Могила

И что же в нем было не так?

Улыбка его померкла.

Спросите у Джии. Похоже, она уверена, что знает.

Но с сегодняшнего дня все может пойти по-другому.

После душа Джек быстро оделся и проглотил пару чашек какао «Пуфф». Затем он прикрепил к бедру кобуру с «семмерлингом» 45-го калибра. Он никогда не выходил из дому без оружия. Конечно, кобура несколько мешает, но душевное спокойствие компенсирует физическое неудобство.

Посмотрев в глазок, Джек повернул центральную ручку, открывающую все четыре замка — вверху, внизу и по обеим сторонам входной двери. На пороге его обдало жаром из холла. Джек от души порадовался, что не надел майку. На нем была лишь легкая рубашка с коротким рукавом, заправленная в джинсы «Ливайс». Пока он шел к выходу, влажное тепло плотно окутало его тело.

Джек на минуту задержался на ступеньках. Солнечный свет с трудом пробивался сквозь легкий туман над крышей Исторического музея. Влажный воздух тяжело нависал над тротуаром. Джек чисто физически видел его, чувствовал его запах, ощущал вкус. Пыль, копоть и угарный газ смешивались с запахом прогорклого масла из мусорного бака на углу переулка.

Да уж! Это и есть Верхний Вест-Сайд в августе.

Джек сошел на тротуар и неторопливо направился по дороге из коричневых булыжников к телефонной будке. В действительности это была не будка, а стоящая на невысокой основе открытая клетушка из хрома и пластика. По крайней мере, она еще была цела. Время от времени кто-то вырывал из нее трубку, и тогда разноцветные провода висели, словно нервы ампутированной конечности. Иногда этот кто-то, не жалея ни сил, ни времени, запихивал бумажную затычку в щель для монет или засовывал кончик зубочистки между кнопками набора. Джек не переставал удивляться странным увлечениям некоторых своих сограждан.

Он позвонил в свой офис, поднес к трубке свой бипер и нажал кнопку. Голос, записанный на пленку, совсем не похожий на голос самого Джека, произнес знакомые слова: «Это мастер-ремонтник, Джек. Я не могу сейчас ответить на ваш звонок, но вы можете после сигнала оставить свое имя, номер телефона и коротко изложить суть проблемы. Я перезвоню вам как только смогу».

Раздался сигнал, и за ним женский голос, поведавший о проблемах с часовым механизмом на сушилке. Еще сигнал, и какой-то мужчина сказал, что хочет получить бесплатную справку о том, как починить миксер. Джек проигнорировал оставленные номера — он не собирался им перезванивать. Но как же они все-таки узнали его телефон? Даже в специальном справочнике «Белые страницы» Джек указал неправильный адрес, чтобы пресечь вызовы, но люди все равно умудрялись его отыскивать.

Третий, и последний, голос оказался необычным, единственным в своем роде: ровный тон, отрывистые слова, быстрая речь с английским произношением, но в то же время — явно не англичанин. Джек знал пару пакистанцев, говорящих подобным образом. Мужчина был явно расстроен и говорил слегка запинаясь.

— Мистер Джек... моя мать... моя бабушка была ужасно избита прошлой ночью. Мне необходимо срочно переговорить с вами. Это очень, очень важно.

Он оставил свое имя и номер телефона, по которому его можно найти.

Все свое время Джек намеревался посвятить Джии — это был последний шанс помириться с ней, поэтому он не собирался браться за это дело, но все же решил позвонить по указанному телефону.

Набирая номер, он изо всех сил ударял по кнопкам. Отчетливый голос ответил на середине второго гудка.

— Мистер Бхакти? Это мастер Джек. Вы звонили вечером в мой офис и...

Мистер Бхакти оказался неожиданно очень бдительным.

— На автоответчике был другой голос.

Круто, подумал Джек. Голос на автоответчике принадлежал Эйбу Гроссману. Сам Джек никогда не записывал свой голос для автоответчика в офисе. Но большинство людей даже не замечали этого.

— Старая кассета, — ответил Джек.

— А-а-а... Тогда ладно. Я должен немедленно увидеться с вами, мастер Джек, по делу, не терпящему отлагательств. Вопрос жизни и смерти.

— Не знаю, мистер Бхакти, я...

— Вы должны! И никаких возражений быть не может!

В его тоне появилась новая нотка. Этот мужчина явно не привык, чтобы ему отказывали. Но когда дело касалось Джека, подобный тон не проходил.

— Вы не поняли. Я занят делами других клиентов...

— Мастер Джек! Неужели в других делах речь идет о жизни женщины? Нельзя ли их отложить, хотя бы ненадолго? Моя... бабушка была безжалостно избита на улице вашего города. Она нуждается в помощи, которую я не могу ей оказать. Поэтому я вынужден обратиться к вам.

Джек понимал, что мистер Бхакти слишком высокого мнения о себе — он считает, что нажимает на нужные струны в душе собеседника. Джек был несколько возмущен этим, но все же решил дослушать до конца, тем более что Бхакти уже начал излагать факты.

— Ее машина, должен подчеркнуть, ее американская машина, сломалась этой ночью, и когда она...

— Оставьте это на потом, — сказал Джек, довольный, что смог наконец перебить его — для разнообразия.

— Вы встретитесь со мной в больнице? Она в больнице Святой Клер...

— Нет. Первая наша встреча произойдет там, где я скажу. Я всегда принимаю клиентов на своей территории. И никаких исключений.

— Хорошо, — согласился Бхакти, еле выдерживая любезный тон. — Но мы должны увидеться как можно скорее. Время не терпит.

Джек дал ему адрес «У Хулио» — бара в двух кварталах от того места, где он находился, и посмотрел на часы:

— Сейчас начало одиннадцатого. Подъезжайте ровно к половине одиннадцатого.

— Через полчаса? Я не успею доехать за это время.

Чудесно! Джек обожал давать клиентам как можно меньше времени для подготовки к первой встрече.

— Половина одиннадцатого плюс-минус десять минут. Приедете позже — я уйду.

— Хорошо, в половине одиннадцатого, — сказал мистер Бхакти и повесил трубку.

Джек шел на север по авеню Колумбус, придерживаясь правой стороны. Некоторые магазины только открывались, но в большинстве уже вовсю шла торговля.

Бар «У Хулио» был открыт. Да он и вообще редко когда закрывался.

Джек знал, что первые посетители появляются здесь, как только Хулио открывается, — в шесть утра. Одни шли со смены и останавливались выпить пивка, съесть круто сваренное яйцо и просто уютно посидеть; другие прямо у стойки бара перехватывали глоток живительной влаги перед началом работы. И те и другие проводили лучшую часть дня в полутьме.