Брюссельские убийцы

— Что же взяли?

— Трудно сказать. Не думаю, чтобы Бартон был настолько глуп, чтобы хранить дома важные бумаги.

— У меня такое впечатление, что он знал об этой истории куда больше, чем рассказал вам, — осторожно начал Малко. — Не сказал же он вам, что собирается обменять оружие.

Американец вздрогнул.

— Почему вы так думаете?

— Во-первых, когда мы приехали на стоянку, он очень нервничал, — объяснил Малко. — И как будто чего-то ждал. Потом, если бы Фокс просто хотел замести следы, ему было бы достаточно не явиться на встречу. Ведь выйти на него практически невозможно. У него не было необходимости убивать Бартона. Разве что тот знал что-то конкретное об убийцах.

— Но откуда?

— Не знаю, — ответил Малко, — но я видел, что он буквально умирает от страха. Как бы то ни было, вернуть ваше оружие можно теперь только чудом... До Фокса не добраться, кто он такой, мы не знаем. С остальным еще хуже. И все-таки странно: сотрудник бельгийской госбезопасности и банда убийц такого пошиба...

Наморщив лоб. Джордж Хэммонд тщательно протер очки. Очевидно, столь детальный анализ ситуации не слишком волновал резидента ЦРУ. Он вновь вернулся к своей идее фикс.

— Надо найти оружие, — сказал он. — И, если возможно, обезвредить этих типов.

Малко едва заметно улыбнулся.

— Я вам не Зорро. В конце концов, в этой стране есть полиция, которой платят за такую работу.

— Что они могут? — отмахнулся американец. — Ни организации, ни оснащения... И вообще мне бы не хотелось вмешивать в это дело полицию.

— Тогда достаньте магический кристалл, — посоветовал Малко.

Джордж Хэммонд выпрямился и словно стал чуть выше.

— Постойте... Есть один человек, который знает Фокса. Густав Мейер. Заставьте его говорить.

— Каким образом?

— Припугните. Если его делишки с поставками оружия «контрас» выплывут наружу, ему придется проститься с теплым местечком на оружейном заводе.

— А если он заговорит, ему придется проститься с жизнью, — заметил Малко. — Впрочем, у меня, кажется, есть одна ниточка. Филип Бартон говорил, что этого Мейера хорошо знает некий Амин Хаббаш.

Лицо Джорджа Хэммонда из пурпурного стало фиолетовым. Резидент ЦРУ готов был вцепиться Малко в горло.

— Вы с ним знакомы? — прохрипел он.

— Видел один раз. С Бартоном.

Малко рассказал, при каких обстоятельствах они встретились. Джордж Хэммонд, казалось, был на волосок от апоплексического удара.

— Я понятия не имел, что эта скотина Бартон нанял его в телохранители и посвятил во все подробности! — прорычал он. — А мы-то еще удивляемся, что влипли в дерьмо! Вы знаете, кто такой этот тип?

— Нет, — покачал головой Малко.

— Мразь, психопат, хладнокровный убийца. В Ливане он был снайпером на Зеленой Линии, то есть за двести долларов в месяц плюс премиальные развлекался тем, что палил по беззащитным людям, которые пытались перебраться из Западного Бейрута в Восточный. А вечером спокойно возвращался домой и занимался любовью с женой. В двадцать два года... А потом его вышвырнули за то, что он по ошибке подстрелил одного таксиста с их стороны. Его подобрали наши люди — для разных мелких заданий. Но однажды какому-то умнику пришла в голову блестящая идея поручить ему подложить бомбу в машину для сведения счетов с армянскими террористами.

Спасаясь от преследовавших его армян, этот мерзавец Амин оставил «лендровер», начиненный двумя сотнями килограммов взрывчатки, в рабочем квартале Западного Бейрута. В итоге — пятьдесят трупов и конец его карьере. Арабы еще долго искали его, хотели изрезать живьем на кусочки. Когда он смылся из Бейрута, они в отместку выпустили кишки его жене и сыну. Ну, а он с тех пор ошивается в Брюсселе.

— А откуда Филип Бартон его знал?

— Были у них кое-какие делишки с оружием. У Амина сохранились связи с Бейрутом. Знаете, как это делается... Еще он подторговывает гашишем. В общем, крутится.

Малко вспомнилось миловидное детское лицо ливанца...

— Может быть, удастся его использовать? — задумчиво произнес он. — Ведь если я явлюсь к Густаву Мейеру один, он испугается и уйдет в свою раковину.

Джордж Хэммонд недовольно поморщился.

— Хаббаш — опасный тип. Ему нельзя доверять.

— У нас нет выбора, — напомнил Малко. — Мейер знает, что Бартон убит. Встретиться со мной для него равносильно самоубийству.

— Ладно, свяжитесь с Амином, если хотите. Но будьте осторожны, и главное — не предлагайте ему слишком много денег. Вы знаете, где его найти?

— Кажется, знаю.

Американец вышел из-за стола и пожал Малко руку.

— Повторяю: будьте осторожны. Если я вам понадоблюсь, позвоните моей секретарше и скажите, что вы от Фреда. Это будет означать: встречаемся в семь часов вечера в Королевской галерее. Там есть кафетерий. О'кей?

— О'кей, — кивнул Малко.

Взятый напрокат «Мерседес-190» стоял во дворе посольства. Выехав на бульвар Регента, Малко заметил неотступно следующий за ним белый «форд» с длинной антенной. Машина королевской жандармерии без опознавательных знаков... Малко снизил скорость, чтобы подумать: у него не было ни малейшего желания привести жандармов к Амину.

После побоища в Нивеле ему задавали множество вопросов, чтобы установить личность погибшего Филипа Бартона. Его пуленепробиваемый жилет вызвал подозрения; потребовалось вмешательство Джорджа Хэммонда, который успокоил жандармерию сказкой об инспекторе из Вашингтона, прибывшем в связи с делом о контрабанде оружия. Бельгийцы, разумеется, не поверили ни одному слову и теперь пытались выяснить, что же на самом деле привело Малко в Брюссель. Его телефон в «Метрополе» наверняка прослушивался. Чем больше Малко размышлял, тем больше крепла его уверенность в том, что Бартон знал убийц. Ограбление его квартиры после засады у «Колруйта» тоже казалось подозрительным... У американца могли быть какие-то бумаги, свидетельствующие о связи с бандой.

Малко выехал к ограде Ботанического сада. Напротив начинался длинный туннель, который вел в северную часть города. Резко повернув, Малко устремился в туннель и нажал на газ. Лавируя между двумя рядами машин, он краем глаза наблюдал за белым «фордом». Его водитель выжимал из мотора все, что мог, но Малко уже выиграл несколько сот метров. Жандарм решился наконец включить «мигалку» на крыше, но было поздно. Когда «мерседес» выехал на свет у собора Сакре-Кер, «форд» был далеко позади. Не снижая скорости, Малко обогнул Парк Элизабет и снова въехал в туннель в обратном направлении.

Остановившись на Песчаной площади, он вздохнул с облегчением: от «хвоста» удалось избавиться.

Малко вышел из машины, уповая на то, что застанет Амина Хаббаша у его пышнотелой подруги с фарфоровыми глазами.

На четвертом этаже старого, но свежепокрашенного дома на одной из дверей красовался клочок бумаги с двумя старательно выписанными именами: Кристель Тилман — Амин Хаббаш.

Малко постучал раз, другой. Ответа не было. Он хотел уже уйти, когда из-за двери раздался пронзительный визг:

— Проваливай отсюда, скотина!

Ничего не понимая, Малко постучал снова. На этот раз дверь рывком распахнулась, и на пороге возникла фурия.

Кристель Тилман стояла перед ним на высоченных каблуках, в мини-платье, едва прикрывавшем ягодицы, вызывающе выставив вперед свои острые груди. Волосы ее были растрепаны, косметика размазана, глаза красны от слез... При виде Малко она изумленно раскрыла рот, затем пробормотала:

— О, простите, пожалуйста, я думала, это Амин вернулся...

Похоже, Амина не ждал здесь радушный прием. Воспользовавшись растерянностью молодой женщины, Малко проскользнул в открытую дверь. В гостиной, казалось, только что закончилась баталия с применением танков и тяжелой артиллерии: все было вверх дном, ящики на полу, стол опрокинут, кругом битое стекло... Массивная пепельница валялась среди осколков большого зеркала.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовался Малко. — Мне, собственно, нужен Амин.