Похищение в Сингапуре

Она монотонно рассказывала обо всех этих ужасах, обсасывая клешню краба. Кроме них в ресторане уже больше никого не было.

– А вы? – спросил он.

– Мне удалось спрятаться. Мне было десять лет. По-настоящему меня и не искали. Они разграбили лавку и ушли. Я пряталась два месяца в рисовых полях и ела, что попадется, – корни, траву, насекомых, дикие фрукты. Потом меня нашли крестьяне. Они прятали меня целый год. Меня едва кормили, целый день я работала на рисовом поле под солнцем, вся в пиявках. Чтобы поесть, я вынуждена была воровать пожертвования, оставляемые богам на алтарях в джунглях. Однажды меня поймали.

Она закатала рукав, показав длинный темный шрам на руке.

– Меня жгли каленым железом.

Малко видел ее безжизненные глаза. Линда спустила рукав и подобрала последние кусочки фаршированного краба. Она подняла голову.

– Я укрылась на корабле, который шел сюда. Но перед тем я вновь увидела моего отца. Они продавали его голову вместе с головами других китайцев за сто долларов. Они говорили, что это головы японцев, убитых во время войны. У меня не было ста долларов. А то бы я выкупила ее.

Линда вытерла бумажной салфеткой жир на толстых губах и добавила с едва уловимой иронией:

– Не спрашивайте, как я оплатила мое путешествие... Их было только семь... Я специально выбрала небольшое судно. С тех пор я никогда не позволяла ни одному мужчине дотронуться до меня, если он не заплатит очень дорого.

С удивительной быстротой она сгрызла принесенных креветок, сплевывая шкурки на пол. Малко искоса смотрел на нее. Несмотря на жесткие черты, ее плоское лицо обладало какой-то странной привлекательностью. Но Линду не с кем было сравнить.

– Почему вы рассказываете мне все это? – спросил он.

Не глядя на него, она слегка пожала плечами.

– Не знаю.

– Линда – это ваше настоящее имя? – поинтересовался он.

Горькая улыбка появилась у нее на губах.

– Нет. Я постаралась забыть свое имя. Мне бывает слишком плохо, когда я его вспоминаю. Идемте... Мне предстоит еще много дел сегодня вечером.

Если бы Малко не потерял свою куртку, ему могло бы показаться, что ничего не произошло. Они спустились на первый этаж. Линда сделала вид, что собирается заплатить, но Фэтти с возмущением оттолкнул ее руку.

Когда они оказались на улице, Линда объяснила:

– Я никогда не плачу Фэтти. Мы охраняем его.

– Вы «охраняете» многих людей, – заметил Малко.

Они повернули на Альбер-стрит, теперь уже опустевшую, если не считать нескольких лотков с фруктами. Линда остановилась перед одним из них, где громоздились плоды, похожие на огромные артишоки. От них исходил сладковатый аромат, похожий на запах перезревшего сыра.

– Вам знакомы эти фрукты? – спросила Линда.

Малко отрицательно покачал головой.

– Это «хенг-ки», – сказала Линда. – На них большой спрос, потому что их мякоть обладает возбуждающей силой. Богатые старые китайцы платят за них огромные деньги, заказывают заранее. Но они скверно пахнут. Если оставить хотя бы один в холодильнике, то потом надо сжигать целый дом...

Они снова зашагали по улице, и Малко повторил свой вопрос:

– У вас много клиентов?

– Это в основном девушки, – уточнила Линда. – Но я беру у них только деньги и не претендую на их достоинство. Идемте. Я провожу вас до вашего автомобиля. Чтобы с вами ничего не случилось.

– Но вы даже не вооружены, – заметил Малко.

– Мне не нужно оружие, – сухо ответила китаянка. – Если парни из «восемнадцатой» на меня нападут, ни один больше не сможет появиться в Китайском квартале. Я напущу на них моих девушек. Они очень преданы мне. Я их единственная семья. Это все бедняжки, прибывшие сюда без документов, без денег, без семьи. В Малайзии начинают убивать китайцев. Никто им не поможет, – добавила она с горечью. – Господин Ли Куан Ю хочет мира. Он заткнет себе уши, чтобы не слышать их криков. Ведь вся вода в Сингапур поступает оттуда...

Они подошли к его «датсуну». Рядом оставались лишь велорикши, спавшие прямо под открытым небом. Малко открыл дверцу.

– Я буду ждать вас завтра в 11 часов на углу улиц Рошор и Ватерлоо, – сказала Линда. – Приходите с деньгами.

Она посмотрела, как он отъезжает, и растворилась в темноте. Малко быстро поехал по пустынным улицам Китайского квартала. Минут через десять он был уже у гостиницы «Шангри». Поднявшись в свой номер с кондиционером, он принял душ, выпил стакан минеральной воды и попробовал расслабиться, опершись о перила балкона. Ночной воздух был ароматным и теплым. Легкий ветер слабо шелестел в саду ветвями гигантского бамбука.

Смутная тревога сжимала сердце Малко. Сингапур казался похожим на душистый тропический цветок, который ловит и заглатывает насекомых, подлетающих слишком близко.

Кто же так сильно хотел помешать ЦРУ вступить в контакт с Тонгом Лимом?

Вся третья страница в газете «Стройтс тайм» была занята репортажем о трагическом происшествии на Буджис-стрит. Малко с ужасом рассматривал фотографии раненых. Молодая женщина-австралийка, которая первой пострадала от кислоты, была совершенно обезображена и ослепла на оба глаза. Двое других туристов получили серьезные ранения.

Он прочитал всю статью. Ни о нем, ни о «бабочках», ни о трех раненых головорезах ничего не говорилось. Перевернув страницу, он нашел заметку о драке, в которой один из членов тайного «Общества восемнадцати» был заколот кинжалом насмерть. Словно эти два происшествия никак не были связаны между собой.

Что касается кислоты, то «Стрейтс тайм» утверждала, будто полиция немедленно вмешалась, но схватить виновных не удалось. Во врезке было напечатано интервью с начальником «Отдела по борьбе с тайными обществами» управления уголовного розыска, который разъяснял, что туристы не должны беспокоиться и что речь шла о рэкете, который случайно принял такой оборот. Он мимоходом упомянул, что после прихода к власти Ли Куана Ю количество преступлений, совершенных членами тайных обществ, уменьшилось на 70 процентов и что все бандиты, схваченные на месте преступления, подлежат пожизненному тюремному заключению.

Малко отложил газету с тяжелым чувством. Было странно, что о нем не говорилось ничего. Но ведь его сожженную куртку должны были найти. К счастью, он не оставил в ней никаких документов. Свидетели наверняка видели, что речь шла о нападении на иностранца, а не о сведении счетов между китайцами.

Он позавтракал и спустился к своему автомобилю. Джон Кэнон приезжал на работу очень рано. Автомобильное движение в это время было довольно слабым. На полпути Малко проехал, не обратив на нее внимания, под большой аркой, перекинутой через улицу, с огромной надписью «Движение ограничено для всех видов транспорта». Красные неоновые буквы уточняли: «Ремонт».

Метров через тридцать полицейский в голубой форме вышел на мостовую и засвистел. Малко остановился.

– У вас нет разрешения, – строго сказал полицейский. – Вы не имеете права проезжать здесь.

– Что все это значит? – спросил Малко возмущенно.

Китаец посмотрел на него так, будто Малко свалился с Луны.

– Разве вы не знаете, что от семи тридцати до десяти тридцати нужно специальное разрешение, чтобы въехать в зону ограничения? Платите штраф – 200 долларов.

Он протянул квитанцию Малко, который отъехал, чертыхаясь. И это называлось демократией! Дорожный налог в центре города. Вот почему на улицах почти не было автомобилей! Люди дожидались десяти часов тридцати минут, чтобы выехать в город. Его гнев еще не утих, когда он ставил машину во дворе американского посольства.

Было без четверти двенадцать. А Линда все еще не давала о себе знать. И не было никакой возможности, чтобы связаться с нею. Даже если бы Малко удалось найти ее штаб среди скопища разрушаемых домов, она находилась там, наверное, только ночью. Он был рассержен и удручен после того, как ему с трудом удалось получить от Джона Кэнона новый чек. Американец видел во всем этом лишь примитивное мошенничество Линды, чтобы вытянуть деньги у американских налогоплательщиков. Его убежденности и упрямству Малко мог противопоставить только свою интуицию...