Глубокое синее море

— Я пытался… спрятаться в шкафу… Хотел от… нять у него пистолет… Я знаю, что… они собираются делать…

— Что? — спросил Гарри.

Но Кениг уже закрыл глаза, и по выражению его лица нельзя было понять, слышал ли он вопрос. Но вскоре опять с трудом заговорил и сообщил, о чем говорили Линд и Майер на немецком языке в то время, когда другие тушили пожар.

— Я… немец, — сказал Кениг, тяжело дыша. — Майер велел Линду оставить корабль гореть. Приказал вывести из строя все шлюпки, кроме одной, а сигнал бедствия дать с не правильными координатами… Спивак… — Он опять замолчал. — Что со Спиваком? — затеребил его Годард.

— Должен спуститься вниз… и открыть кингстоны…

Годард посмотрел на Карин.

— Тридцать человек! — прошептал он. — Кто бы мог решиться на нечто подобное? — Он наклонился над раненым. — Кениг, Кениг, вы меня слышите? Вы говорите, что приказы отдавал Майер? У вас не сложилось впечатления, что он… что он начальник Линда? По военной линии?

— Нет… — Голос Кенига становился все слабее. — Много хуже. Он отец Линда…

Это было ответом на многие трудные вопросы. Родня по крови. Кровь… Да, им было не важно, сколько ее прольется, лишь бы спасти свою шкуру.

Глаза Кенига вдруг широко раскрылись, словно он увидел перед собой что-то ужасное, от чего уже не мог убежать. Он попытался еще что-то сказать, но с губ его сорвался только шепот, который Годард не понял.

Глава 13

Единственным благоприятным обстоятельством для них было то, что Линд ничего не знал об их присутствии на корабле.

Правда, большой пользы они из этого извлечь не могли, если учесть, что времени оставалось совсем мало. Самое большее через полчаса огонь перейдет на среднюю палубу и охватит всю среднюю часть судна. Машинное отделение было затоплено. Поскольку Годард не знал, сколько времени понадобится, чтобы вода заполнила трюмы, то он, естественно, не имел никакого понятия и о том, можно ли успеть закрыть кингстоны до того, как помпы и топки окажутся под водой.

Кениг все еще боролся за жизнь. Он стонал и хрипел, но дело было лишь в минутах. Тем не менее они не хотели оставлять его одного. Лишь когда Кениг потерял сознание, Годард кивнул Карин. Каждая секунда была дорога. Они оба быстро проскользнули по коридору.

— Что мы можем сделать? — спросила она.

— Хочу заполучить один из их пистолетов, — ответил он. Голос его прозвучал спокойно, но когда она посмотрела ему в глаза, то увидела в них ту же первобытную жестокость, которую заметила, когда Гарри расправлялся с Рафферти.

— Один пистолет? — повторила Карин. Они достигли стальной двери, ведущей в машинное отделение. Годард сделал знак, чтобы Карин вела себя тихо, и немного приоткрыл дверь.

На платформе, находившейся приблизительно на середине трапа, сидел человек с пистолетом за поясом. Должно быть, это был Спивак, который наблюдал за кингстонами.

Годард тихо прикрыл дверь. Когда он оглянулся, то увидел, что дым поднимается вдоль трапа, ведущего на среднюю палубу. Они покинули ее всего пару минут назад. Теперь дым валил уже с обеих сторон.

Годард лихорадочно раздумывал. Где другие? По-видимому, пока еще на верхней палубе. Двое из них горелками прожигают днища спасательных лодок. Напасть на них — это самоубийство. Один Линд голыми руками расправится с ним. Отто? Имея за своей спиной стальную переборку, а по обе стороны по двадцать ярдов открытого пространства палубы, он практически неуязвим. Но если Отто оттуда не убрать, они не могут надеяться на благополучный исход.

— Что ты сделаешь с одним пистолетом? — вновь спросила Карин.

— Уберу Отто, — ответил он.

Она поняла, что он имел в виду. Они должны вызволить команду. Даже если Гарри удастся проникнуть в машинное отделение, то он все равно не знает, как закрывать кингстоны и привести в действие пожарный насос.

— Как только команда поймет, что собирается сделать Линд, Отто не сможет удержать ее под прицелом, — предположила Карин.

Но на какое-то время ему удержать их удастся, подумал Годард. А потом уже будет слишком поздно. У него не было возможности объяснять все это Карин. Из тридцати моряков Отто сможет остановить в лучшем случае пятерых или шестерых первых, но кто будут эти первые пять или шесть?

Нет, к Отто не подойти. К Линду и Май-еру тоже… И вдруг его осенило. Радист Спаркс!

Это был единственный человек, который мог оказаться в одиночестве и к которому можно было подобраться!

Годард схватил Карин за руку и помчался с ней по проходу к двери лазарета.

— Подожди здесь, — сказал он ей. — Закрой дверь на щеколду и не открывай, пока не убедишься, что это я.

— А ты куда?

— В радиорубку. Только на пару минут. Он помчался по внутреннему трапу наверх, свернул в поперечный коридор и повернул направо. Потом осторожно стал красться на цыпочках, постоянно прислушиваясь. Вскоре он услышал какие-то звуки. Но они не были похожи на сигналы азбуки Морзе. Скорее, это был шум карательного отряда, который крушил и стекло, и металл.

Звуки доносились из-за второй двери. Годард проскользнул к ней и прислушался. Потом заглянул в радиорубку. Спаркс стоял посреди помещения и пожарным топориком разбивал аппаратуру на мелкие кусочки.

Да, Линд успел обо всем позаботиться, мелькнуло в его голове. Он даже не исключил возможности, что на борту может оказаться еще один радист. Гарри вздохнул, проскользнул в рубку и ребром ладони нанес Спарксу сильный удар по почкам. Тот скрючился от боли и выпустил топорик из рук. Годард заломил ему руку за спину, толкнул вперед и изо всей силы ударил головой о стальную переборку.

Ноги у радиста сразу подкосились, но Гарри быстро подхватил его, не дав упасть, и положил на спину. У Спаркса все вертелось перед глазами, но он был еще в сознании, и его темные глаза метали молнии. Годард присел рядом с ним и обыскал. В карманах ничего не было.

, — . — Мне нужен пистолет. Где мне его найти? — Сказав это, он потянулся назад, взял выпавший из руки Спаркса топорик и приставил его к горлу радиста. — Лучше говори сразу, ибо, когда лезвие перережет голосовые связки, тебе придется изъясняться знаками.

— У меня нет пистолета.

— Ты, наверное, понял, что я спешу, — прошипел Годард и немного надавил на топорик.

— Я бы сразу отдал вам пистолет, если бы он у меня был.

— Ясно. В таком случае я хочу знать, где его можно найти?

— Послушайте, если вы снимете с моего горла эту проклятую штуку, то я, возможно, и смогу вам кое-что сказать. Я ненавижу вас и ненавижу всех надменных свиней. Но если бы у меня был пистолет и если бы я верил, что вы сможете остановить этим готовящуюся бойню, то я с удовольствием отдал бы его вам…

Годард нахмурил брови, но ослабил нажим топора:

— И почему так?

— Потому что я пошел на это только ради денег. Потому что мне нужны были деньги. Говорили, что ни у кого не упадет и волоска с головы. Но теперь все пошло вкривь и вкось, он хочет уничтожить всю команду.

— А это что? — Годард показал на искореженное оборудование.

— Он сказал, что вырвет кишки из моего живого тела, если я этого не сделаю. Так и будет, причем, перед всеми…

Да, этот человек действует без стеснения, подумал Годард. И знает, как повлиять на психику других. Он поднялся и отбросил топорик.

— Что ж, продолжайте в том же духе. Спаркс недоверчиво уставился на него:

— Вы мне поверили? Вы меня не свяжете?

— Нет на это времени, — ответил Гарри. — Кроме того, человека, который меня ненавидит, нельзя считать совсем уж плохим. — Он вышел и пошел вдоль коридора.

Видимо, ему не повезет, но попытаться он все же обязан. Если Спаркс позвонит Линду, то он и Карин будут мертвы через пять минут, но Годард в это почему-то не верил. В таком мире он больше не мог верить в театральные эффекты.

Дым валил уже густыми облаками, и, когда Карин открыла дверь лазарета, глаза ее слезились, она кашляла. Но время поджимало. Они должны были что-то предпринять — и немедленно.