Страница 29 из 43
Мужчины согласились, и все устроились за столиком на террасе. К ним тут же подскочил услужливый хозяин. Меню в заведении отсутствовало. Для начала он предложил устриц. Малко слегка поморщился, но, заметив жадный блеск в глазах Эудженио, все же заказал их. Хозяин поспешил на кухню, а Малко принялся гладить толстого рыжего кота — младшего брата Паки-то. Кот замурлыкал так, что казалось, вот-вот задохнется.
Эудженио сидел как на иголках. Фелипе спросил его, в чем дело. Паренек покачал головой:
— Боюсь я, сеньор. Там, куда мы едем, полно охранников с ружьями. Когда мы заехали туда с сеньором чамало, за один день нас несколько раз задерживали. Они прячутся в лесу, и их не видно. Зато сами охранники все видят. Я слыхал о них много дурного. Говорят, когда-то они посадили крестьянина на термитник только за то, что он бродил в тех местах в поисках еды. Крестьянин умер только через три дня, и его крики слышали за два километра — в самой деревне.
— В какой деревне? — небрежно спросил Малко.
— В Лас-Пьедрасе. Это маленький хуторок, всего дворов на двадцать.
Фелипе и Малко переглянулись. Обоим на ум пришла одна и та же мысль: похоже, именно этот дремучий район Таката выбрал для своих экспериментов.
— Не бойся, — попытался успокоить его Фелипе. — С нами тебе нечего опасаться.
Эудженио замолчал. Однако было заметно, что слова Фелипе его не слишком убедили. Но тут принесли большое блюдо с устрицами. Эудженио и Фелипе наполнили свои тарелки. Кот встал передними лапами на колени Малко и настойчиво потребовал свою долю.
Малко, питавший теплые чувства к котам и кошкам, раскрыл одну устрицу и аккуратно положил на пол. Кот проглотил ее, будто не заметив, и снова пошел на приступ. Эудженио и Фелипе намазывали хлеб маслом. Малко выбрал себе поджаристый сухарик, но вдруг с воплем выпустил его из рук: кот всеми когтями вцепился ему в ногу. Малко отбросил его и порывисто встал. Фелипе и Эудженио изумленно застыли с устрицами в руках.
Кот отчаянно мяукнул и повалился на пол, широко разинув рот, затем заскреб когтями цемент, судорожно выгибая лапы и хвост. Безуспешно попытавшись встать, он снова упал на бок и затих. Из его рта потекла розоватая пена.
Остальные посетители в ужасе смотрели на бедное животное. Фелипе и Эудженио положили свои устрицы на место, Малко растирал пострадавшую ногу. Внезапно Фелипе вскочил на ноги и метнулся на кухню. Через полминуты он уже выводил оттуда перепугано всхлипывающего владельца кафе, тыча ему в спину кольтом. Подтолкнув хозяина к столу, Фелипе взял с блюда одну устрицу и протянул ему:
— Ешь!
Мексиканец упал на колени и взмолился так жалобно, что, казалось, заставил бы прослезиться даже палача. Фелипе толкнул хозяина, и тот свалился к его ногам. Полицейский взвел курок.
— Молись, собака! Может быть, Господь еще согласится взять тебя на небеса.
И приставил револьвер к затылку хозяина. Мексиканец подполз к Малко н обхватил его ноги, прижавшись к брюкам мокрой от слез щекой и продолжая умоляюще бормотать. Фелипе сказал Малко по-английски:
— Он клянется, что ничего не знал.
Хозяин выпрямился и воскликнул:
— Я все расскажу, все расскажу! Я не виноват!
— Говори, да поживее, — крикнул Фелипе, — иначе умолкнешь навеки.
Мексиканец сбивчиво поведал о том, что произошло. Когда Малко и его спутники сели за столик, на кухню вошли два незнакомца. Они пощекотали ему шею бритвой и приказали подать вновь пришедшим клиентам устрицы. Пока один присматривал за хозяином кафе, второй побрызгал на них из какого-то пузырька. Потом они проследили, как он подает блюдо гостям. Стоило ему сказать в эту минуту хоть одно лишнее слово — и он бы уже живым из своего заведения не вышел.
— Как выглядели эти двое? — спросил Фелипе.
— Одеты во все черное. Раньше я их никогда не видел, и очень надеюсь, что больше не увижу. Пригрозили убить, если кому-нибудь проболтаюсь. Полиция, скорее всего, установила бы, что устрицы оказались несвежими, и я отделался бы простым штрафом.
Фелипе пинком загнал хозяина под стол.
— Убирайся на свою кухню, мразь! Я займусь тобой позже, если тебя до этого не успеют убить те двое.
Все встали из-за стола. Есть что-то не хотелось...
— Идемте купим по бутерброду в кафе напротив, — предложил Малко. — Не могли же Майо отравить все рестораны Акапулько!
Эудженио испуганно таращил глаза. Малко положил ему руку на плечо и негромко сказал по-испански:
— Малыш, я не могу тебе сейчас объяснить, в чем дело. Расскажу потом... А сейчас тебе нужно ехать с нами. Не то ты будешь убит теми, кто пытался отравить нас. Ты для них опасен, так как слишком много знаешь...
— Да я же просто бедный чистильщик! — запротестовал Эудженио. — Я даже читать не умею...
— Слушайся меня, — перебил Малко. — Потом я все объясню. А сейчас ты должен нам помочь.
Позабыв о бутербродах, все повернули налево и пошли к автомобильной стоянке. Входя в ворота, они увидели въезжавший туда белый «линкольн» Кристины. Притормозив напротив них, индианка улыбнулась Малко:
— Приходите на пляж!
Когда «линкольн» отъехал подальше, Эудженио порывисто схватил Малко за рукав:
— Зачем вам нужен я, раз вы знакомы с этой женщиной?
— Не понял, — сказал Малко. — А при чем здесь она?
— Да ведь та ферма в джунглях принадлежит ей!
— Ей?!
— Ага. Раньше принадлежала ее мужу. У нее таких несколько. В разных концах Мексики. А эту она сдает чамало. Сама там никогда не бывает — слишком далеко. Но чамало мне сказал, что хозяйка — она.
Фелипе и Малко остановились. У Малко внутри все кипело. Если парень не ошибся, получалось, что именно Кристина велела их отравить. Та самая Кристина, которая только что как ни в чем не бывало весело приветствовала их.
Ему с трудом верилось, что на свете может существовать подобное лицемерие. Однако, кроме нее, больше никто не видел Малко в обществе Эудженио. Малко вспомнил ее фразу насчет последней чарки перед казнью, и его захлестнуло холодное бешенство. «Надо же, какая сука! — подумал он. — Решила поразвлечься с мужчиной, который нравился ей главным образом потому, что вскоре ему предстоит умереть! И, будучи уверенной, что он уже мертв, спокойно поехала загорать».
Эта мысль придала ему решимости.
— Пошли, — сказал он.
И зашагал прямо к «линкольну», который Кристина только что припарковала на стоянке. Он открыл ее дверцу, и она улыбнулась, но улыбка тотчас превратилась в гримасу изумления, когда Малко бесцеремонно оттолкнул ее, устроился за рулем.
— Садитесь с ней впереди, — приказал он Фелипе. — Эудженио, полезай назад.
Кристине до сих пор он не сказал ни слова, она же с яростью закричала:
— Вы спятили! Что вам нужно? Кто это с вами? Вылезайте из моей машины!
Малко включил первую передачу и холодно произнес:
— Драгоценная моя Кристина, комедия слишком затянулась. Мы с вами едем на прогулку — хотите вы того или нет. А поговорим по дороге.
Она в бешенстве накинулась на Фелипе, но он схватил ее за руки и сразу будто спеленал. В бессильной ярости она осыпала его проклятиями. Эудженио, сидя на заднем сиденье, не верил своим глазам: так обращаться с самой сеньорой Ариман!
«Линкольн» выплыл со стоянки и покатил в направлении аэропорта.
— Куда ехать? — спросил Малко у Эудженио.
— В Пуэрто-Маркесе повернем налево, — ответил юный мексиканец.
— Я вас убью! — прошипела Кристина державшему ее Фелипе.
— Сочту за честь, — невозмутимо ответствовал полицейский и тихонько добавил: — Вамос кон Диос...[21] Да хранит нас Бог.
21
С Богом (исп.).