Страница 8 из 42
Малко уже почти совсем оделся, когда Александра открыла глаза. Пока Малко беседовал с Генри Гарвудом, она все же перебралась в спальню и там заснула. Александра приподнялась на локте, взглянула на часы.
— Куда ты? — спросила она.
— Мне придется совершить небольшой вояж.
Она протерла глаза, зевнула:
— К обеду вернешься?
— Нет. Я уезжаю на два или три дня.
Вот тут она действительно проснулась.
— Куда это? — взревела графиня.
— В Белград.
— И ничего мне не сказал!
— Ты спала...
Резко вскочив с кровати, она сначала швырнула ему в голову свое белье. Потом зажигалку. И наконец сапог, ударившийся о дверь. Малко уже был в коридоре. Элько Кризантем дожидался его в холле, хитрые глаза его сияли.
Наконец-то он снова на службе. Его пальцы ласково касались шнурка, лежавшего в кармане. Благодаря техническому прогрессу, шнурок теперь у него был из тефлона, порвать его практически невозможно. Во дворе Малко еще раз взглянул на горящее окно своей спальни. Снова ему предстоит встреча со смертью. Однажды он уедет и не вернется.
Глава 4
Вереница машин довольно проворно продвигалась вперед, к контрольно-пропускному пункту, хотя обслуживал его один-единственный югославский пограничник. Не покидая своей будки, он проверял паспорта, которые протягивали ему на ходу водители. Двое его коллег занимались увешанными свертками пешеходами, возвращавшимися из Австрии, куда они отправлялись за покупками.
Подошла очередь Малко, и он протянул пограничнику паспорта, свой и Кризантема.
Югослав взял их и тут же вернул, не успев даже толком взглянуть и сопроводив свой жест машинальным пожеланием «счастливого пути». Малко проехал мимо скромного «фиата-600» с синей мигалкой на крыше, олицетворявшего собой ударные силы югославского пограничного отряда... Таможенник проявил к нему любопытства не больше, чем пограничник, он лишь потребовал предъявить документы на машину.
Малко надавил на газ, и его синий «мерседес-190» промчался мимо громадного болгарского трейлера под завистливыми взглядами падающих под тяжестью покупок пешеходов. Вот они и в Югославии. Генри Гарвуд, как и договаривались, отвез их в Вену, прямо к Баджету, где Малко взял напрокат совсем новый «мерседес-190». И они расстались. На самом дне несессера Малко вез разобранный на три части суперплоский пистолет и глушитель. Патроны с особо высокой начальной скоростью были попрятаны в самых разных местах. «Астра» Кризантема лежала в слесарных инструментах. До самой границы Малко несся со скоростью сто восемьдесят километров в час, благодаря отличному шоссе, тянувшемуся в обрамлении елей по территории Австрии. В Югославии совсем другое дело. Элько Кризантем, сидевший рядом с Малко, и не пытался скрывать своей радости. Наконец-то предстоит настоящая работа.
— Мы будем иметь дело с армянами? — спросил он довольно, почти облизываясь.
— Только с одним, — уточнил Малко. — И тот будет с нашей стороны. Так что не стоит губы раскатывать, Элько.
— Эти армяне нас терпеть не могут, — заворчал Элько Кризантем. — Дипломатов наших убивают, бомбы суют куда ни попадя.
— Что правда, то правда, — заметил Малко, обходя еще один болгарский трейлер. — Но у них есть на то кое-какие причины...
Элько Кризантем отвечать не стал. Ни один турок не признает, что именно его народ стал вершителем самого масштабного геноцида века, вырезав примерно два миллиона армян под предлогом очищения турецкой крови. Единицы, соглашающиеся вообще касаться этой болезненной темы, ссылаются обычно на происки военных, якобы всегда благосклонно относившихся к погромам...
Погода была ясной, дорога вилась между холмами, покрытыми виноградниками, не слишком живописными в эту пору, когда они стоят без листьев. Много часовен, как в Австрии. И машин почти столько же, сколько по другую сторону границы, но они заметно старее.
Малко подумал о том, что его нынешняя миссия спасателя скорее забавна... Обычно он как раз охотился на тех, к которым принадлежит его клиент. Террорист, специалист по подкладыванию бомб... «Асала» отличилась несколькими кровавыми покушениями, которые совершала обычно в сотрудничестве с различными палестинскими фракциями.
У обочины появился указатель — Марибор. Во времена Австро-венгерской империи город назывался Мариенбург. По обеим сторонам дороги возникли выстроившиеся в унылый ряд серые бетонные коробки. Стали встречаться набитые задыхающимися пассажирами городские автобусы. А через пять минут они въехали на платное шоссе, то есть на дорогу, чуть лучшую, чем остальные. Было чуть больше полудня. До Белграда еще часов семь езды, если все будет хорошо...
Напрасно Малко то и дело посматривал в зеркало заднего вида: ничего подозрительного он не обнаружил. Однако по опыту знал: опасность всегда возникает внезапно. Пройдено только первое препятствие. Внезапно у него свело желудок от голода.
В барс было накурено и полно людей, зато в обеденном зале внизу их оказалось всего четверо. Кроме Малко и турка, еще два югославских аппаратчика, прикативших на ослепительно-новом «мерседесе-250». Мясо, что им подали, но югославским стандартам было наверняка прекрасным, но в действительности оказалось просто отвратительным. Элько Кризантем подумывал даже, а не попробовать ли ему силой накормить хозяина этой гадостью. Малко отодвинул подальше водянистое желтоватое мороженое, едва притронувшись к нему, и сказал:
— Пошли отсюда!
До Белграда оставалось еще больше трехсот километров, а Малко уже начал уставать от завывания мотора, необходимости без конца обгонять грузовики или резко тормозить перед тащившимися со скоростью не больше десяти километров в час тракторами. Они ехали теперь по долине Савы, вдали виднелись укрытые туманом высокие поросшие елями сопки, откуда в свое время маршал Тито наносил удары немцам. Церкви еще встречались, а вот прелестных замков, которыми австро-венгерская империя украсила всю Центральную Европу, они не увидели ни одного.
Элько Кризантем дремал. Наконец, когда до Белграда оставалось километров сто, они въехали на настоящий автобан, и Малко смог наконец довести скорость до ста шестидесяти... Слева лениво катил свои воды Дунай. Последний пункт, где предстояло уплатить за пользование дорогой, находился в двадцати пяти километрах от Белграда.
Движение становилось интенсивней. Малко вовремя заметил указатель «Интерконтиненталя». Гостиница с зеркальным фасадом смотрелась словно кадр из научно-фантастического фильма, будто какое-то здание будущего в необитаемой местности. Новый Белград отстраивался сразу после войны и представлял собой монотонные шеренги серых, уже начавших разрушаться построек.
Холл «Интерконтиненталя» не носил ни малейшего отпечатка национального колорита. Вполне можно было предположить, что ты в Брюсселе или в Лондоне, или во Франкфурте. Малко и Элько заняли смежные номера. До завтра делать им было нечего. Малко бросился сначала под душ, потом позвонил в Лицен. Как ни странно, телефон работал отлично. В замке долго не снимали трубку. Наконец надтреснутый голос старой Ильзы ответил:
— Здравствуйте. Замок Лицен. Кто у телефона?
— Где графиня Александра? — спросил Малко.
— Ах, Александра! — буркнула повариха. — Уехала в Вену. Номера, по которому можно с ней связаться, не оставила.
Негодяйка! Он слышал, как старуха продолжала ворчать, что все блондинки настоящие суки, и предпочел повесить трубку. И отогнать мысль о своей непостоянной невесте... В конце концов она всегда возвращается...
Через несколько дней он сам ее приволокет за шкирку...
Темнело, машины уже включали фары. Малко, рядом с которым сидел Кризантем, вынырнул на бульвар Дружи, ведущий прямо к мосту Газела. Он не рискнул предварительно разведать путь к месту намеченной встречи, чтобы зря не привлекать к себе внимания. Сначала, утомленный дорогой, Малко выспался, потом немного прошелся, чтобы почувствовать, чем дышит Белград. Впечатление не радовало. Не считая памятников австро-венгерской эпохи, здания кошмарные. Расхлябанные трамваи тоже вносили зловещую ноту в общую картину.