свои очень дорогостоящие кинотеатры под картину, на которую придут сто человек. Им хочется, чтобы зал был полон минимум в течение месяца. Платишь гроши — маешь вещь!