Душегубы

— Юморист; — хмыкнул атаман. — Или, может, всерьез?

— Тут, дорогой товарищ атаман, есть ключевое слово: «Договориться». Все люди, все человеки, все кушать хотят и вообще жить. Если б попались такие понятливые и дальновидные, мы б не поссорились.

— И у меня шансы есть?

— Даже больше, чем у меня. За тобой трупов нет. Есть недоказанные 148-е, ну, тяжкие телесные, на которые никто не жаловался. А у меня послужной список пошире. Тоже, конечно, доказать многое невозможно, но при желании прицепиться можно.

— Ну, если кто сильно захочет, он и к пустому месту прицепится.

— Очень верное замечание, Алексей Сергеевич. Вот отсюда у всех и неуверенность. Самое главное, что каждый, кто бы ни выиграл, захочет показать себя крутым борцом с преступностью. Этого хочет народ, всем приятно, ежели за твою безопасность радеют, а бяку-бандюгу — мордой об асфальт или при попытке оказать сопротивление…

— Тем более если по телевизору покажут. Только я сомневаюсь, что Президент так просто даст себя из кресла высадить.

— Не об том речь. Даст он себя высадить или не даст, только какие-то кости для народа понадобятся. Мне лично неохота на это дело свои личные жертвовать. У меня лишних нет, только необходимый минимум. Тебе твои кости, наверно, не менее необходимы.

— Насчет костей двух мнений быть не может. Но, по-моему, лучше уж за того, кто при власти, держаться.

— Надо с двух сторон подстраховываться, господин полковник. Я уж не говорю о той трагической ситуации, если у нас тут народ на улицу попрет. Ты со своим войском в полста сабель не отмахаешься. И в степь на конях не уйдешь — небось и в седле ни разу не сидел…

— Как раз об ипподроме задумывался. Хорошие деньги делать могли бы. Бега, платная езда, выездка… Давай консорциум соорудим, а? Место я уже приглядел — бывшая свалка поблизости от Лавровки. Как раз гектаров двадцать. Земля бросовая, мэр за так отдаст…

— Хорошая мысль, только не для этого года. В этом году на президентов играют, а не на лошадей. И потом, Алеша, это ж не один миллиард вложений. Не потянем, это я даже без калькуляций знаю. Я уж не говорю о том, что у нас туда ходить некому… Но ты меня с мысли сбил.

— Извини, к слову про лошадей пришлось. А вот насчет того, чтобы, как ты сказал, подстраховываться с двух сторон, это не лучше, чем сидеть между двух стульев. Я понимаю, что можно и с Главой не ссориться, и новому обкому, то есть товарищу Фомкину Василию Петровичу, отстежку производить. Каждый от того, чтоб брать, не откажется. Но как только надобность пройдет — наплюет и разотрет. По асфальту. Если, конечно, до власти доберется.

— Верной дорогой скачешь, атаман. Но ты только подумай: Президента выберут, и будет он оттуда, красный или трехцветный, командовать тем, как нам тут, в Береговии, жить…

— Можешь не договаривать. Я уже чую, куда ветерок задувает. Слава Богу, сподобился доклад профессора Бреславского прослушать насчет возрождения культурно-исторического наследия. В этом деле, Валентин, я союзничать не буду. Вот этот шеврон обязывает. Когда мы его утверждали, то поначалу хотели написать на нем: «За единую и неделимую!»

— Ну, приписал бы потом: «…Береговию!» Всего и делов-то. Зато представь себе перспективу. У тебя под командой не полета казаков, а, скажем, десять тысяч. И вверена тебе, допустим, охрана священных и неприкосновенных границ суверенной Береговии…

— Через которые неким гражданам придется дурь возить, — усмехнулся атаман. — Может подорожать товарец-то.

— Кому какое дело? Те, кто привязан, все равно купят. И эти бабки тут, у нас, останутся.

— Давай начистоту. Валя. Ты сам эту игрушку придумать не сумел бы. Все-таки мы ж себя привыкли русскими считать, а не береговичами этими. И так треть России раздали ни за что, без боя. Я ж знаю, что этот профессор-ханурик из-за кордона не вылезает. Явный Моссад, особенно нос похож.

— Моссаду в нашей области делать нечего. Придумали себе всю эту хренотень с масонами и жидами, а теперь сами верите. И потом, если уж просил откровенно, этот самый Бреславский свою писанину нашкрябал еще лет пять-шесть назад. Просто кой-какие хорошие люди его попросили с ней выступить перед общественностью.

— Уже меньше темноты, — покрутил усы Кочетков, . — То-то я думаю, отчего Глава меня притормозил? А оказывается, это его заказик был. Он, правда, осаживал насчет того же Моссада, но ясно было, что ему сам принцип не понравился. А не боится он, что его Москва раньше турнет, чем он все это свое замышление провернуть успеет?

— Он, Леша, как в старину говорили, даже тележного скрипа боится. Сам бы Глава тоже не рыпнулся, если б не кольнули в задницу. Небось сам догадываешься, что есть в губернии кое-кто посильнее.

—  — То-то и оно, что у нас все на догадках, додумках и прочих неподтвержденных обстоятельствах строится. Ты, Валентин, хоть и корчишь хитрую морду, поди-ка, сам ни шиша не знаешь. До тонкостей.

— Само собой, о таких делах вообще до поры до времени не говорят. Но сам понимаешь, если мне доверили тебе эту тему изложить, значит, на то было распоряжение. И соответственно кое-какой народ на тебя надеется.

— На что надеется? У меня на вооружении — военную тайну открою! — пятьдесят три сабли, точнее, шашки. В основном тупые. Наган есть боевой, две мелкашки «ТОЗ-8», три помповых ружья, пять газовых револьверов и пистолетов да десять пневматических. Еще ракетницы есть, штуки три, дубинки, нагайки. Что я, с этим воевать пойду? Дивизию Прокудина разоружать? Или ОМОН хотя бы, который Теплову подчинен?

— Не бойся, никто тебе таких задач ставить не будет. Для начала тебе надо будет политикой заняться. Выдвинешь свою кандидатуру на пост губернатора. Слыхал, позавчера объявили, что в мае выборы будут?

— Чего? Я? — У атамана на лице появилось веселое выражение. — Ты меня запутал совсем… Про выборы я, конечно, слыхал, но кто ж меня выдвинет? Десять тысяч подписей собрать надо до первого апреля. Да если и наскребу, никто меня не выберет.

— То-то и оно, что не выберет. Надо, чтоб нашего нынешнего Главу выбрали. Сейчас Фомкин от КПРФ на подъем идет, если он всех, кто нашим Главой недоволен, соберет, то запросто большинство нахапает. А ты должен от Фомкина увести тех, кто нынешнюю власть не любит, но и по коммунистам не печалится. Процентов десять, пятнадцать даже, ты взять сможешь. Ты с попами в дружбе, стало быть, бабки и дедки верующие к тебе потянутся. Работягам твоя простота понравится, бабам помоложе — телосложение. Проголосуют!

— Ну ладно, допустим, что я набрал пятнадцать процентов. А дальше что? Главе, чтоб остаться, надо полсотни набрать, не меньше. Наберут они с Фомкиным по сорок, выйдут во второй тур. Не могу же я завещать, чтоб все за Главу голосовали. Не послушают.

— Ну, за это ты не беспокойся. Главное, чтоб большая половина твоих пошла голосовать за губернатора.

— А если не пойдут?

— Поможем. Самое главное — ты побольше слушай, что тебе умные люди подскажут. Команду тебе подберут.

— Это и так понятно, что халявщики найдутся. Но у меня карман не резиновый, сам на себе я ехать не смогу. Будут спонсоры или как?

— Получишь, в разумных пределах, конечно.

— Ладно, областные выборы — это фигня, А дальше что? Ну, допустим, утвердится наш Глава как избранник народный. Ну, будете вы им вертеть, как хотеть. Конечно, успеете за это время выжать, что можно.

— Ты тоже успеешь, не отделяйся…

— Предположим, что возьму кое-что. Но ведь на все эти дела сквозь пальцы не посмотрят. Если не сразу, то потом доберутся. Вы ж тут Чечню устроить можете. Никогда не думал?

— В программе Главы есть пункт: «Завершить согласование и подписать договор о разграничении полномочий с центром». Маленько поднажмет с нашей подачи. Если сейчас его в один день снять можно, то после выборов уже нельзя. Стало быть, будет наравне с Шаймиевым. А потом облдума может поднять статус до республики…

— Так вам и дали! И потом: где наш Глава деньги на зарплату возьмет? Пол-области по три месяца без денег. Сейчас все в Москву летает, а потом куда?