Страница 30 из 35
Сирена замолчала, и Малко услышал шум мотора. Судно поднимало якорь. Малко вынырнул из машины. В это время Кризантем уже мчался по направлению к черному автомобилю.
«Ланжлин» поспешно отчалил от берега, и через пару минут заметно отдалился, видимо, руководствуясь предварительными инструкциями.
При ближайшем рассмотрении черная машина оказалась «опелем». На заднем сиденье, прижавшись друг к другу, сидели Вигант и Стефани. Они были в шоке от перестрелки. Пока было не до объяснений, и Малко, захлопнув дверцу, помахал рукой Лайзе. В это время Кризантем столкнул в воду трупы автоматчиков вместе с их оружием.
Из изрешеченной машины выползла Лайза и, дрожа всем телом, подошла к ним. Втроем они сели в «опель» и поехали обратно в отель. Навстречу им попалась черно-белая полицейская «вольво».
– Что это за игрушка? – поинтересовался Малко, покосившись на оружие Кризантема.
Турок скромно потупил глаза.
– Огнетушитель из машины. Я заменил в нем пневможидкость на бензин.
Ничего не скажешь, Кризантем достойно искупил свою вину. Оказывается, со сжатым воздухом из запасной шины и канистрой бензина из огнетушителя можно сделать отличный огнемет.
Глава 14
Несчастный Отто Вигант виновато грыз ногти, сидя в холле гостиницы. В пяти метрах от него Кризантем увлеченно читал «Штерн». Малко находился поблизости – в антикварном магазине, торгующем фарфоровыми безделушками.
Вчера Вигант устроил ужасную сцену, угрожая выброситься из окна отеля, если Малко и дальше будет принуждать его покинуть Копенгаген. Он любил Стефани, и она любила его. От этой фаустовской версии «Ромео и Джульетты» у Малко опускались руки.
Серьезный датский еженедельник «Политикон» вышел под заголовками о вчерашнем загадочном происшествии. Были обнаружены трупы убитых Кризантемом автоматчиков. Официально датская полиция не напала на след. Однако консульство США с утра одолели возмущенные звонки, требующие уладить дело. Все это, конечно, не могло не отразиться на Малко.
Между тем «великая любовь» продолжалась. Мимо Малко под руку с Вигантом прохаживалась Стефани, вызывающая и все такая же восхитительная.
Из бара напротив холла отец Мельник наблюдал за своим старым компаньоном с бесконечной жалостью, не переставая воздавать хвалу Богу за то, что тот спас его, Мельника, от искушения плотью. Сан священника и богатый жизненный опыт позволяли ему неплохо разбираться в человеческой душе; поэтому оставаясь в неведении о вчерашней неудачной попытке бегства Виганта, он все же не мог не почувствовать его готовности вновь нырнуть в коммунистический ад. Борис Савченко оказался психологом от дьявола: Вигант не поддался бы на его уговоры, если бы вначале тот не свел его с ума от ревности. Ведь человек всегда цепляется за то, что выскальзывает у него из рук.
Мельник тяжело вздохнул. Еще раз ему придется взять на себя роль карающей божьей десницы. Несомненно, он оставался в абсолютном согласии со своей совестью, но ему еще хотелось быть в ладу и с людскими законами, чтобы воспользоваться впоследствии манной небесной в виде долларовых купюр. План был по-библейски прост и зависел только от человека, которому он доверял полностью, то есть от самого себя.
Допив чай. Мельник направился к выходу. Нужно было осуществить задуманное как можно скорее, поскольку каждый час увеличивал власть Стефани над Вигантом.
– Войдите, – крикнул Борис Савченко.
Сидя у окна, он наблюдал за парком Тиволи на противоположной стороне улицы. Борис злился на самого себя. Вчера дважды удача выскользнула у него из рук. Теперь придется прибегать к силе.
Скрипнула дверь в комнату Стефани. Вполне нормаль но. Время, когда горничная приходит делать уборку. Точно так же, как и у Малко с Вигантом, его комната сообщалась с комнатой Стефани.
Не зная почему, он бросил взгляд в сторону общего коридора. Этого хватило, чтобы заметить исчезающую рясу отца Мельника. Борис бросился вперед.
Они остановились в четырех метрах друг от друга, разделенные дверью. Русский не сразу увидел в руке Мельника парабеллум.
На лице священника играла обычная подобострастная улыбка, но легендарные уши слегка покраснели, что являлось признаком некоторого смущения.
– Да благословит вас Господь, – мягко произнес он, нажимая на курок.
Первая нуля прошла в сантиметре от головы Бориса, вырвав из дверной коробки кусок дерева. Вторая разорвала подкладку на плече у костюма. Борис упал, и это его спасло, так как третья пуля прошла там, где должен был находиться его живот.
Стоя на четвереньках. Борис с силой толкнул дверь. Она ударила в ствол пистолета и помогла Мельнику закончить стрельбу. Борис проворно нырнул в проем и, хлопнув дверью, помчался во весь дух по коридору.
Не встретив по пути ни одного лифта, он ворвался в первый попавшийся номер и, чуть не сбив с ног пожилую чету шведов, закричал по-английски:
– Быстрее, быстрее, меня хочет убить сумасшедший!
С этими словами он бросился к телефону и набрал номер полиции, хотя точно знал, что она прибудет с опозданием.
Отец Мельник стоял с минуту оглушенный. Весь его план рушился. Если бы обнаружили трупы Бориса и Стефани в одной комнате, никто бы не смог его заподозрить. Ну а те, кто вопреки логике смог бы вывести его на чистую воду, поторопились бы представить возражения... Однако все произошло не так. Сначала он хотел убить Стефани, затем Бориса. Но ни у себя в комнате, ни в ванной женщины не оказалось. Теперь в его распоряжении оставалось всего несколько минут. Борис наверняка уже вызвал полицию.
Мельник поднял глаза к небу, чтобы найти там вдохновение, и в конечном счете решил держаться старого принципа: закончить то, что было начато.
Он прошел в комнату Бориса и повернул ручку в ванную комнату. Дверь оказалась запертой изнутри. Значит, Стефани почему-то принимала душ в комнате Бориса. Он произнес первое, что пришло на ум:
– Стефани, открой, это я, Борис.
Естественно, призыв остался без ответа. Он прижался ухом к двери и услышал, как она снимает телефонную трубку. В отеле «Руаяль» аппараты были установлены даже в ванной комнате.
Мельник попытался плечом выломать дверь, но безуспешно. Время шло. Тогда он закрыл на задвижку входную дверь и, вернувшись, приставил дуло пистолета к замочной скважине.
От выстрела дрогнули стены, но дверь выстояла. Пуля только наполовину повредила замок. Мельник снова нажал на курок. На этот раз дверь распахнулась сама. Стефани пронзительно закричала. Стоя в ванне во весь рост, с перекошенным от страха лицом, она смотрела на Мельника.
– Борис, Борис!
Русский в это время находился этажом ниже, объясняя происшедшее недоверчивому служащему.
Мельник не стал задерживаться на созерцании прелестей Стефани. Подняв пистолет, он прицелился ей в грудь. В панике она бросила вперед полотенце, которое держала в правой руке. Отклонившись от цели, пуля пробила стену. В закрытом пространстве звук выстрела был оглушающим. С болью в ушах Мельник вдавил дуло в живот Стефани. На этот раз произошла осечка. Он недоуменно посмотрел на оружие и еще раз спустил курок. Вновь осечка.
Стефани сумасшедшими глазами смотрела на него, затем, опомнившись, стала истерически кричать. Пуля отбросила ее к стене, пробив выставленную вперед руку и разорвав плечо. От охватившего ее смертельного страха она не почувствовала боли, только закружилась голова. Она стала медленно сползать вдоль стены. У нее все же хватило сил уцепиться за кран ванны и сделать усилие, чтобы вдохнуть. Ею овладело странное спокойствие, почти безразличие. Она словно во сне видела у самого лица страшное оружие.
Как в старые добрые времена, отец Мельник решил воспользоваться беспроигрышным приемом: выстрелом в ухо. Однако обойма оказалась пуста. Он тупо уставился на пистолет. В коридоре послышались шаги, и зычный голос приказал по-датски: