Страница 8 из 8
Теперь, став креативным директором, Марронье напрочь позабыл все эти заповеди. Когда подчиненные представляют ему проект будущей рекламной кампании, он бурчит либо «ничего», либо «чего-о-о?». «Ничего» означает, что проект одобрен и автору светит повышение к концу года. А вот «чего-о-о?» говорит о том, что нужно срочно искать другой вариант, иначе в два счета вылетишь за дверь. В общем, работа у КД непыльная: главное, вовремя пробурчать либо «ничего», либо «чего-о-о?». Иногда я спрашиваю себя, уж не произносит ли их Марк наугад, мысленно подбрасывая монетку – орел или решка.
Он умильно глянул на меня перед тем, как прервать мои раздумья:
– Похоже, ты сегодня здорово порезвился в «Манон»?
И тут я выдал ему нижеследующую тираду, заодно отстукивая ее на компьютере, чтобы и вы могли с нею ознакомиться:
– Слушай, Марк, ты же знаешь, у ВСЕХ креаторов тараканы в голове: наша работа – чистый яд, каждый норовит плюнуть тебе в душу, и чем дальше, тем это тяжелее. Наш главный клиент – мусорная корзинка, на нее-то мы и вкалываем! Ты присмотрись к старым рекламщикам, к их убитым физиономиям, к их пустым глазам. Мы сочиняем слоганы, которые клиент бракует один за другим, и после очередного отказа начинается дикий стресс; пусть мы хорохоримся – плевать, мол, переживем! – все равно это нас гложет днем и ночью. Мы и без того все тут творцы-лузеры, а нас с утра до вечера заставляют молча утираться и набивать ящики отвергнутыми проектами. Ты скажешь: это лучше, чем горбатиться на заводе. Но рабочий хоть знает, что он производит нечто осязаемое, тогда как креатор занимается тем, что выдумывает трескучие словечки и идиотские названия, годные лишь на то, чтобы сотрясать воздух и кормить проститутку-автора. Обрати внимание: у нас тут все либо алкаши, либо наркоманы, либо в депрессухе. К полудню уже ходят бухие, собачатся друг с другом, часами играют на компьютерах, курят травку – в общем, каждый спасается как может. Недавно я даже видел, как один псих изображал лунатика, прогуливаясь по балке в пятнадцати метрах от пола. Вот и я уже сыт по горло; ты видишь, у меня кровит нос, стучат зубы, дергается щека, вся морда в поту. Но я объявляю от имени всех своих угнетенных собратьев: моя книга отомстит за наши загубленные идеи!
Марронье слушает меня сочувственно, как врач, который готовится сообщить пациенту, что у того положительный тест на СПИД. Дождавшись конца моей пламенной речи, он делает свой выпад:
– Тогда чего ж ты не увольняешься?
И выходит из кабинета.
Ну уж нет, не дождетесь, хрен я вам уволюсь! Уйти по собственному желанию – да это все равно что покинуть ринг до конца матча. А я предпочитаю скапутиться прямо тут, на месте, и пускай меня вынесут ногами вперед. Кроме того, Марк блефует: никто меня не отпустит, а если я все же надумаю смыться, как в «Пленнике», они замордуют меня вопросом: «Почему вы уволились?» Я давно уже интересовался, зачем правители Деревни без конца приставали с этим к Номеру 6. Сегодня я наконец понял. Ибо главный вопрос нашего века, в мире, запуганном безработицей и исповедующем культ труда, звучит именно так: «ПОЧЕМУ ВЫ УВОЛИЛИСЬ?» Я помню, как восхищался хитрой усмешкой, с которой Патрик Макгоэн возглашал в каждой серии: «Я не номер, я свободный человек!» Нынче все мы ходим под номером 6. Все бьемся насмерть, лишь бы удостоиться вожделенного БК (бессрочный контракт). И попробуй только бросить свою работенку и свалить на спасительный необитаемый остров в компании накокаиненных шлюх: из песка тут же поднимется огромный воздушный шар с вопросом, долженствующим водворить тебя обратно в офис, как норовистую скотину в хлев: «ПОЧЕМУ ВЫ УВОЛИЛИСЬ?»
9
В те времена гигантские фотографии товаров красовались на стенах домов и автобусных остановках, на крышах и асфальте, на такси и грузовиках, на мебели, в лифтах и на билетных автоматах, на всех улицах города и даже за городом. Жизнь захлебывалась в океане бюстгальтеров, быстрозамороженных овощей, шампуней от перхоти и бритв с тройным лезвием. Никогда еще за всю историю человечества у наших глаз не было столько работы: статистики подсчитали, что каждый из нас от рождения до 18 лет видит рекламу 350 000 раз. Даже на лесных опушках, на околицах захолустных деревень, в глубине безлюдных долин, на вершинах снежных гор и на вагончиках фуникулеров вам лезли на глаза логотипы «Castorama», «Bricodecor», «Чемпион Мидас» и «Ярмарка одежды». Ни минуты покоя взгляду homo consommatus.
Тишина тоже оказалась на грани исчезновения. Невозможно было спастись от включенных приемников и телевизоров; крикливые рекламные слоганы грозили врезаться даже в ваши частные телефонные разговоры. Это изобретение принадлежало компании «Bouygues Telecom»: бесплатная связь в обмен на рекламные паузы через каждые 100 секунд. Вы только представьте: раздается звонок, и полицейский сообщает вам о гибели вашего ребенка под колесами автомобиля; вы рыдаете, а на другом конце провода веселый голосок распевает: «С „ПЕРЕКРЕСТКОМ“, С „ПЕРЕКРЕСТКОМ“ БУДЕТ СЧАСТЬЕ ВСЕМ ПОДРОСТКАМ!». Лифтовая музыка звучала на каждом углу, там, где и лифтов-то не было. Мобильники верещали в скорых поездах, ресторанах, церквах; даже бенедиктинские монастыри и те уступили натиску окружающей какофонии (я это знаю доподлинно, сам проверял!). Согласно все тем же исследованиям среднестатистический житель Запада ежедневно выслушивал 4 000 рекламных объявлений.
Человек вошел в пещеру Платона. Греческий философ описывал людей, прикованных к скале и созерцающих тени реальности на стенах темницы. Пещера Платона нашла свое воплощение в нашей действительности – теперь она зовется телевидением. Мы смогли любоваться на голубом экране реальностью под названием «Canada Dry»: это походило на реальность, имело цвет реальности, но не было настоящей реальностью. ЛОГОС на сырых стенах нашей пещеры уступил место ЛОГОТИПУ.
Человечеству понадобилось две тысячи лет, чтобы дойти до этого.
А теперь – рекламная пауза!
СЦЕНА ПРОИСХОДИТ НА ЯМАЙКЕ. ТРОЕ РАСТАМАНОВ ЛЕЖАТ ПОД КОКОСОВОЙ ПАЛЬМОЙ, ИХ ЛИЦА СКРЫТЫ ПОД ДРЕДАМИ. ОНИ ЯВНО ОБКУРИЛИСЬ ТРАВКОЙ И ТЕПЕРЬ ВЫРУБИЛИСЬ ВЧИСТУЮ. ИХ ОКЛИКАЕТ ТЕМНОКОЖАЯ ТОЛСТУХА:
– ЭЙ, ПАРНИ, НЕ ПОРА ЛИ НА РАБОТУ?
РАСТАМАНЫ НИКАК НЕ РЕАГИРУЮТ. У НИХ НЕТ СИЛ ДАЖЕ ШЕВЕЛЬНУТЬСЯ. ОНИ ТОЛЬКО ИДИОТСКИ ЛЫБЯТСЯ И ПОЖИМАЮТ ПЛЕЧАМИ, НО ЖИРНАЯ ГУСЫНЯ НЕ ОТСТАЕТ:
– ВСТАВАЙТЕ, ВСТАВАЙТЕ! СИЕСТА ОКОНЧЕНА! ЗА РАБОТУ, МАЛЬЧИКИ!
ВИДЯ, ЧТО ТРОИЦА ПРИЯТЕЛЕЙ НЕ ДВИГАЕТСЯ С МЕСТА, ОНА В ОТЧАЯНИИ ТРЯСЕТ У НИХ ПОД НОСОМ БАНОЧКОЙ «ДАНЕТ». ПРИ ВИДЕ ЭТОГО ДЕСЕРТНОГО ШОКОЛАДНОГО КРЕМА ПАРНИ РЕЗВО ВСКАКИВАЮТ НА НОГИ И ЗАПЕВАЮТ ПЕСЕНКУ БОБА МАРЛИ «GET UP, STAND UP». ОНИ ТАНЦУЮТ НА ПЛЯЖЕ, СМАКУЯ ШОКОЛАДНЫЙ ДЕСЕРТ.
СЛЕДУЕТ PACKSHOT «ДАНЕТ» С ТИТРОМ: «„ДАНЕТ“ ПОДНИМЕТ НА НОГИ ЛЮБОГО!»
2. Ты
Можно сделать весьма ценные открытия как в «Мыслях» Паскаля, так и в рекламе мыла.
1
Нынче тебя подстерегает бессонная ночь. Со времени ухода Софи ты маешься по выходным как проклятый. Наступила страда страданий. Ты смотришь «The Grind» no MTV. Тысяча девчонок в бикини и коротеньких, выше пупа, маечках дрыгают ножками на гигантской танцплощадке под открытым небом, явно где-то на Саут-Бич в Майами. Чернокожие крепыши прижимают их к своим накачанным шоколадным лоснящимся торсам. Передачка – простенькая, без претензий – славит всего лишь красоту пластики и упоение стилем техно. Всем нам должно быть по 16 лет, всегда! Всем нужно быть красивыми, спортивными, загорелыми, улыбчивыми и железно держать ритм! И конечно, беситься вовсю, но по команде и дружно, под жарким солнышком Флориды. Облегающий прикид обязателен. «The Grind» – это другой, идеальный мир, идеально чистый пляж, идеально чистый танец. А ведь «grind» – это по-нашему «долбежка». И сия молодежная, тщательно организованная долбежка напоминает тебе «Триумф воли» Лени Рифеншталь или скульптуры Арно Брекера.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.