Крот из Лэнгли

— Я не думал, что дело Крамера примет такой оборот, — сказал он. — Я мог поклясться, что речь шла о каком-то бедолаге. Раз полковник Гомес вмешался в это дело, надо быть очень осторожным. Это влиятельный и опасный человек, пользующийся услугами убийц из среды торговцев наркотиками.

— Вы его знаете?

— Да, сведения о нем есть в картотеке ДЕЛ. Это типичный «латиноамериканский» военный. Коррумпированный, высокомерный, бонвиван. Он сколотил себе огромное состояние на наркотиках и борделях...

— Но почему он встревает в дело Крамера?

— Я думал об этом, — сказал Джим Харли. — Гомес очень тесно связан с местными сандинистами. В посольстве Никарагуа у него есть кубинский «советник». Те тоже интересуются самолетами, перевозящими наркотики. Таким образом они финансируют свои тайные операции. Вот здесь и надо искать...

— Вы считаете, что они увезут Крамера на кубинском самолете?

— Это бы меня удивило.

— Каким же образом они его вывезут?

— У меня есть приятель, который этим занимается. Он удачно внедрился в окружение Гомеса. Это бармен из отеля «Амбахадор», Хесус. Он должен сегодня встретиться со мной.

— Мы во что бы то ни стало должны задержать Пола Крамера, — сказал Малко. — Он стоит во главе крупной контрразведывательной операции, которая может подорвать всю Фирму.

Джим Харли поднял глаза к небу.

— Зайдите ко мне завтра утром. Если я что-нибудь узнаю раньше, то позвоню вам в «Шератон».

— Кстати, Пол Крамер покинул мотель в большой новой американской машине с табличкой «exonerado». Это говорит вам о чем-нибудь?

— Конечно. Это тоже Гомес. Он сумел провезти некоторые машины, минуя таможню. Это новенькие «шевроле-каприс», он их предоставляет своим приятелям, которые используют их в качестве такси или отвозят на них в его бордели важных персон. Такие машины всегда стоят напротив отеля «Амбахадор».

Малко снова очутился на шумных и грязных улочках колониальной зоны. В «Шератоне» Крис и Милтон дежурили у телефона, но от Флор Мохис никаких вестей не было. Предупредив телефонистку на коммутаторе, все трое отправились в кафетерий при бассейне. Оставалось только ждать.

Малко не спал с шести часов утра. Бесконечные день и вечер наконец миновали. Он и телохранители не покидали отель. Напрасно. Флор не давала знать о себе. Либо она устранилась, опасаясь Гомеса, либо ее поиски ни к чему не привели. Джим Харли был единственной надеждой Малко. С тяжелой головой он выехал на Малекон. Сарабанда меренги продолжалась до трех часов утра...

На площади Индепенденсиа, как обычно, образовалась пробка. Он потратил двадцать минут, чтобы добраться до улицы Хостос.

Малко задавал себе вопрос, не были ли его усилия тщетны. Пол Крамер мог уже десять раз успеть уехать. У доминиканской полиции не было даже фотографии американца, только номер паспорта и довольно приблизительное описание его примет.

Подъехав к зданию, в котором помещался бар «Раффлз», Малко прямо поднялся на террасу, где Джим Харли принимал солнечные ванны. Американец лежал на спине на своем обычном месте. «Скорлупки», защищавшие его глаза, упали, но он больше не боялся солнца, устремив на него широко открытые глаза: длинный кинжал торчал в груди, пригвоздив его к полу, как бабочку.

Глава 9

Малко застыл от ужаса. Кроме отдаленного шума автомобильных гудков, слышалось только гудение огромных мух, привлеченных запахом крови. Джим Харли не видел своего убийцу, потому что глаза его закрывали «скорлупки». Тот нанес лишь один удар страшной силы, вызвавший разрыв сердца. Смерть, видимо, наступила мгновенно.

Малко вдруг ощутил, что вес засунутого за ремень под рубашкой «ППК» как-то ободряет.

Убили ли Джима Харли для устрашения Малко, или потому, что ему стало что-то известно?

Он тут же подумал о Флор Мохис. Джиму Харли уже ничем нельзя было помочь, но женщина-полицейский, возможно, еще не знала, что с ним случилось... Малко, перепрыгивая через ступеньки, спустился по узкой лестнице и вернулся к Крису и Милтону, оставшимся в «кольте».

— Джим убит, — сообщил он. — Надеюсь, что Флор Мохис...

Оба американца неприязненно созерцали узкие улицы колониальной зоны. Как будто убийца подстерегал их тоже. Малко спустился по улице Хостос и повернул направо. Крис и Милтон хранили молчание, готовые ринуться в бой при малейшей опасности.

Недалеко от лачуги, где жила Флор, Малко заметил помятый зеленый полицейский «шевроле» с четырьмя полицейскими в касках. Двое других дежурили у дверей. Он вылез из машины, оба телохранителя последовали за ним. Какой-то штатский в цветастой рубашке преградил им дорогу.

— No pasan, caballeros[37].

Крис тут же предъявил удостоверение сотрудника секретной службы. Однако скорее их вид, а не предъявленные документы, заставил отступить доминиканского полицейского. Малко первым поднялся по шаткой лестнице. Дверь в квартиру Флор Мохис была открыта. Малко задохнулся от запаха крови. Все стены были покрыты крупными пятнами крови. Вокруг валялись обломки, лампа была разбита вдребезги. Он обернулся: полицейский в цветастой рубашке наблюдал за ним и стоящими по обе стороны от него телохранителями.

— Где Флор Мохис? — спросил Малко.

— Она была вашей приятельницей? — поинтересовался полицейский на ломаном английском.

— Да.

— Она была убита сегодня утром. Двумя мужчинами, которых пока не нашли.

Не говоря ни слова, Малко повернулся и, чувствуя комок в горле, стал спускаться по лестнице. Реакция полковника Гомеса была быстрой и жестокой. Дело Крамера принимало все более серьезный оборот. Малко трудно было поверить, что русские пустили в ход подобные средства ради второстепенного перебежчика. Такие люди, как Гомес, стоили дорого. Не говоря уже о политическом резонансе.

Внизу его ожидал сюрприз. Четверо полицейских в касках вышли из машины и окружили их с оружием в руках. Мужчина в цветастой рубашке спустился следом за ними.

— Господа, — подчеркнуто вежливо сказал он, — я вынужден просить вас проследовать за мной в Национальный департамент безопасности. Полковник Диего Гарсиа хотел бы встретиться с вами.

Спорить было бесполезно...

Малко сел в «шевроле» на заднее сиденье между двумя полицейскими, а мужчина в цветастой рубашке, сев за руль «кольта», повез обоих телохранителей в сопровождении другого полицейского. Несмотря на «мигалку», им понадобилось почти полчаса, чтобы доехать до эспланады, где гордо возвышался «Капитолий», дворец покойного Рафаэля Трухильо, отличавшийся от Белого дома лишь несколько большими размерами. Справа от дворца шла вверх дорога. Они поехали по ней. Не успели они остановиться, как туча полицейских в штатском бросилась к ним.

Малко вытащили из машины и прижали к стене, чтобы обыскать. Поскольку он возражал, его заставили замолчать ударом приклада по затылку. Один из полицейских радостно завопил, обнаружив «ППК» всполошив этим своих приятелей. Крис Джонс и Милтон Брабек, бледные от ярости; не могли даже пальцем шевельнуть под дулами автоматов. Их также обезоружили и поволокли к зданию Национального департамента безопасности. Малко, которого тащили двое полицейских в сером, потребовал:

— Предупредите Генри Фермона из американского посольства.

Ударом кулака его заставили замолчать и втолкнули в отвратительно грязную камеру. Хлопнула дверь, полицейские в сером исчезли, нанеся ему напоследок несколько ударов дубинкой.

А Пол Крамер все еще разгуливал на свободе.

Крики на испанском языке вывели Малко из оцепенения. Он посмотрел на часы и констатировал, что с момента их задержания прошло уже около двух часов... Дверь камеры отворилась. Он заметил офицера, затянутого в безупречный мундир цвета хаки; на ремне у него висел кольт с рукояткой из слоновой кости. У него было морщинистое и приветливое лицо старого жулика из тропиков. Он разносил одного из полицейских, которые издевались над Малко, чье лицо было таким же серым, как и его форма.

37

Не ходите, ребята (исп.).