Страница 55 из 146
Я чуть не поперхнулся. Откуда она знает?
– Милый Анхель, или Энджел, или Иван Иванович – не знаю вашего имени, – усмехнулась пиратка, – вы, конечно, очень удивлены, но и я не меньше вашего. Мы уже третьи сутки вытряхиваем из несчастных шведов сведения о координатах «Санта-Фернанды», а вы совершенно случайно натыкаетесь на то, что мы довольно давно ищем.
Тут мне стало по-настоящему страшно. Соледад пришла одна, вроде бы без оружия, но была настолько уверена в себе, что играла с открытыми картами. Я словно бы физически ощутил, как на моей спине перекрещиваются риски снайперского прицела.
– И каковы же ваши предложения, мисс Соледад? – спросила Мэри, ничуть не заботясь тем, откуда Соледад узнала про золото.
– Это деловой разговор, – одобрительно кивнула Соледад. – Конечно, если бы на «Санта-Фернанду» наткнулись другие люди, дело обстояло бы проще. Все было бы примерно так, как со шведами, только, конечно, мы не стали бы оставлять каких-либо свидетелей или увозить кого-то с собой. Милях в сорока отсюда, там, где мы утопили «Ульрику», есть замечательная Акулья отмель. Утилизация идеальная, белые акулы работают прекрасно. Но это чисто технические детали. В случае с вами, то есть с «Дороти», этот вариант был неприемлем по ряду соображений. Во-первых, нам не хотелось бы проблем с мистером Джералдом Купером-старшим. Судя по радиоперехвату с вашей яхты, он завтра будет здесь, возможно, вместе с Джерри-младшим. Во-вторых, ваша «Дороти» слишком хорошо оснащена и жалко было бы губить такое шикарное судно, да еще имеющее на борту такой прекрасный подводный аппарат. Вообще я преклоняюсь перед вашим талантом, Мэри. Как всякая глупая женщина, я очарована вашим мастерством инженера. В-третьих, у вас на борту такой симпатичный мужчина, как Анхель Родригес, отъявленный коммунист и партизан, уверенно говорящий по-испански на хайдийском диалекте, но тем не менее стопроцентный янки. Это наводит меня на мысль, что я могу стать на дороге кое-каким политическим, точнее, псевдополитическим силам, с которыми мне, слабой женщине, лучше не сталкиваться. Конечно, если разговор наш не принесет конструктивных решений, положение может осложниться, но я думаю, что в здравом смысле вам не откажешь.
– Но что же вы предлагаете конкретно? – спросила Мэри.
– Сущие пустяки. Вы должны представить меня мистеру Куперу-старшему и дать возможность с ним переговорить.
– На какой предмет? – удивилась Мэри.
Я лично предполагал, что речь пойдет о дележе золота с «Санта-Фернанды» и счел ее вопрос дурацким.
– Приятно побеседовать с интеллектуалом от бизнеса. – Нет, положительно, ее зубы блестели так, что от этого блеска можно было сойти с ума. Прямо жемчуг!
– Речь, конечно, пойдет о вашем долевом участии в разгрузке галеона? -
зевнул я, убежденный, что увижу утвердительный кивок, но ошибся. Соледад отрицательно качнула головой.
– Ну, этот вопрос я бы могла решить сама, поскольку в настоящий момент практически сто процентов золота мною контролируется. Я не блефую, поверьте мне на слово. Если не верите, поглядите на вертолетную палубу…
Прием старый, но как было на него не попасться! Пока мы вели светскую беседу с ослепительной дамой, попивая кофе на верхней палубе перед рубкой, с кормы подошла резиновая лодка и высадила десяток очень симпатичных мальчиков в черных комбинезонах, с закрытыми масками на лицах и вооруженных «Калашниковыми». При любом неосторожном движении мы с Мэри превращались в решето раньше, чем успели бы вскинуть автомат.
– Вы любите эффектные трюки, сеньора? – спросил я.
– Ужасно! – воскликнула она. – Это мой чисто женский недостаток. Люблю странное, экстравагантное, сногсшибательное, не выношу серости и прагматизма.
– Вероятно, в этом придется убедиться и мистеру Куперу? Вы случайно не собираетесь взять его заложником и потребовать с него выкуп?
– Нет, это все примитивно и неинтересно. Вот это как раз был бы серый,
прагматический подход, которого я терпеть не могу. И вообще, обсуждать с вами то, что я намерена сделать предметом беседы с Купером, преждевременно. Скажу только, что ему ничего не грозит, а ваше посредничество будет хорошо оплачено. Во всяком случае, вся ваша доля из груза «Санта-Фернанды» будет сохранена.
– Это касается только Мэри, я вас правильно понял? Ведь я не знаком с мистером Купером…
– У вас будет своя роль в этом маленьком спектакле, милый Анхель, – это было сказано так нежно, с таким красивым поворотом головы и взглядом из-под ресниц, что я не решился спрашивать, какую роль мне собралась отвести эта сверкающая серебристой чешуей змея. Возможно, это была роль Первого Трупа, но хотя разум и предполагал такую возможность, душа верить отказывалась!
– Вам не приготовить еще кофе? – спросила Мэри радушно.
– Благодарю вас, не стоит беспокоиться. Итак, вы согласны представить меня Куперу?
– Я должна посоветоваться с Синди Уайт. Ведь это она его будущая невестка, а я – всего лишь служащая фирмы.
– Мэри, – с легкой укоризной в голосе произнесла Соледад, – зачем вы так жеманничаете? Я прекрасно знаю, что ваше влияние на Синди таково…
– Вы его преувеличиваете, миледи. Она вчера ночью, когда мы с Энджелом остались наедине, устроила мне скандал.
– Она ревнует вас к нему? Или его – к вам? – с азартом старой сплетницы загорелась Соледад.
– Она самоутвердилась вчера, сумев выжать из Энджела остатки лимонного сока… – усмехнулась Мэри. – Так что, думаю, она будет иметь собственное
мнение.
– Как у вас тут все интересно! – сказала Соледад. – Покажите мне вашу яхту. Да оставьте вы ваши ужасные автоматы, никто их не украдет…
Поскольку черные фигуры никуда не исчезли, я счел за лучшее положить свой «узи» на стул, Мэри сделала то же самое.
Соледад легким движением распахнула «молнию» гидрокостюма и, словно змея, выползающая из старой кожи, выскользнула из него, оставшись в апельсинового цвета купальнике.
– Уф-ф, – сказала она, – терпеть не могу резины! У вас где-нибудь можно принять душ?
– Мы вас проводим, – гостеприимно предложила Мэри, взяв суперпиратку под ручку. Я поплелся за ними мимо не шелохнувшихся черных роботов. Впрочем, они при внешнем спокойствии явно внимательно наблюдали за нами. Когда мы спустились на каютную палубу, то в коридоре уже стоял один такой верзила, а едва мы отошли от тамбура на несколько шагов, как следом за нами спустился еще один.
– Вот это, значит, золото? – спросила Соледад, оглядывая штабель из слитков, который мы с Марселой днем выложили в коридоре. – Не впечатляет… Груда металлических кирпичей, и все. Даже не верится, что из этого делают ожерелья, диадемы, перстни, обрамляют этим бриллианты… Ради этого люди совершают ужасные злодейства? Не понимаю!
– Но, по-моему, вы собираетесь у нас его реквизировать, – заметил я.
– Кто вам это сказал? – улыбнулась Соледад. – Это мое золото, а у самой себя я ничего реквизировать не могу. Вот если мистер Джералд-старший окажется умным человеком, я подарю вам и это золото, и то, что еще лежит на дне моря. Я ужасно люблю делать дорогие подарки. Но самый дорогой подарок, который, надеюсь, мне позволят сделать обстоятельства, будет поистине бесценным. Я подарю вам жизнь.
– Да, – вздохнул я, – получить такой подарок от вас было бы очень неплохо!
– Будьте умницей и надейтесь на лучшее! – жемчужные зубки Соледад еще раз блеснули в лучах осветительного плафона. – Так где здесь душ?
– Пожалуйста, – Мэри отворила дверь одной из пустых кают и зажгла свет в душе.
– Вы не поможете мне, Мэри? – сказала Соледад, и в глазах стриженой медведицы загорелся плотоядный огонек. Они закрылись в душе, а я остался в коридоре рядом с двумя автоматчиками в черном, по цвету и фигурам неприятно напоминающими чертей.
– Не двигаться! – сказал один из них, когда я сделал шаг от двери. – Стойте на месте, сеньор, или сядьте на корточки.
– Можно подумать, что у меня в плавках спрятан пулемет! – проворчал я, присаживаясь у двери.