Перекрестья

Не поднимая головы, Джек вошел в кабину и костяшками пальцев нажал кнопку холла. Голова Дженсена находилась выше угла обзора камер, так что любой наблюдатель мог утверждать, что бородатый человек в вязаной шапочке был в лифте один.

Когда лифт остановился и двери раздвинулись, Джек опять-таки костяшками нажал кнопку десятого этажа и вышел в холл.

— Роселли? — окликнул его дежурный Паладин. — Это Джон Роселли?

— Нет, я Роселли, Потерявший Слияние, — сказал Джек, направляясь к выходу. — А что, есть какая-то проблема? — позволил он себе добавить.

Это было последнее препятствие. Если удастся спокойно пройти мимо охранника, он свободен.

— Задержитесь. Где вы были?

Джек не замедлил хода.

— На Уровне Общения.

— Нет, вас там не было. Вы не появились перед камерами. Поэтому Великий Паладин отправился искать вас и...

Не останавливаться... только не останавливаться...

— Я только что расстался с Дженсеном. Он не упоминал о камерах.

Охранник уже поднес к губам рацию двусторонней связи.

— ВП Дженсен? ВП Дженсен? — Опустив рацию, он посмотрел на Джека. — Не отвечает. Где вы с ним виделись?

— Я оставил его наверху. Он хотел еще пройтись по этажу.

Когда Джек уже был у дверей, охранник вышел из своей будки и заторопился вслед за ним:

— Подождите! Вы еще не можете выйти!

— Да? А вот смотрите.

Джек толкнул двери и, оказавшись на тротуаре, двинулся в верхнюю часть города. Охранник держался за ним.

— Эй! Вернитесь! Великий Паладин захочет поговорить с вами.

Джек, не обращая на него внимания, продолжал идти в сторону дома. Ему ужасно хотелось спать. Машину он оставил на боковой улице. Убедившись, что Паладин Храма больше не преследует его, он сел за руль и включил зажигание.

Проехав с десяток кварталов, Джек развернулся и завел «бьюик» в парк. Откинув голову на подголовник, он сделал несколько глубоких вдохов. По телу прошла дрожь. Холодная черная ярость, которая все это время жила в нем, стихала и уходила, оставляя по себе лишь потрясение и усталость.

В таком состоянии он боялся сам себя. Не столько темных сил, во власти которых оказывался — их-то он как раз не боялся, — сколько запоздалого осознания, на что он способен. Порой он клялся, что никогда больше не позволит себе ничего подобного и, когда эти страсти запросятся на свободу, он безжалостно затолкает их обратно. Тем не менее, когда случалось неизбежное — когда наступал момент и он оказывался во власти этих сил, они захватывали и несли его.

Но впредь ему никогда не захочется заново пережить события этого вечера. Потребуется время, чтобы забыть их.

7

Лютер Брейди, как обычно, проснулся рано и двинулся в обратным путь. День для него начался с легкой головной боли — что и неудивительно после такого ночного загула, — но вскоре она прошла. Как всегда, проведя время с мальчиками, он чувствовал себя помолодевшим. Дайте ему хорошего, так сказать, напарника — и ему никогда не понадобится «виагра».

Он предпочитал приезжать еще до семи, когда в храме относительно пусто, и проскальзывать в свои апартаменты.

Но этим утром его ждал хаос — мигалки полицейских машин и «скорой помощи», озабоченные копы и врачи-реаниматоры.

Один из Паладинов узнал его и кинулся навстречу:

— Мистер Брейди! Мистер Брейди! Слава Ноомри, вы здесь! Это ужасно! Просто ужасно!

— Что случилось?

— Великий Паладин Дженсен — он мертв!

Лютера охватил ледяной ужас. Дженсен? Мертв? Он был самым ценным его помощником — преданным Опусу, бесстрашным и неутомимым в служении. Что он будет делать без него?

— Как?..

— Несчастный случай. Он упал в шахту лифта. Это было ужасно! Великого Паладина нашел ПХ Круз. Его голова... он размозжил голову при ударе о крышу одного из лифтов!

Несчастный случай...

Лютер почувствовал облегчение, потрясение отступило; напряженные мышцы расслабились. Какое-то мгновение — он сам не понимал, в чем дело, — он боялся, что Дженсен убит. Плохо, что он потерял человека, который был его правой рукой... но убийство вызвало бы бурю страстей в прессе. А вот несчастный случай... ну, тут и рассказывать в общем-то не о чем. Несчастные случаи происходят сплошь и рядом, где угодно и с кем угодно. Нет никаких оснований считать, что к храму дорментализма отнесутся как-то по-иному.

— Это в самом деле ужасно, — вздохнул Лютер. — Подлинная трагедия. Я должен подняться к себе и пообщаться со своим кселтоном.

— Полиция может захотеть поговорить с вами.

— Я поговорю с ней несколько позже. Сейчас я очень расстроен.

Что было более чем истиной. Он вложил в Дженсена массу времени, денег и сил. Тот был едва ли не самый близкий его соратник. Равных ему нет. И что хуже всего, придется перекраивать расписание Опуса Омега.

Дьявол и преисполняя! Именно сейчас, когда конец уже близок.

О том, кем заменить Дженсена, он побеспокоится позже. А сейчас надо дать указание Виде составить пресс-релиз. И пусть она подготовит несколько его выступлении для публики, каким великолепным, обаятельным и добрым человеком был Дженсен.

Ах да. Вот что еще ему нужно — пусть она выяснит, как звали Дженсена. Он должен знать имя человека, которого ждут торжественные публичные похороны.

8

Будильник разбудил Джека в девять. Лежа в постели, он прослушал сводку новостей, в которой говорилось об убийстве в Бронксе и о несчастном случае со смертельным исходом в дорменталистском храме в Мидтауне. Он выкинул из головы воспоминания о мертвых глазах Дженсена, глядевших на него с потолка лифтовой кабины. Пора снова браться за дело.

Облачившись в боксерские трусы и футболку, он вытащил нож с массой принадлежностей и уселся в гостиной за круглым дубовым столом с разлапистыми ножками. Натянув латексные перчатки — господи, они стали для него столь же привычными, как жвачка, — Джек принялся за работу.

Вытащив из конверта пачку фотографий, сделанных Кордовой, он второй раз просмотрел их. Менее тошнотворными они не стали. Прошлой ночью, пока Кордова валялся без сознания, Джек разложил их на три стопки: Брейди один, Брейди надевает маску и Брейди в маске вместе с мальчиками. Из первых двух стопок он наудачу взял по одному снимку, но, чтобы найти третью из последней стопки, где камера не показывает лица ребят, ему потребовалось время.

Еще раз просмотрев стопки. Джек отобрал из каждой самые убийственные экземпляры и с помощью соответствующей компьютерной программы вырезал из фотографий лица мальчишек. Совершенно не надо, чтобы эта история преследовала их всю жизнь. И еще он вырезал запечатленные камерой даты и время.

Покончив с этим, он положил фотографии в конверт «Федерал экспресс» вместе с письмом, текст которого распечатал на принтере в офисе Кордовы.

Если вы это читаете, значит, я мертв. А вот этот человек виновен в моей смерти. Прошу вас, пусть эти снимки не пропадут впустую. Ричард Кордова.

Запечатав конверт, он написал адрес «Лайт» и не забыл обратный адрес.

Затем взялся за сотовый телефон ради двух звонков, которые необходимо было сделать. Дежурный связал его с полицией штата Пенсильвания. Когда он сказал, что хочет сообщить о преступлении, его переключили на другой номер. Офицеру, который снял трубку. Джек объяснил, что им следует отправиться на некую ферму, где захоронен бетонный цилиндр, в котором они найдут останки нью-йоркской журналистки Джейми Грант. Кроме того, он сообщил, где они смогут найти форму для отливки этого цилиндра и что символы на его поверхности, вне всякого сомнения, дорменталистские.

Офицер изъявил желание узнать, кто он такой и откуда все это знает.

Ну да, как же.

Второй звонок был к фиктивной миссис Роселли. Она взяла трубку после второго гудка:

— Доброе утро, Джек.

Это удивило его. Определитель номера не мог высветить его имя. Откуда она...

Может, просто вспомнила его номер. Или, может, она вообще обходится без электроники.