SAS на Багамах

Длинный салон туристического класса, отделанный приятным для глаз голубым материалом, был заполнен примерно на три четверти. В одном ряду с Иреной, по другую сторону центрального прохода, сидело трое шведских бизнесменов, блеклых, как январское утро. Они тоже то и дело поворачивали головы в сторону девушки.

“Дуглас” плавно, без единого рывка несся в сторону Нью-Йорка со скоростью 960 километров в час. Швеция давно исчезла под скоплениями сероватых облаков. Ирена расстегнула ремень безопасности и откинула спинку кресла. В этом положении кресло становилось удобным, как мягкая постель.

В салоне веяло приятной прохладой, и шум двигателей был почти неслышен. К Ирене наклонился стюард:

— Желаете чего-нибудь выпить перед ужином, мисс?

— Пожалуй, немного шампанского.

Стюард принес бокал “Моэт и Шандон”. Ирена сделала маленький глоток, почувствовала приятное покалывание во рту и мечтательно прикрыла глаза. Восхищенный взгляд соседа раздражал ее и в то же время наполнял какой-то горечью. Если бы он вдруг узнал, кто она на самом деле, то, вероятно, попросил бы пересадить его на другое место.

Полковник НАТО, который был последним любовником Ирены, сидел в стокгольмской тюрьме по обвинению в шпионаже. И только спешный отъезд мог избавить ее от такой же участи, поскольку она являлась одной из подчиненных полковника Пеньковского, руководителя специального отдела КГБ. Отдел занимался сбором информации с помощью красивых женщин, прошедших специальную подготовку.

Воспитанницам отдела было далеко до Маты Хари. Здесь, как, впрочем, и везде, русские обучали свой персонал с полным отсутствием эмоций, но с неусыпной заботой о результатах. Ирена проходила обучение в подготовительном центре на Урале. В течение двух месяцев опытные врачи методично учили ее доставлять удовольствие мужчине. Затем начались испытания на психическую устойчивость. Ей подбирали все более и более отвратительных партнеров, но она должна была искусно имитировать пылкую влюбленность.

Итоговый экзамен был поистине ужасен. Ирену ввели в тесную комнатушку с одной лишь кроватью, где находилось нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека: семидесятилетний уличный попрошайка, черный от грязи и пропахший алкоголем.

Ей пришлось страстно целовать его рот с черными обломками зубов, ласкать губами его зловонное тело и позволить ему овладеть собой. В ходе экзамена возникла неожиданная заминка: смущенный старик никак не мог довести дело до конца.

Техничность и артистизм, продемонстрированные Иреной на этом заключительном испытании, снискали ей особую отметку в “выпускном свидетельстве”. Но она была готова на все, лишь бы поскорее вырваться из серой мрачной атмосферы русских спецслужб.

Ирена была немкой. Молодой русский комиссар нашел ее в 1945 году среди руин Дрездена. В двенадцать лет она была уже красивой, а в тринадцать познала больше мужчин, чем некоторые взрослые проститутки.

Комиссар увез ее в Россию, и вскоре ею заинтересовалось КГБ. Именно тогда и произошло своеобразное чудо: чем больше Ирена чернела душой, тем более ангельским становилось выражение ее лица. Ей всегда удавалось убедить свою жертву в том, что прежде у нее был лишь один любовник...

Разумеется, когда она начала “работать”, ее жизнь несколько наладилась. Однако работа представляла собой все ту же однообразную и до смешного простую рутину. Ей показывали фотографию мужчины, обычно после пятидесяти, объясняли, как лучше завязать с ним знакомство, и она становилась его любовницей, зачастую ради сведений, казавшихся ей сущей чепухой. Однажды ее толкнули в постель к американскому сержанту только для того, чтобы она выведала расписание автобусов, проходящих неподалеку от базы американских ракет во Франкфурте.

Ирену бесило, что ее прекрасное тело ценят порой так дешево. К тому же ей мало платили. В КГБ придирались ко всем служебным расходам и считали, что ее должны содержать любовники. Все драгоценности Ирены были фальшивыми.

Единственной вещью, которой Ирена по-настоящему дорожила, был несессер для косметики, подаренный ей итальянским генералом. Тем более что содержимое несессера было не совсем традиционным.

В восхитительном флаконе из хрусталя и серебра хранились таблетки хлорида золота и кальция, одного из сильнейших минеральных возбудителей. В другом флаконе содержалась бесцветная жидкость — хлоропротиксен, иногда используемый как успокоительное, но при употреблении в определенных дозах способней пробуждать мужские желания. В небольшой баночке была необычайно эффективная мазь на основе йохимбина, рвотного ореха и метилтестостерона. При местном наружном применении этот препарат также давал поразительный эффект.

Кроме того, в этом необычном несессере лежало несколько золотых иголок: русские возродили традиции эротического иглоукалывания. Ирена знала три особых места на мужском теле. Достаточно было ввести на два миллиметра золотую иглу, чтобы вызвать к жизни самые потаенные силы организма.

Этот арсенал вовсе не означал, что начальники Ирены сомневались в ее физических данных. Они просто считали, что для достижения максимального успеха она должна вызывать у своих любовников еще неизведанные ощущения. Ирена была обязана предстать перед своими жертвами некой волшебницей любви, способной растопить самый толстый лед. Ведь даже предателю все же требуется хоть какой-то человеческий мотив...

Ирена машинально поглаживала синюю кожаную крышку несессера и размышляла о своей безрадостной жизни. Ее все сильнее охватывали тоска и безысходность. Находясь в Стокгольме, она попыталась соблазнить молодого финна, светловолосого, как викинг, и сложенного, как Дионис. Она провела с ним весь уик-энд в домике, стоявшем посреди леса. Почти двое суток он без конца овладевал ею, сходя с ума от се свежего, идеально сложенного тела и от ее непревзойденного искусства. На память об этих днях у нее осталось несколько синяков и укусов, растяжение бедра и окончательная уверенность в своей фригидности. Она снисходительно улыбнулась, вспомнив своего последнего мужчину — полковника, потерявшего из-за неё воинскую честь и погубившего за одну ночь всю свою карьеру. Наверное, и сейчас, сидя в тюремной камере, он утешался лишь мыслью о том, что стал первым, кто довел ее до экстаза...

Забытье Ирены прервал голос громкоговорителя:

— Говорит командир экипажа Лангтром. Скандинавская авиакомпания приветствует вас на борту своего самолета “ДС-8 “Полуночное солнце”. Время нашего полета от Стокгольма до Нью-Йорка — восемь часов пятнадцать минут, включая посадку в Бергене. Высота полета — одиннадцать тысяч метров.

Ирена прочла меню и с восхищением отметила, что Скандинавскую авиакомпанию обслуживает старейшая в мире гильдия кулинаров “Баранья нога”. Это обещало ей приятное разнообразие по сравнению с ужинами в дешевых ресторанах с разорившимися любовниками.

Через пять минут она с удовольствием намазывала черную икру на сухарик. КГБ остался далеко позади. Ирена впервые за много лет почувствовала себя счастливой маленькой девочкой. Она позволила себе побаловаться шведскими закусками — сладкой сельдью и копченой треской. Шампанское — отменный “Моэт и Шандон” 1962 года — приятно покалывало язык.

Принимая у нее из рук поднос с пустыми тарелками, улыбающаяся стюардесса протянула ей черную маску из мягкой ткани — для более комфортабельного отдыха. Ирена мгновенно заснула, слегка опьяненная несколькими бокалами шампанского и убаюканная мерным гулом четырех моторов. Ей снились море, солнце, золотой песок...

Ее разбудил запах лосьона: стюардесса раздавала пассажирам освежающие салфетки. За иллюминаторами сгущались сумерки.

— Прибываем через полчаса, — объявила стюардесса. Ирена причесалась и выпила чашку кофе. “Дуглас” плавно спускался на американскую землю.

Посадка была такой мягкой, что Ирена даже не заметила, в какой момент шасси коснулось бетонной полосы аэропорта Кеннеди. Раздался звонкий голос стюардессы:

— Дамы и господа, наш самолет совершил посадку в Нью-Йорке. Местное время — 17 часов 45 минут. Скандинавская авиакомпания желает вам приятного путешествия...