Виза на Кубу

Она искоса бросила на него взгляд и, помедлив, спросила:

— Ты один на Кубе?

— Да, — ответил Малко. — Один человек должен был поехать со мной, но в последний момент возникли проблемы. А ты? Замужем?

Ракель рассмеялась.

— О нет! Здесь выйти замуж — это целое дело. Не хватает квартир, живут по двенадцать человек в двух комнатах. Еще успею...

Теперь дорога поднималась над Атлантическим океаном, вдоль которого на двадцать километров тянулся пляж.

— Куда лучше ехать? — спросил Малко.

— Напротив отеля «Атлантико», — предложила Ракель. — Потом там можно будет перекусить.

Малко был страшно доволен. Он приобрел себе одновременно и прикрытие, и спутницу.

Ее цельный фиолетовый купальник, обтягивающий полные и крепкие груди, имел глубокие вырезы на бедрах, что еще больше удлиняло ее мясистые ляжки. Тело богини. Сидя за столиком закусочной в гостинице «Атлантико», Малко и Ракель пытались оторвать куски от жилистой курицы, зажаренной на плохом растительном масле... Молодая женщина пила уже свой третий мохито, и ее глаза приобрели дополнительный блеск. Ром сделал ее словоохотливой и еще более привлекательной. Малко знал почти все о ней. Ракель жила в трехкомнатной квартире, где жили еще семь человек, в квартале Ведадо и зарабатывала более трехсот песо на двух работах. Благодаря профессии манекенщицы ей удавалось более или менее прилично одеваться.

Что касается остального, то покупать было особенно нечего... Судя по всему, мужчины у нее не было, во всяком случае, она об этом ничего не говорила. Малко несколько раз ловил ее взгляд на себе, и тогда она быстро отводила глаза. Народу на огромном пляже было мало: семьи, одиночки, несколько парочек, бултыхавшихся в восхитительно теплой воде.

Одна парочка вошла в ресторан с покрасневшей от загара кожей: оба с огромным пузом и в смешных белых кепках. Ракель бросила на них ненавидящий взгляд и шепнула Малко:

— Смотри, «шары»...

Видя, что он явно не понимает, она добавила:

— Русские. Здесь их называют «шары», потому что они дураки. И они нас грабят! Они имеют право покупать в валютных магазинах на специальные деньги. Потом они все перепродают на черном рынке, за доллары...

— Тут настолько...

— Здесь ничего нет, — заверила Ракель. — Теперь даже дезодорант по карточкам. Скоро очередь дойдет и до сахара! О духах я не говорю. Те, которые можно купить в городе, и хряк не захочет подарить своей свинье. И никакой надежды на то, что что-нибудь изменится.

Перед ними на море не виднелось ни одного корабля...

— Ты не можешь уехать за границу?

Ракель покачала головой.

— Это практически невозможно... И потом, куда ехать? В прошлом году я была в Португалии на показе мод. Нам дали так мало денег, что пришлось взять о собой консервы и ими питаться в номере. Иначе мы умерли бы с голоду... Для тебя, туриста с долларами, жизнь легка и недорога. А для нас...

Смиренно улыбаясь, Ракель допила свой мохито и вздохнула:

— Не надо думать об этом! Солнце светит и море по-прежнему теплое.

Хотя и очень сладкий, кофе был невкусным, и они пошли на пляж, не допив его. Обожженные безжалостным солнцем, они ринулись в воду. Малко, шедший позади Ракели, любовался линией ее спины, когда она потеряла вдруг равновесие. Он подхватил ее за талию, и, повернувшись, она оперлась о него всем своим телом с провоцирующей улыбкой. Вместо того, чтобы высвободиться, она осталась на несколько секунд в том же положении, что и все парочки вокруг них, забавляющиеся кто как может. Океан целомудренно скрывал их ниже пояса. Их взгляды встретились, и то, что он прочитал у нее в глазах, было скорее ободряющим.

— Ты очень красива, — сказал Малко.

Это испанское обращение на «ты» сближало.

Ракель стыдливо опустила глаза, и они вернулись на пляж. Около пяти часов она сказала:

— Мне пора. Я тебя оставлю...

Малко уже был на ногах. Ему тоже надо было возвращаться в Гавану.

— Я тебя подвезу.

Через двадцать минут они нырнули в туннель в направлении Гаваны.

— Мне надо в Ведадо, — сообщила Ракель. — На улицу Ф., между 21-ми 22-м номером. Только высади меня на углу.

Малко остановился. Она протянула руку.

— Спасибо, было очень приятно.

— Хочешь, поужинаем вместе? — предложил Малко.

Ни секунды не поколебавшись, Ракель согласилась, но только уточнила:

— Не приезжай за мной сюда, а то люди из Комитета защиты революции тебя заметят, и потом Ж-2 будет следить за мной. Без разрешения мы не можем контактировать с иностранцами. А если я приду к тебе в отель, там запишут мое имя.

— Где же тогда? — спросил Малко.

— Напротив кинотеатра «Рампа», рядом со «Свободной Гаваной». В девять часов. До свидания.

Она вылезла из машины и ушла. У него не было ни ее адреса, ни ее номера телефона. Если она не придет, он, наверное, уже никогда ее больше не увидит. Малко заскочил в гостиницу, чтобы принять душ перед тем, как идти на встречу с агентом. Если парни из Ж-2 следили сегодня за ним, они могли быть спокойны... Только теперь начинается настоящая игра.

Малко запарковал машину там же, где и утром, напротив Оперы, и дошел до маленького сквера Хосе Марти. В руке он держал на виду книгу «Фидель и религия». Он сел на одну из лавочек, наблюдая оживление вокруг. Довольно много туристов бродило по Старой Гаване, и целая туча подпольных менял крутилась вокруг них как воронье. Немного поодаль велись загадочные переговоры: это была биржа по обмену жильем. Трое или четверо менял подходили к нему и ненавязчиво предлагали ему свои услуги.

Малко без труда отделывался от них, спрашивая себя, каким образом с ним выйдут на контакт. Держа транзисторный приемник около уха, очень худой и темнокожий кубинец с кудрявой головой подошел и сел рядом с Малко.

Какое-то время он не проявлял к нему никакого интереса, потом вдруг повернул к нему голову в беззубой улыбке и шепотом сказал:

— Шесть к одному, сеньор.

Малко резко повернулся к кубинцу. Тогда, очень быстро, его сосед чуть слышно сказал:

— Пойдем со мной, приятель.

Малко посмотрел в бесцветные, навыкате, глаза, на улыбку, обнажающую пострадавшую челюсть. Не говоря больше ни слова, негр поднялся и стал удаляться, раскачиваясь в ритме конги, изрыгаемой радиоприемником. Старый город был в еще более жалком состоянии, чем все остальное. Почерневшие дома с заржавевшими балконами. Повсюду строительные леса, части обрушенных стен и целый мир мелких ремесленников. Наконец они вышли к порту. Кубинец с транзистором остановился напротив здания, похожего на пивную под названием «Эль Пио» с большой террасой, где было полно народу. Малко пробежался по ней глазами, и, когда он обернулся, его гид исчез.

Опешив, он стал осматриваться вокруг. Один из клиентов встал и спустился с террасы, прошел перед ним и направился к старому городу. Это был молодой стройный человек с волосами, отброшенными назад, на манер светского танцора сороковых годов, с тонкими черными усиками и очень светлой кожей. Его светло-розовая гуаябера грациозно ниспадала поверх белых брюк, возможно, излишне его обтягивающих. Его глаза были скрыты под черными очками.

Перед тем, как повернуть за угол улочки, он остановился, обернулся, снял очки и пристально посмотрел на Малко, после чего опять надел их и пошел дальше.