Страница 108 из 110
— Но он только районный администратор, — запротестовал Ронин.
— Но он знал, где зарыты все тела, — сказал я. — Предполагаю, что он знал и то, где будет зарыт он сам.
— Но все же почему она сделала это, зная, что умрет сама? — Ронин не мог этого уложить в своей голове.
— Потому что, — я взглянул на начавшую расходиться толпу важных персон, медленно продвигавшуюся обратно через широкую арку в большой зал, где все еще сиял, как алтарь, видеостенд с договором, — потому что она не видела другого Пути.
По его лицу было ясно, что он не понял, как и следовало ожидать.
— Жаль, что этот инцидент произошел во время церемонии подписания договора, нарушив порядок. Но никто серьезно не пострадал, — сказал Санд. — Кроме тех, кто этого заслуживал. Мы направили Натазу на пост Боросэйжа, как ты изначально предлагал. Гидраны ненавидели Боросэйжа, они будут только обрадованы этой переменой. — Он слегка улыбнулся: — Я думаю, как и все мы. — Он оглядел комнату, как бы желая обнаружить хотя бы одного человека, кто был огорчен смертью Боросэйжа. — И мы освободились от этого постоянного источника несчастий — Наох. Но с нашим собранием это никак не связано и по сравнению с ним ничего не значит, как сказал Кот. — Он опустил глаза. На ковре уже не было пятен.
Я видел, как Ронин справляется со своими чувствами, и вскоре на его лице эмоции отражались не больше, чем на лице Санда. Шрамы, оставшиеся после несчастного случая в рифе, на его лице были едва заметны, но я знал, что они все еще существуют в его мозгу. Он делал свою работу ради жизни, я удивлялся, как он выдержал все это.
— Вижу, — сказал он. И все.
— Тогда, — пробормотал Санд, — если ты все понял, почему бы нам не присоединиться к остальным представителям в банкетном зале и отпраздновать то хорошее, чего мы здесь добились? — Он махнул рукой в сторону зала, куда в большинстве своем направлялся народ.
— Подожди, — сказал я, — а как насчет моего браслета? — Я протянул руку. На том месте, где браслет раба был вплавлен в мою плоть, образовалась полоска молодой кожи. Браслет Ронина спокойно покоился у него на запястье, но никто не сказал мне ни слова о моем.
Ронин взглянул на мою руку. Потом перевел взгляд на Санда.
— Он ждет тебя на корабле, на котором ты покинешь эту планету, — сказал Санд.
— Что?
— Тау отменила твою визу, — сказал Ронин, не глядя на меня. — Ты депортирован.
— О чем вы говорите? — Я помотал головой. Внезапно я вспомнил, что сказал Боросэйж до того, как им занялась Наох. — Это была идея Боросэйжа. Он мертв. Я…
— Это не была идея Боросэйжа, — сказал Ронин, поднимая наконец глаза. — Кот, — его пустая рука прочертила дугу в воздухе, — ты практически в одиночку спровоцировал события, которые привели к сегодняшнему соглашению. Это невероятное достижение. Но если ты думаешь, что стал героем для людей Убежища, то подумай получше.
— Ты имеешь в виду людей или землян? — грубо спросил я. — Или просто правление Тау или Дракона? Как ты думаешь, кого они ненавидят больше: тебя или меня?
Он нахмурился.
— Нет никаких сомнений, что они ненавидят меня, так как я представляю собой силу, которая и повернула так все эти события. Но эта сила еще и защищает меня. А тебе я подобной защиты гарантировать не могу.
— Я и не прошу тебя, — ответил я. — Я сам могу позаботиться о себе.
Санд усмехнулся, взглянув на мое голое, покрытое шрамами запястье.
— Кроме всего этого, — сказал он, — Тау или Дракон не только не возьмут на себя ответственность за твою безопасность, если ты останешься здесь, у нас есть полное право депортировать тебя. По законам корпорации ты виновен в чем угодно, начиная от ругани в публичных местах и кончая призывом к мятежу. Если ты собираешься остаться на Убежище, мы должны будем провести расследование по всем статьям. Боросэйж получил то, чего заслуживал, — пробормотал он. — Считай себя счастливчиком.
— В соглашении есть пункт об амнистии всех членов ДНО.
— Но ты не гидран. Ты зарегистрированный гражданин Федерации. В конце концов мы не забирали твою ленту данных. Ты потерял ее.
— Легионеры Тау пытали меня! Меня нелегально сделали наемным рабочим! Если вы хотите говорить о преступлениях…
Он поднял руки:
— Пощади меня, пощади себя. Решение уже принято. Менять его никто не собирается. А сейчас, если ты извинишь меня… — Он ушел, оставив нас стоять на месте.
Я снова посмотрел в лицо Ронину:
— У них нет никакого права. Скажи им…
Глаза Ронина были сплошной тенью.
— Я ничего не могу сделать. Это одна из уступок, на которые нам пришлось пойти ради подписания договора. Чтобы ты не значился в архивах Службы безопасности корпорации, нам пришлось согласиться на то, чтобы ты покинул эту планету.
— Ты сукин сын, — сказал я. — Ты не мог сделать этого со мной.
— Ты нарушал правила этого мира, черт тебя побери! — сказал он, повышая голос. — Ты спас мне жизнь, но нарушил закон! Я сделал для гидранов все, чего ты хотел, по мере своих способностей! Но чтобы договор был подписан, мне пришлось идти на уступки. Только так все и делается.
— Этого мало. — В моих глазах заплясали пятна. Я отвел взгляд. Мийа…
— Извини, — пробормотал он. — Я сделал все, что мог. — И я понял по его голосу, что он думает сейчас, как я, о Мийе, о Джеби. Он видел нас вместе, он знает, что они значат для меня. Он понимает, что произойдет… И ему жаль. Но это ничего не меняет.
— Проклятье! — Я отвернулся, меня переполнила такая глубокая и внезапная боль, что захотелось слезами выплеснуть ее наружу. Я оглядел здание в поисках Мийи. Но она исчезла у меня из головы, выйдя из зала, все ее мысли были сфокусированы на смерти, на ее сестре.
Ронин молча стоял за моей спиной. То ли он ждал, когда же я возьму себя в руки, то ли просто не знал, что делать, как и я.
Я наконец повернулся, поскольку уже не мог стоять один в этой пустой комнате с Ронином, торчащим позади меня, загипнотизированный светом, превращающим мое горе в некое шоу.
— Мне надо найти Мийю, — сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, не глядя на него. Я направился к дверям, в которых исчезла Мийа.
— Кот, — позвал Ронин.
Я остановился, мои руки сжались в кулаки, но я не оглянулся.
— Что?
Голографический образ Натана Испланески появился внезапно в воздухе передо мной.
— Я хотел поблагодарить тебя, — сказал Натан. Его голова, лишенная тела, смотрела прямо мне в глаза, словно он действительно мог видеть меня. — И хотел спросить, не хочешь ли ты заняться той же работой, что и Ронин, для меня, для ФТУ?
Я обернулся к Ронину.
— Ты знаешь об этом? — спросил я. — Когда в прошлый раз ФТУ просило меня поработать на него, оно просто, как и все, обмануло меня. — Ронин поглядел на меня непонимающе. — Шахты телхассиума, на Синдере: сговор синдикатов, псион-террорист по имени Квиксилвер. ФТУ использовало псионов — и я имею в виду именно использовало, — чтобы обезвредить его. Возможно, ты помнишь.
— Это был ты?! Ты был одним из них?
— Скажи Испланески, что он зря принимает меня за дурака, — сказал я.
— Он рассказал мне, что ты сделал для леди Элнер Та Минг, — крикнул Ронин мне вслед. — Я знаю, что ты сделал здесь. Я не думаю, что Испланески ошибается в тебе.
Я снова остановился, на этот раз не оборачиваясь.
— Ты сделал ошибку раньше, — грубо ответил я и прошел сквозь образ Испланески, как сквозь дым, направляясь к выходу.
— Подумай об этом! — крикнул Ронин. — Просто подумай еще раз…
Я заставил свои кулаки разжаться, достиг двери и вышел.
Три лица поднялись одновременно, чтобы взглянуть на меня, оторвав глаза от тела Наох. Натаза ушел, забрав Джеби с собой. По тому, что появилось на лицах Хэньена и Перримида, когда они поднялись на ноги, я понял, что они уже знают то, что я только что услышал о своем будущем — об отсутствии его. Я задыхался от горя и сожаления в их взглядах, дрожь сотрясала меня. Мийа подняла на меня взгляд, и я почувствовал ее непонимание, размытое горем. Она поймала мою бессильную руку, поднимаясь на ноги, и ее мозг направил ко мне поток любви/чувства потери/боли/желания/любви.