Вдова аятоллы

Виктория, сопровождаемая Малко, пробралась через толпу к худому усачу в серой фетровой шляпе, с часами на цепочке, толстой, как якорная цепь трансатлантического лайнера. Он стоял перед кучей картин, глядя на которые, Пикассо перевернулся бы в гробу, и предметами быта неопределенной эпохи. За ним выстроились в ряд огромные глиняные кувшины высотою с метр. Единственной стоящей вещью здесь были великолепные медные весы мясника, которые, по крайней мере, не претендовали на появление в XVII веке...

Увидев Викторию, цыган подмел перед нею землю своей шляпой, улыбнувшись по-лисьи.

— Привет! Как дела? — спросила она по-испански.

— Добрый день, сеньора, — ответил цыган красивым низким голосом, взглянув краем глаза на Малко.

Виктория подошла к нему поближе, в то время как Малко сделал вид, что рассматривает весь этот хлам. Он услышал начало беседы.

— У тебя великолепные кувшины! — сказала она.

— Они проданы. Сеньору Макропулосу. По пятьдесят тысяч за каждую. Это самые красивые во всей Андалузии...

Изготовлены они были, по всей видимости, в Японии... Все владельцы вилл проводили целые дни в «Растре», убежденные, что делают тут выгодные покупки. Виктория отвела Хосе в сторону и стала что-то говорить тихим голосом. По быстрым взглядам, которые он бросал на Малко, было ясно, о ком шла речь...

Она вернулась к Малко с огорченным видом.

— Он боится. Макропулос — человек очень влиятельный в Марбелье.

— Предложи ему миллион песет, — спокойно сказал Малко.

После новых переговоров Виктория опять вернулась к нему.

— Он поговорит об этом со своим братом. Пойдем, сделаем небольшой круг.

Они удалились, преследуемые старьевщиками, и дошли до ограды. По дороге Малко купил Виктории великолепную кружевную блузку, и она ее тут же примерила без лифчика, к великой радости торговца. Когда они вернулись, медные часы уже были проданы. Малко скромно стал в стороне, перед комодом с потрескавшейся инкрустацией. Виктория, радостная, вернулась к нему.

— Он согласен. При одном условии. Он хочет получить деньги до сегодняшнего вечера. Кувшины будут погружены утром на грузовик, который отвезет их Макропулосу. Когда я вручу ему деньги, он скажет мне, где они находятся.

— А электронные ворота?

— Они предназначены только для гостей. Кувшины куплены не для дома. Их установят в большом заднем дворике. Все должно сработать.

— Хорошо, — сказал Малко. — Мне нужно только зайти в банк.

Он вышел из «Растре», а Виктория вернулась к цыгану уточнить детали операции. Лишь бы он не отправился рассказать все Макропулосу. В такого рода наскоро затеянных предприятиях, увы, нельзя было подстраховаться как следует. Для этого понадобилось бы недели две. А у них было лишь несколько часов.

Теперь операцию «Кувшины» следовало дополнить операцией «Троянский конь». С этой стороны Малко должен был целиком положиться на «Большую Денни». Наступило уже половина пятого, время обеда в Марбелье. И он умирал с голоду.

Когда Ингрид поднялась на второй этаж ресторана «Антонио», то шум разговоров сразу же смолк. Надо сказать, что она постаралась: черный шелковый лиф, словно прицепленный к выпуклой груди, был открыт на спине до пояса — так, чтобы никто не мог заподозрить существование бюстгальтера. Она обвела красной помадой огромный рот. Широкий черный кожаный пояс с кнопками стискивал плотно облегающую ее юбку — также, разумеется, из черной кожи, зашнурованную сзади таким образом, чтобы видны были бедра. Чулки со швом и «лодочки» на каблуках высотою четырнадцать сантиметров были почти излишними. Ей не хватало только стека. Датчанка остановилась у входа, обведя полный зал своими большими невинными голубыми глазами. Тотчас же гора мяса поднялась из-за стола и ринулась ей навстречу. Мужчина с огромным животом обнял Ингрид со счастливым смехом.

— Ингрид! Святая дева, как сексуально ты выглядишь сегодня!

Ингрид бросила ледяной взгляд на Эндрю Маркуса.

— Ты не видел компанию Шамира? У меня встреча с ними.

— Иди за мой стол, — предложил американец. — Мы потеснимся.

Их уже было шестеро за столом на четверых... Датчанка величественно проследовала за Эндрю Маркусом. Коротко приказав, он подвинул своих пятерых гостей к зелени декоративных растений. Ингрид, прямая, как тростник, с наведенной на него грудью, позволила усадить себя и заказала «ангилас». Через три минуты Эндрю Маркус спросил:

— Где ты обедаешь завтра? Я иду к Макропулосу. Не хочешь отправиться со мной?

Ингрид помедлила, глотнув немного «ангилас», и потом уронила небрежно:

— Я бы с удовольствием, но я не одна...

— Вот как? — проговорил американец разочарован но. — У тебя новый хахаль?

— Нет. Это приятели.

— Возьми их с собой.

— Не знаю, понравятся ли они тебе. Это американцы...

Глаза Маркуса оживились.

— А что они тут делают?

— Бизнес, — ответила датчанка. — Они откуда-то с Багам или из Майами. Мне кажется, они хотят устроить здесь казино...

— Понимаю.

Тут сильно попахивало мафией... В этот момент дверь открылась и появились Крис и Милтон. Чтобы усилить эффект, они надели черные очки. По всему их виду можно было сказать, что это либо сыщики, либо головорезы.

— А вот и они, — сказала Ингрид.

Хорошо подготовленный Эндрю Маркус решился.

— Пригласи их, — предложил он.

Рядом как раз освободился столик.

— Не знаю, захотят ли они, — проговорила Ингрид.

Она поднялась и пошла через зал, опять привлекая к себе всеобщие взгляды. После небольшой беседы Крис и Милтон отправились за нею. Пожатие их рук было великолепным: мощным, дружественным, но немного отстраненным. После второго стакана Эндрю Маркус знал, с кем имеет дело: перед ним сидели два финансиста мафии, приехавшие на разведку. Они почти не говорили — массивные, неподвижные, грозные и таинственные за своими черными очками. Крис небрежно положил свою огромную руку на бедро Ингрид.

— Мы сегодня гуляем, бэби?

Эндрю Маркус проглотил наживку вместе с леской и удочкой.

— Я приглашаю вас на завтра к одному другу, — предложил он. — Шикарный прием, великолепные девочки и всякая всячина...

Крис не моргнул глазом. Повернувшись к Милтону Брабеку, он спросил:

— Тебе это о чем-нибудь говорит?

Милтон, состроив пресыщенную мину, проговорил:

— Всегда можно прошвырнуться...

Маркус чувствовал себя на седьмом небе.

— Прекрасно, — сказал он, — Ингрид приведет вас. Мы поедем от меня.

Малко, сидя через два столика от них, наслаждался спектаклем. Он прибыл сюда за несколько минут до появления датчанки и вынужден был заплатить пять тысяч песет, чтобы получить столик.

Теперь ему оставалось только помчаться в Малагу и встретить Элько Кризантема. А по дороге придумать уловку, чтобы провести турка во дворец Эваристоса Макропулоса.

Элько Кризантем чуть не задохнулся в объятиях Криса и Милтона. У него повлажнели глаза. Всегда хорошо встретить старых друзей, которые чуть не отправили вас к праотцам двадцать лет назад...

— Красивая страна, не так ли? — спросил Крис. — Можно подумать, что мы у арабов.

Кокосовые пальмы и архитектура «Марбелья Клуб» напоминали скорее Африку, чем Андалузию.

Малко взглянул на свои кварцевые часы «Сейко».

— Идемте. Надо положить оружие в кувшины.

Двое телохранителей приготовили небольшой подарочный пакет с тремя укороченными автоматами «узи», один из которых был с глушителем, и три револьвера, в том числе один «магнум-357» на случай осложнений... Они отправились на «сеате», взятом напрокат, и приехали в Сан-Педро, деревню, указанную цыганом. Виктория отдала ему два часа назад миллион песет. Что не превысило пяти тысяч долларов. На выезде из Сан-Педро они легко нашли нечто вроде автомобильного кладбища. Грузовик Хосе стоял там под охраной молодого парня. Он повернул голову, когда Крис положил свой мешок в один из кувшинов. Потом они удалились. Кости были брошены. Но оставалось еще решить проблему Кризантема.