Атлантическая премьера

– Мы следуем в Гран-Кальмаро, – сказала Мэри. – Когда придем к вам, можете облазить все судно сверху донизу. А здесь нейтральные воды, и мне плевать на ваше соглашение со Швецией. Любой обыск здесь незаконен и будет рассматриваться как вторжение на территорию США. У меня есть система экстренной связи с 6-м флотом, и у вас может быть масса неприятностей.

– Приятно это услышать, мэм, – согласился гран-кальмарец, – мы просто хотели предупредить вас, чтобы вы были поосмотрительней. Будьте здоровы!

Катер развил предельный ход и вскоре исчез с горизонта.

– Мэри, ты прямо адмирал! – восхитилась Синди.

– Возможно, – хмыкнула Мэри, – имея на борту тысячи фунтов золота, целую кучу автоматов и пистолетов, новейшие электронные и акустические системы, которые можно квалифицировать как шпионские, да еще двух хайдийских партизан

– и пускать на борт досмотрщиков? Я не идиотка.

– А может быть, у вас и пушка спрятана под настройкой? – пошутил я.

– Пушки у нас нет, – усмехнулась Синди, – но она бы не помешала!

– В этом ты права, – озабоченно проворчала Мэри, – вообще, в этом чертовом районе не отдохнешь! Пришли к Хайди – революция, пошли на Гран-Кальмаро – тут пираты. А все вы, коммунисты!

– Ну вот, – обиделся я, – и этих дурацких шведов на нас повесите!

– Конечно! Кому выгодно, чтобы шведы с нами поссорились? Вам!

– Ну, мне лично на это наплевать. А потом, по-моему, дело не в том, что кто-то решил поссорить Швецию и США. Мне кажется, просто кому-то мешало то, что шведы вели здесь какие-то исследования. Может быть, они искали тот галеон, а?

Мэри, Синди и даже Марсела, очень мало что понявшие в моем заявлении, взволнованно переглянулись.

– Я слышала слово «галеон»… – произнесла Марсела. – Шведы искали галеон? Ты так сказал? Вот что! На прошлой неделе в Сан-Исидро заходило шведское судно «Ульрика». Я была на вилле у командующего хайдийскими ВМС. Туда к нему приезжал офицер, который докладывал о заходе «Ульрики» и о том, что профессор Бьернсон собирается искать в районе Хайди испанский галеон, который был где-то в этих местах атакован корсаром Эвансом. Я не помню, что там случилось, но потонули и Эванс, и галеон. Но Эванс, как точно известно, утоп совсем близко от Хайди, а вот галеон, который назывался «Санта-Фернанда» ушел в сторону Гран-Кальмаро, но туда не прибыл. Ограбить его Эванс не успел, потому что галеон отстреливался и продырявил ему весь борт. Пираты тоже много стреляли, отчего и в галеоне получилось много дыр. Вот они оба и утонули. С испанского корабля спасся один матрос, а может, даже офицер, я этого не помню. Его подобрали португальцы, и он уехал в Бразилию. А его правнук, который не так давно помер, женат был на немке, у которой родня была только в Швеции. В общем, наследство от этого семейства перешло к какой-то шведской племяннице, а этот профессор Бьернсон – ее муж. В бумагах этого бразильца нашлась одна записка, там было указано место, где утонула «Санта-Фернанда». Всего на ней было сто пятьдесят бочек золота в слитках. Я про эту историю забыла и вспомнила только сейчас, когда услышала слово «галеон».

– Лучше поздно, чем никогда, – хмыкнул я. – Это значит, что мы будем горбатиться еще неделю, перед тем как наконец-то выудим все полтораста бочек.

Наскоро пересказав скороговорку Марселы, я увидел, как у Мэри и Синди зажегся в глазах такой огонек, что я понял – любовь для них – это маленькое хобби, а настоящее дело – бизнес и авантюры.

– Полтораста бочек! – прошептала Мэри. – Я думала их максимум двадцать… Сорок два слитка в бочке, по двадцать два фунта без малого – девятьсот двадцать четыре фунта, чуть меньше полутонны, итого в полутораста бочках – семьдесят пять тонн!

– Это миллиарды! – выдохнула Синди.

– Я только хочу напомнить, – сказал я осторожно, – что ваша посудина имеет всего двести тонн водоизмещения и лишние семьдесят пять тонн могут сделать ее плавучесть весьма относительной.

Это вовремя притушило энтузиазм крошек. Они начали думать.

– Нужно радировать мистеру Куперу-старшему, – сказала Мэри. – У него есть гидросамолет, который может взять на борт три тонны груза. Через десять часов максимум он будет здесь.

– И попадет в ураган, – заметил я. – Помните, что говорил инспектор ООН?

– Он обещал в ближайшие трое суток, – припомнила Синди.

– Циклон может начаться даже завтра утром, – усмехнулся я, – у метеорологов прогнозы весьма расплывчатые. Перистые облака уже появились, а от них добра не жди.

– Очень не хочется объявлять о том, что мы нашли «Санта-Фернанду», – заметила Синди, – у нас нет на борту юриста, а черт его знает, какие существуют законы и какие у нас права на этот клад? Вдруг придется отдать половину ООН или поделить все с Гран-Кальмаро и Хайди?

– Да, тут призадумаешься! – сказал я. – А если учесть, что где-то шныряет пиратская яхта, которой потопить судно из пушки – раз плюнуть, то и вовсе захочется выкинуть все за борт и удрать.

Девицы как-то непроизвольно оглядели горизонт. Нет, никаких судов в виду острова Сан-Фернандо не появлялось. Закат, однако, приближался, и я прикинул, как хорошо будет входить сейчас во мраке через горловину какой-нибудь из двух лагун.

– Интересно, а этот остров назван не в честь галеона? – спросил я вслух.

– В путеводителе написано, что этот остров получил свое название при открытии, в конце XVI века, а галеон, как я понимаю, потопили в конце XVII,

– сказала Мэри.

– Знаешь, Мэри, – робко заметила ее подруга, – по-моему, нам надо поскорее уходить. Надо поднимать «Аквамарин» и становиться на якорь в лагуну, поближе к посту ООН.

– Малышка, ты боишься пиратов? – спросила Мэри с улыбкой. – Я ведь в два счета могу вызвать помощь от 6-го флота. Авианосная группа всего в пятидесяти милях отсюда.

– Чтобы поднять А-6, им понадобится время, – заметил я, – нас просто потопят, и все. Нет, рисковать не стоит, Синди права. К тому же нас может застигнуть циклон.

– Ладно, – сказала Мэри, – тогда пойдем поднимать «Аквамарин»…

Пока Синди и Мэри занимались с подводным аппаратом, мы с Марселой стояли на верхней палубе и курили. Темнело быстро.

– Эта пиратская яхта, – спросил я, – наверно, принадлежит нашей знакомой Соледад?

– Скорей всего, – кивнула Марсела, – то, как разделались со шведами, очень на нее похоже. Правда, обычно так лихо она с иностранцами не обходилась. Но если она откуда-то узнала о полутораста бочках с золотом – напала бы даже на крейсер.

– Ей мог об этом сказать Хорхе дель Браво?

– Он и сказал, – убежденно кивнула Марсела, – только, конечно, вряд ли он обещал ей, как обычно, шестьдесят процентов. С такого куша он мог дать ей не более двадцати. Но она наверняка потопила шведов не просто из хулиганства. Ей нужно было точно знать место, где лежит галеон. И она, утопив яхту, взяла экипаж в плен и теперь пытает, чтобы те назвали ей координаты.

– Не проще ли было внезапно захватить яхту? – усомнился я. – Ведь у них на яхте могли находиться какие-нибудь бумаги, из которых можно было точно узнать координаты, не прибегая к пыткам.

– Тут все может быть, – ухмыльнулась Марсела, – эта Соледад такая, знаешь ли, штучка… Например, она могла действительно сначала захватить яхту, а потом заставить передать «SOS» и объявить, что яхта, мол, обстреляна.

– Но ведь гранкальмарец сказал, что там кто-то спасся…

– Вот это-то и странно, – хмыкнула Марсела. – Соледад такая зараза, что никого живым не отпускает. Боюсь, что тот, кого она отпустила, работает на нее. Он небось наврал и о месте, где была захвачена яхта, да и вообще специально будет путать следы: назовет неверные приметы яхты, начнет выдумывать разные небылицы насчет судьбы экипажа. Это тоже в духе Соледад. А про нее столько всего рассказывают, что с ума сойдешь… Она, говорят, лично вспарывает животы и съедает сердца, зажарив их на угольях.

– Ну, и конечно, пьет кровь невинных младенцев, – кивнул я, – по чайной ложке до обеда и по столовой ложке после…