Тайны любви

Комната освещалась лишь отблесками уличных фонарей, проникавшими сквозь шторы, но и этого света было достаточно, чтобы Арман разглядел расставленные ноги в прелестных голубых атласных туфлях, крепко упершиеся в пол в полуметре от стены, и сложенные руки, ухватившиеся за подоконник в поисках опоры. Мадлен нагнула голову и прижалась щекой к тыльным сторонам ладоней — она казалась воплощением покорности. Однако она не забыла позаботиться о том, чтобы ей по-прежнему видна была улица в узкую щель, проделанную между стеной и занавеской.

— Невозможные вещи гораздо чаще происходят в действительности, чем в снах, — сказал Арман; его разбирало любопытство. — Ты часто видишь эротические сны?

— О, да, — ответила она, часто и прерывисто дыша.

— А я в них бываю? Тебе снится, как мы с тобой занимаемся .всякими приятными вещами?

— Я вижу, тебя задело за живое, — сказала Мадлен.

— Ты расскажешь мне об этих снах? — спросил он взволнованно, его рука, скользнув вниз по обнаженной спине, ласкала раздвоенный холмик, приблизившийся к нему, благодаря новой позе Мадлен. — Если ты сейчас вспомнила о них, они должны быть безумно интересны. Я горю желанием послушать!

— Не сейчас, — проговорила она, — не сейчас, Арман.

— Но когда-нибудь расскажешь? — настаивал он.

— Может быть… — прошептала она, но похоже было, что ей не очень хотелось делиться с ним интимными подробностями сновидений.

Арман прекратил допытываться, сейчас важнее было другое — наступал самый ответственный момент. Он расстегнул пояс брюк, и они гармошкой сложились вокруг лодыжек, затем, поддерживая рукой воздушную ночную рубашку, собранную вокруг талии Мадлен, он направил на нее вздыбленное орудие страсти. Он не мог сдержать дрожь когда раздвигал бедра, устремляясь в ее маленький дворец.

— Ах, ты!.. — воскликнула она, задыхаясь когда ключ оказался надежно вставленным в замочек. — Ты можешь думать о чем-нибудь другом, когда мы вместе?

— Потом — да, — выдохнул он, проникая глубже.

— Ох, ты разорвешь меня этой здоровенной штуковиной! — вскричала она.

Полностью погрузившись в теплую глубину ее тела, Арман сбросил пиджак и задрал рубашку на груди ради упоительного прикосновения голым животом к спине любовницы.

— Сумасшествие! — простонала Мадлен. Была она права или преувеличивала, то, что они делали, доставляло обоим огромное наслаждение. Арман улавливал в ее голосе быстро нараставшее возбуждение, когда она невольно повторяла его имя, а нетерпеливые движения тела как бы подталкивали его к решительным действиям. Обняв ее обеими руками, он сжал мягкие маленькие гранаты под ночной рубашкой и играл с ними. Теперь, когда все было сделано как следует, он присоединился к ее движениям.

— Пьер-Луи все еще глазеет на окно? — спросил Арман, касаясь губами ее шеи.

— Не знаю… — ответила она со вздохом, — наверное… Он, должно быть, удивляется, что мы можем делать столько времени.

— Он молит Бога, чтобы я оказался достаточно красноречивым и добился твоего согласия вернуться домой сегодня же, — сказал Арман. — Он надеется, что ты позволишь ему проделать с тобой то, что я делаю сейчас. Впрочем, ты прекрасно знаешь, зачем он ждет тебя.

— Тогда он может ждать хоть всю ночь! — воскликнула она сердито, ее движения стали резче, приближая взрыв Армана и окончательное посрамление мужа.

— О Мадлен, — прошептал Арман, — это так великолепно, я не в силах больше сдерживаться!

— Отлично! — вскричала она, убыстряя движения. — Сделай это немедленно, я требую!

Природа взяла свое, и желание Мадлен было исполнено почти мгновенно. Арман проник еще глубже, так что у нее невольно вырвался короткий удивленный вопль, его руки яростно терзали ее грудь, и эликсир страсти выплеснулся в дрожащий живот.

— Да, вот так! — вскричала Мадлен, пожирая безумным взглядом стоявшее на улице такси. — Еще, Арман, еще!

Его мощный прорыв в мгновение ока привел ее в критическое состояние. Ее била сильная дрожь, она стонала и кричала. Упоение победой было столь велико, что она едва не лишилась чувств. Она бы упала, если бы Арман, заметив, что она теряет равновесие, не поддержал ее. Он крепко обхватил ее вокруг талии и держал на весу, не в силах оторваться. Судороги утоленной страсти сотрясали ее тело, медленно затухая. Колени подогнулись, и она повисла на руках Армана. Она больше не держалась за подоконник, но лоб был все еще прижат к стеклу.

Когда наконец все было кончено, Арман услышал, как она глубоко и медленно вздохнула. Затем, нащупав ногами пол, она встала и выпрямилась, освободив Армана от тяжелой ноши. Но тот продолжал крепко обнимать ее.

— Милая Мадлен, — проговорил он, — не знаю, что и сказать. Я безумно люблю тебя!

— Это все твоя заслуга, — ответила она спокойно. — Тем хуже для Пьера-Луи!

— Я совсем забыл о нем, — сказал Арман. — Он все еще ждет?

— О да, он еще здесь. Думаю, он начинает терять терпение, — в ее голосе слышалось злое торжество. — Он высунул голову из машины и смотрел на нас не отрываясь как раз в тот момент, когда, благодаря тебе, я услышала золотые трубы и очутилась в раю.

— Как мило и поэтично ты говоришь об этом! Я припомню твои слова, когда мы снова встретимся.

— Долго ждать не придется, обещаю, — сказала Мадлен, освобождаясь из объятий, — а сейчас, мне кажется, тебе лучше спуститься и сказать моему глупцу мужу, что он зря теряет время. Проследи, чтобы он уехал. Я не хочу, чтобы какой-то сумасшедший колотил в дверь среди ночи и перебудил весь дом.

Арман натянул брюки, заправил рубашку и застегнул пуговицы. На ощупь в темноте он нашел пиджак и надел его. В горячке событий он наступил на кружевной пеньюар Мадлен небрежно валявшийся на полу. Он поднял одеяние и, надеясь, что не причинил ему вреда, подал Мадлен, пробежав пальцами по груди под тонкой ночной рубашкой.

— Когда мы снова увидимся? — прошептал он, легко целуя нежную шею. — Я не могу жить без тебя.

— Когда захочешь, — ответила она небрежно, отодвигаясь в сторону и завязывая пояс.

Она проводила его до двери и, обняв за шею, поцеловала на прощанье. В прихожей горел свет, Арман заглянул в бархатистые карие глаза и нежно провел пальцами по щеке Мадлен. Он думал, что понимает, почему она согласилась отдаться почти на глазах у мужа: видимо, она получает злорадное наслаждение, унижая Пьера-Луи таким образом.