Бей в кость

Когда все уже вылезли из аэроплана, Таран обратил внимание на ровную строчку свежих дырок калибра 7,62 мм, провернутых поблизости от правой консоли крыла. Несвежих дырок, с заплатками, на обшивке аппарата было немерено, но эти пять штучек самолету впаяли с земли уже во время этого рейса.

— Хуна! — махнул рукой Васька Луиш. — Долетят, бла, на хрен… Пошли, бла, жа мноу, бла!

Пилоты вылезли тоже, пописали на потертые покрышки своего кормильца и стали рассуждать о том, что сегодня им тут ни хрена не заправиться. И дело было вовсе не в том, что минометчики Мартинеша спалили топливозаправщик.

Едва бледнолицые отошли от «ероплана» подальше, как к нему пешкодралом и, по-видимому, безо всяких билетов, не говоря уже о паспортном и таможенном контроле, рванула толпа. Те, кто успел опередить других, просто-напросто совали пилотам какие-то купюры, и они пропускали их в салон. Когда набилось с полсотни, самолет завертел винтами, так и не заправившись, и снова покатил на рулежку. Разрешал ему кто-то взлет, или пилоты сами инициативу проявили — фиг поймешь.

Эмчээсовский «Ил-76» в это время все еще уминал в свое толстое брюхо российских граждан с приданными им негритятами. Несколько взрослых граждан местных национальностей тоже под шумок затесались. Оказывается, есть еще на земном шаре территории, откуда Россия может показаться страной, пригодной для эмиграции!

Но «гостям» на этот самолет путь был заказан. Щедро поливаемые местным солнышком — градусов тридцать, поди, набиралось! — они следом за Васькой прошли пешочком с километр по растрескавшейся асфальтовой дорожке через какой бурьян и оказались у ворот военной авиабазы, обнесенной забором из сетки-рабицы с приваренной поверх спиралью Бруно. У ворот сидела под матерчатым зонтом баба-негритянка, что называется, в три обхвата по талии и продавала бутылочки с кока-колой местного розлива. Был еще и солдатик — часовой или дневальный, по КПП, хрен поймешь, который подремывал в теньке на лавочке, положив на коленки автомат. Похоже, «гостей» он даже не заметил. Миновав настежь открытые створки, «туристы» прошли еще метров двести мимо каких-то капитально строенных ангаров, скорее всего, сооруженных некогда еще португальским авиагарнизоном. Тень от ангаров была очень кстати.

Наконец дошли до ангара с открытыми воротами. Как раз в это время некий мятый-ломаный тягач «Урал» вытаскивал оттуда очень потертый и латаный «Ми-8» камуфляжной расцветки, с блоками НУРС на выносных штангах. Распоряжался этой операцией некий белобрысый европеоид в застиранной майке-тельняшке вэдэвэшного образца и бейсболке козырьком назад. На бейсболке имелась гордая надпись:

«Unaited States Military Academy. WEST POINT. Duty honor country». Хотя на бейсболке просматривалась какая-то эмблема с американским орлом-стервятником, что-то в облике этого товарища заставляло думать, что он лично «вест-пойнтов» не кончал и даже в ВВА им. Ю. А. Гагарина (бывшую Краснознаменную), скорее всего, поступить не успел. Должно быть, на это намекала майка-тельняшка, а может — замасленные штаны от афганской «песчанки», умело состыкованные с кубинскими ботинками-«сапатамй». Когда гражданин Убедился, что местный солдатик, сидевший за рулем «Урала», едет в правильном направлении и не сможет опрокинуть вертолет при всем желании, он повернулся к «гостям», и они увидели шикарные запорожские усы ячменной расцветки.

— Хлопцы, — спросил их обладатель, — у кого е закурыть?

— Иностранцам не даем! — сурово сказал один из Юркиных спутников, которого, как ни странно, звали Богданом.

— Ось москали погани! — обиделся «вест-пойнтовец», демонстративно переходя на ридну мову, хотя, должно быть, многих слов «щирого украинского» явно не знал и заменял их русскими.

— Шучу, — широко улыбнулся Богдан, вытаскивая «Золотую Яву». — Кури, земеля, не обижайся.

— Ты сам откуда? — спросил усач уже совсем по-русски.

— Та звидкиля и ты, хлопче, з ридной Неньки, самостийной та незалежной, тильки що громадянин России, — Юрке показалось, что Богдану доставило удовольствие козырнуть своим более правильным, чем у «иностранца», хохляцким прононсом. — Черниговский я…

Дальше последовало нечто похожее на сцену из фильма «Свадьба в Малиновке», где дед Ничипор после длительной нервной беседы («Скидай сапоги!») обнимается с Яшкой-Артиллеристом: «Земляки-и!»

Правда, долго лобызаться уроженцам Черниговской области не пришлось. Из недр ангара вышел суровый седоголовый мужик по кличке Болт. В добротной камуфляжке, в кепи с двумя козырьками, при кобуре. Вот он-то и оказался командиром сводной группы, прилетевшим на сутки раньше всех, транспортным бортом, который вместе с кучей всякой гуманитарной помощи прихватил и довольно увесистые вещички белокожих «туристов».

— Товарищ Лапа, — негромким голосом произнес Болт, явно обращаясь к усачу. — Время готовности к вылету — пятнадцать минут. Не тороплю, но напоминаю. А вы, господа «туристы», — в ангар, бегом марш!

Лапа, хотя ему вроде бы команды «бегом марш» не отдавали, с неожиданной прытью помчался за тягачом, вывозящим вертолет на рулежку. «Туристы» же быстренько забежали в ангар, где никаких летательных аппаратов не было, но: стоял «ГАЗ-66» с тентом. На бетонном полу ангара, у заднего борта грузовичка, ровными линиями лежали комплекты обмундирования, снаряжения и волоужения, а перед каждым комплектом мелом были написаны номера строевого расчета от 1 до 16.

— Внимание! — объявил Болт. — Каждый знает свой номер? Кто забыл, напоминаю — на застежке-молнии ваших гражданских сумок — бляшка с номерком.

Шестой от девятого отличается так же, как в лото, по точке. Всем ясно? По своим номерам — становись! К переодеванию — приступить!

Бойцы быстренько встали как надо и споро принялись скидывать штатское.

— Обмундирование специально подгоняли под каждого из вас, — напомнил Болт. — Если что не так — пеняйте на себя. У кого будут непорядки в экипировке, которые нельзя устранить по-быстрому, — говорите сразу. Оставлю здесь, и завтра он отсюда улетит тем же маршрутом в Москву. Лучше взять с собой на одного меньше, чем потом на одного меньше привезти. Репрессий дома не будет, но и гонорара тоже. Кстати, если у кого моральная готовность хреновая — не стесняйтесь. Я лучше десять человек поведу, но с гарантией, что никто выть не начнет. Опыт у всех есть, все понимают, на что идут. Не чувствуете, что сдюжите — на хрен отсюда, без проблем. Там — стесняться не буду. Призовой фонд делится на оставшихся.

Все, попритихнув, одевались. Возвращаться пустым никто не хотел. К тому же мало кто верил в то, что дома не будет репрессий. Угодить на третий или четвертый режим желающих не было. На пятый или шестой — тем более.

— Гражданское, деньги и документы, удостоверяющие личность, уложить в сумки с номерами, — раздавал ЦУ Болт. — Получите по возвращении в целости и сохранности.

— Вопрос можно? — интеллигентно спросил боец по прозвищу Налим.

— Можно.

— Если завтра сюда азеведовцы доберутся, они нам паспорта вернут?

— Отвечаю, — явно подражая одному генерал-губернатору, пробасил Болт. — Эти самые сумочки через полчаса будут на борту красивого танкера, стоящего в нейтральных водах под панамским флагом, но исключительно с русской командой.

Туда же вернутся те, кто… вернутся. Еще вопросы?

Больше вопросов не было. Болт глядел на часы, пятнадцать минут, отведенные вертолетчику Лапе на подготовку к вылету истекали. Сколько он дал на экипировку — неизвестно, но бойцы были в полной боевой уже через десять минут.

Еще пару минут Болт затратил на проверку снаряжения.

— Сойдет, — заявил он веско. В это самое время по шеренге пронесся легкий шепоток — неподалеку от Болта появился старый знакомый Васька Луиш. Как и куда он исчез, когда бойцов построил Болт, никто не заметил. Должно быть, тоже переодеваться ходил, потому что появился он уже не в драной майке, а в приличной камуфляжке с майорскими звездами на погонах. И на башке у него был камуфляжный берет с ленточками на затылке.