Атлантическая премьера

В общем, я дал возможность войскам Лопеса поискать партизан подольше. Старательно удаляясь от толпы солдат, которые ломились сквозь Лопесову кукурузу, как стадо кабанов, я совершенно неожиданно оказался на берегу речки, точнее – дренажной канавы или канала. Канава эта обросла высокими зарослями, мутная вода едва струилась, источая самую тошнотворную вонь, рой москитов самого кровожадного вида тут же налетел на меня, и не будь у меня десятка разных прививок от самых невероятных тропических болезней, Я был бы ими – болезнями – обеспечен всерьез и надолго.

Здесь же, у канавы, можно было найти, наконец, подходящую змею, чтобы отправиться на тот свет гораздо быстрее, чем положено. Между стеблями плели свою паутину очень мерзкого вида пауки, способные сожрать десяток колибри и имевшие в запасе столько яда, сколько не каждая змея имеет. В довершение всего при моем появлении в канаву торопливо сполз юный жакараре длиной в четыре фута. Этот парень мог в принципе оттяпать мне ногу, но, как видно, испугался автомата.

Так что от канавы я решил держаться подальше и пошел по маисовым зарослям. Вонь, конечно, долетала и сюда, но уже не так сильно. И тут, когда мне уже казалось, что пора удаляться от канавы, поскольку никакого выхода из подземного хода здесь не могло быть, в светлеющем небе послышался гул вертолетов. С треском и свистом надо мной прошли вертолеты «Пума». Их было четыре, и летели они без всякого строя. Было видно, что они не только никого не ищут, но и сами сильно опасаются, как бы их кто-нибудь не заметил. Вдобавок один из вертолетов был явно не в порядке. Мотор его работал с какими-то гнусными хрюками и бульканьем, а сам вертолет выписывал в воздухе такие непристойные фигуры, что любой трюкач удавился бы от зависти. Это означало одно из двух: либо пилот свихнулся, либо вел машину на последнем издыхании. Остальные машины то и дело шарахались от своего окосевшего коллеги. Я тоже несколько минут провожал взглядом вертолеты, так как боялся, что взбесившаяся «Пума» грохнется мне на голову. Кое-как, однако, вертолеты миновали поле и ушли за горы.

Я уже собрался продолжить путь, поскольку гул вертолетов утих, но тут услышал совсем неподалеку тихие шаги. Нет, это были не дезертиры. Те ушли совсем в другую сторону, и их кабаний треск я бы узнал сразу. Это были совсем иные шаги, не более чем двух человек. К шагам добавился вполне различимый шепот и приглушенный смешок.

На всякий случай я залег и выставил вперед автомат. У меня, правда, была вредная привычка сперва прислушиваться, а потом стрелять, которая, как утверждал Капитан, иногда могла стоить жизни. Но когда я прислушался, то понял, что, возможно, стрелять вовсе не обязательно.

– Нет-нет, – игриво прошелестел некий юный, но уже вполне женский голосок, – дон Паскуаль, мне не хотелось бы стать легкой добычей…

– Но что тебе мешает, малютка? – сладострастно-нетерпеливо прогудел некий низкий баритон, который вполне мог бы принадлежать самому дьяволу-соблазнителю. – Неужели я настолько не подхожу тебе? Ну почему ты так неприступна, моя козочка?

– Вы слишком энергичны, сеньор Лопес… – хихикнула дама. – Ваша страсть понятна, но дайте же и моей возгореться…

– О-о, прелестница! – дон Паскуаль Лопес прямо-таки бурлил, как чайник. – Ты, должно быть, совсем замерзла, здесь так прохладно утром… Я согрею тебя, милая Марсела…

Послышалась довольно звонкая оплеуха, а затем мимо меня промчались двое: девица в сиреневой майке и изящных брючках, а следом за ней – упитанный мужчина в белом костюме и сомбреро, которое у него свалилось за спину и висело на подбородочном шнурке. Дон Паскуаль довольно прытко для своей комплекции настиг Марселу, сцапал ее и стал тискать. Конечно, я не был уполномочен вмешиваться в любовные отношения, но фамилия дона Паскуаля была Лопес, а это значит, что на «Лопес-23» он явно не был посторонним человеком. Ну, а раз так, то он мог прояснить мои сомнения насчет подземного хода. Можно было, конечно, сразу гаркнуть: «Руки вверх!» – но я этого делать не стал. Во-первых, следом за Лопесом и его возлюбленной мог топать телохранитель, а то и десяток таковых. Они вполне могли бы добавить мне несколько дырок в теле, а я никогда не страдал от их нехватки. Во-вторых, дон Паскуаль мог иметь при себе что-нибудь стреляющее и в самом благоприятном для меня случае наделать лишнего шума, а в неблагоприятном – опять-таки добавить мне отверстие в голове, без которого я вполне обошелся бы.

Поэтому я потихонечку вытащил рацию и позвал:

– Я – Капрал, ответьте.

– Слышу тебя, – тут же отозвался Капитан.

– Я в пяти метрах от дренажной канавы. Здесь рядышком дон Паскуаль Лопес и его девка.

– С охраной? – спросил Капитан.

– Пока не видно. Включаю маячок.

Теперь Капитан мог в два счета запеленговать меня и привести ребят мне на помощь.

Тем временем девица выскользнула из слишком откровенных объятий Паскуаля Лопеса и пробежала еще два десятка ярдов по кукурузному междурядью. Я тихонько отполз в глубь поля. Это оказалось очень вовремя, потому что появились наконец-то и телохранители. Их было трое, с короткими автоматами и полицейскими кобурами на патронташах. Они неторопливо шли за своим хозяином, стараясь не выпускать его из виду. Этим они как бы использовали служебное положение в личных целях: приглядывали за Лопесом и надеялись взглянуть на «клубничку». Останься я на прежнем месте – они бы меня заметили, но я все-таки оказался предусмотрительней. Пропустив их мимо себя, я решил подождать, нет ли второго эшелона. Однако было тихо. Тогда я рискнул, навинтил глушитель на ствол автомата и переполз обратно на междурядье, по которому шел ближний телохранитель. Спины всех троих были прикрыты бронежилетами, и я предпочел бить им в затылок. С первым все обошлось просто прекрасно. Он даже упал почти без шума. Второй и третий, поглощенные наблюдением за Лопесом, не заметили, что остались вдвоем. Как видно, желание полюбоваться бесплатным секс-шоу у них было большое. Второй тоже мог бы в принципе уйти бесшумно, но на мою беду зацепился за корень или сломанный стебель, а потому упал не точно вдоль междурядья, как первый, а немного наискосок и свалил брюхом несколько стеблей, наделав треску. Третий, недолго думая, бросился наземь и открыл стрельбу.

Он палил веером, не целясь, но в принципе мог в меня попасть. Во всяком случае, справа от меня, дюймах в двадцати, подломился и рухнул стебель кукурузы. Это произошло точно на уровне моей головы, и не будь этих двадцати дюймов, я, вероятно, так и не узнал бы, чем все кончилось.

Я все-таки в него попал, но он так заорал, что у меня мороз пошел по коже. Он не притворялся, в этом я убедился, когда послал ему в голову еще одну пулю.

Итак, без шума не обошлось. Где-то на асиенде завыла сирена, и взлетело несколько красных ракет. Это было примерно в той стороне, куда двигались солдаты-дезертиры во главе со своим Студентом.

Вертя головой на триста шестьдесят градусов, я перебежками двинулся по междурядьям, пытаясь догнать Лопеса и его подружку.

Однако поймали их все-таки Капитан и остальные, которые на звуки стрельбы прибежали как раз вовремя. Капитан приказал мне выключить радиопищалку и идти к нему.

Через пять минут я до них добрался и увидел, что наши парни держат парочку на прицеле.

– Молодец, Капрал! – Капитан хлопнул меня по плечу. – Это то, что нужно. Хотя и неинтересно: мы только-только начали воевать, а уже взяли в плен главнокомандующего армии противника!

– Прошу прощения! – возмущенно воскликнул дон Паскуале. – Это ошибка! Я не Лопес! То есть я, конечно, Лопес, но я не тот Лопес! Я не диктатор, я его брат-близнец. Господи, как я ждал этого освобождения! Вива Хайди либре!

– Господи, – устало вздохнул Комиссар, – если окажется, что и Лопес недоволен существующим строем, то я – пас…

– А почему я должен быть доволен? – вскричал дон Паскуаль. – Я не виноват в том, что наша матушка, да будет ей земля пухом, родила близнецов! Утверждают, что Педро родился на десять минут раньше, и потому стал диктатором, ибо такова была воля отца. Но кто сейчас докажет, что нас трижды не меняли местами? Может быть, это я родился раньше… И вот теперь он диктатор, а я неизвестно кто.