Цейлонские парии

Откуда-то с востока донесся мерный гул. Малко повернул голову: над джунглями двигалась темная точка.

– Вот и подкрепление, – бодро сказал австриец девушке.

Атташе внимательно осмотрел обломок микросхемы и сунул его в кожаный портфель.

– Это суперсовременная аппаратура, – сказал он. – Своеобразное сочетание гониометрического маяка и станции радиоперехвата. Поэтому нам и не удавалось запеленговать ни одной транслируемой отсюда передачи. Вот почему они не хотели никого подпускать к этому монастырю... А какова ваша гипотеза, принц Малко?

Судя по этому обращению, австриец неизмеримо вырос в глазах военного атташе. Пилот вертолета и остальные пассажиры – морской атташе и сотрудник, заменивший Джеймса Кента – смотрели на Малко с нескрываемым уважением.

– Под этой скалой должны быть естественные гроты, – сказал Малко. – Русские превратили их в базу для подводных лодок. Но чтобы лодки могли заходить в них ночью, их требуется направлять по радио. Для этого русским и понадобилось заручиться поддержкой монахов... – Он указал на «Апшерон»: – Я почти уверен, что этот корабль обслуживает подводные лодки. Вот почему у него такая низкая осадка. Я предположил это сразу же, как только увидел его в Коломбо.

– Я тоже это заметил, – поспешно вставил морской атташе. – И совершенно с вами согласен. Только мне почему-то казалось, что судно работает где-то в открытом водном пространстве, ведь Индийский океан кишит советскими подводными лодками... Но давайте же посмотрим на эти гроты!

– А они стрельбу не откроют? – встревоженно спросил пилот.

Военный атташе указал на белую надпись на борту вертолета: «Братья Вильямс. Нефтяные разработки».

– Если они откроют огонь по гражданскому вертолету, это будет началом третьей мировой войны....

Пилот нехотя полез в кабину.

Вертолет обогнул вершину рыжей скалы и камнем ухнул вниз. У Малко захватило дух. Он похвалил себя за то, что не разрешил Свани лететь вместе с ними...

У самой воды пилот выровнял машину и полетел вдоль берега. Сначала никто ничего подозрительного не замечал.

Море ласково гладило красные камни на берегу. «Апшерон» находился примерно в полумиле от них.

Обернувшись, Малко увидел, что морской атташе что-то говорит, но в грохоте винта не смог разобрать слов. Офицер указывал пальцем на берег, и пораженный Малко заметил темный проход в скале. Стены коридора уходили под воду, но по форме верхнего края можно было догадаться, что размеры его огромны. Туда свободно могла войти подводная лодка, а то и две сразу... Малко завороженно смотрел на эту темную пещеру. Да, ради такого места русским действительно стоило расстаться с зубом Будды! Остальные пассажиры вертолета были поражены не меньше австрийца.

Через минуту вертолет сел у монастыря. Как только двигатель затих, все сидящие в нем заговорили одновременно.

Операция окончилась.

– Мне пора уезжать, – сказал Малко, – чтобы попасть обратно до наступления ночи. Мое средство передвижения помедленнее вашего...

И он удалился, предоставив американцам изучать изуродованные внутренности таинственного черного ящика.

Мерное покачивание слона усыпляло Малко, но он вздрагивал каждый раз, когда по паланкину ударяли низко висящие ветви деревьев. До деревни было еще не меньше двух часов езды.

Сидевшая рядом Свани выглядела отрешенной и задумчивой. На крышу паланкина упало несколько больших капель дождя. Свани тотчас же опустила все четыре бамбуковые занавески. Дождь усиливался, и вскоре джунгли заполнил мощный шум падающей с неба воды.

Свани посмотрела Малко в глаза и начала спокойно раздеваться, обнажив округлую грудь. Малко захотелось положить на нее руку, но он сдержался, помня свое позорное поражение в прошлый раз.

– В древности, – сказала Свани, – махараджи всегда брали с собой на долгую охоту по нескольку куртизанок. Вот почему паланкины обычно делают такими удобными...

Не дожидаясь ответа, она сбросила сари и предстала перед Малко совершенно обнаженной, если не считать браслетов на руках и ногах. Ее матовая кожа была гладкой как шелк. Свани ласково расстегнула рубашку Малко, провела руками по его груди и бокам. Затем расстегнула его жесткий армейский ремень и опустилась перед ним на колени, беззастенчивая, как молодая обезьянка. Обвив руками шею Малко, она заглянула в его золотистые глаза.

– Я так давно этого хотела... – призналась она.

– Вы искусно скрывали свое желание, – ответил австриец.

– Я же вам говорила: мой опекун знает обо всем, что я делаю... в Коломбо. Там у него всюду шпионы...

Она умолкла, наклонилась и поцеловала его. Малко положил руки ей на бедра. Несмотря на эту довольно необычную обстановку, он страстно желал Свани. Свани принялась раскачиваться в такт поступи слона, и вскоре это нежное и плавное покачивание превратилось в неистовые рывки. Обхватив Малко за шею, Свани бормотала какие-то непонятные слова. Заразившись исступлением девушки, Малко стиснул ее талию... Свани стонала от избытка чувств, до крови царапая Малко. Все еще содрогаясь от страсти, она уронила голову ему на плечо.

Дождь все усиливался, и вода начала просачиваться сквозь крышу. Малко смущенно подумал о том, что погонщик все слышал, но Свани это, похоже, не беспокоило. Более того, она отбросила одну из бамбуковых циновок, высунулась наружу и посмотрела на небо, не скрывая от взгляда корнака обнаженной, влажной от дождя груди.

Эпохе махараджей были свойственны свои прелести...

Асфальт на Йорк-стрит раскалился настолько, что в нем увязали подошвы. Даже городских попрошаек так разморило, что они были уже не в силах протягивать руку за подаянием.

Свани впервые сменила традиционное сари на короткое европейское платье, подчеркивавшее красоту ее смуглых ног. Восхищенные и одновременно возмущенные мужчины смотрели ей вслед, а некоторые даже плевались: на целомудренном Цейлоне голые ноги являлись прямым оскорблением национальных традиций.

Она держала в руке свой авиабилет и радовалась, словно маленькая девочка.

– Подумать только, вечером мы будем в Риме! – воскликнула она. – Как это чудесно! Я рада, что покидаю Цейлон. Пусть даже ненадолго...

Все это было следствием недавней поездки на слоне: Свани решила немного отдохнуть в Европе и вылететь тем же рейсом, что и австриец. Они расстанутся в Риме. Он полетит дальше – в Австрию, где его ждет верная, но ревнивая Александра. Может быть, он останется со Свани в Риме на день или на два. Малко захлестнула горячая волна желания. Свани была красивой и нежной, спокойной и величественной и манила к себе словно прекрасный зимний сад.

– У меня останутся самые прекрасные воспоминания о Цейлоне, – сказал Малко.

Им пришлось обойти небольшую группу тамилов, загораживавших тротуар. Малко на несколько секунд отпустил руку девушки, а затем, обернувшись, увидел ее.

Будто пораженная молнией, она стояла на том же месте, где он на мгновение оставил ее.

– Свани!

Она повернула голову – очень медленно, словно боясь, что малейшее движение причинит ей боль, и, шагнув к нему, упала на колени. Малко бросился к девушке и увидел, что на ее платье, на левом боку, расплывается кровавое пятно. Тамилы уже затерялись в толпе. Малко так и не увидел, кто же ударил Свани ножом.

– Не бросай меня, – с трудом прошептала она. Вокруг уже собирались любопытные.

– Все будет хорошо, – взволнованно произнес Малко и крикнул по-английски: – Позовите врача!

Но никто не двинулся с места. Кровь из раны Свани продолжала растекаться по горячему асфальту. Все это происходило в самом центре Коломбо, в одиннадцать часов утра! Девушка продолжала сжимать в руке свой авиабилет, но теперь он был красным от крови. Малко, опустившись на асфальт, приподнял ее голову и положил себе на колени.

– Мне больно, – прошептала она.

– Кто это сделал? – спросил австриец.