Блондинка из Претории

Малко наклонился к нему и позвал:

— Карл! Карл!

Ответа не последовало. Малко потрогал лицо: оно было теплым. Лихорадочным движением он взял руку Карла, чтобы прощупать пульс. Пульса не было. Тогда он обратил внимание на большое темное пятно под телом. Туда вытекла вся кровь Карла ван Хааха. Он был мертв. Малко поднялся. Он не знал, умер ли майор до или после взрыва. Знал ли он о нем или нет.

Этого никто не мог сказать.

Глава 21

В Лицене стояла великолепная погода, но воздух был уже прохладен. Одетый в куртку из плотной шерсти, Малко приделывал несколько плиток голубой черепицы, привезенных за баснословную цену из Чехословакии, когда голова Элко Кризантема появилась в слуховом окне, выходящем на крышу.

— Ваше Светлейшее Высочество просят к телефону, — объявил он.

— Пусть позвонят попозже, — сказал Малко. — Я еще не кончил.

— Но вам звонят откуда-то издалека, — возразил турок, — из какого-то странного города вроде Ламбарене...

Ламбарене? Малко не был в Габоне уже целый век. Он собирался отослать Кризантема, когда турок добавил:

— Он говорит, что это очень важно. Это — американец. Внезапно Малко осенило. Видно, звонили не из Ламбарене, а из Габороне. И тот, кто вызывал его, был, конечно, Ричард Френсис — руководитель агентуры ЦРУ в Габороне.

Он спустился в библиотеку, где взял телефонную трубку. Слышимость была отвратительной. Да, это был Ричард Френсис. Американец поприветствовал его и сказал:

— Позавчера я виделся со своим советским коллегой «Поповым». Вам понятно, о чем я хочу сказать? Я имею в виду Виктора Горбачева — резидента КГБ в Габороне.

— Да, — произнес Малко. — И что же?

— Как-то все это странно, — продолжал американец. — Он мне многое рассказал о человеке, которого вы хотели встретить, — о некоем Джо в толстых очках.

Да, это был Джо Гродно — организатор кампании террора в Южной Африке. Который и ускользнул-то благодаря помощи советских.

— Продолжайте, — попросил Малко.

— Он рассказал мне об одном из пристрастий этого человека. Он в буквальном смысле слова обожает замок Людовика XI Баварского, Нойшванштейн... Каждый раз, бывая в Европе, он его посещает.

— Ах вот оно что!

Нойшванштейн находился в трехстах километрах от Лицена, в Баварии, близ австрийской границы.

— Он должен, кажется, туда поехать на этот уик-энд, — добавил американец.

— Спасибо за информацию, — сказал изумленный Малко.

— В таком случае — желаю удачи.

Малко повесил трубку с чувством недоумения. Почему советские решили отделаться от Джо Гродно? Или это была новая ловушка? В любом случае некоторые из его друзей пожелали бы проверить эту информацию.

Со стороны поселка Нойшванштейн замок Безумного короля на фоне поросших соснами горных хребтов, возвышавшихся над Баварской равниной, напоминал диснеевский рисунок.

На стоянке, окруженной бесчисленными гостиницами, Малко припарковал свой красный «Мерседес-190», взятый напрокат, и вышел из машины. Дорога из Мюнхена заняла не больше часа. Как всегда в уик-энд, улицы поселка были заполнены туристами. Малко отправился пешком с дипломатом в руке по узкой дороге, ведущей к замку. Он не отошел и ста шагов, как какой-то человек в меховой куртке подошел к нему и тихо сказал:

— Они наверху, на мостках.

Металлические мостки, расположенные над замком, были перекинуты через горную речку, которая с высоты устремлялась в глубокое ущелье. С этих мостков получались особенно удачные снимки Нойшванштейна с Баварской равниной на заднем плане.

Туда вела петлявшая среди сосен дорога; по ней толпы американских и немецких туристов компактными группами поднимались наверх по крутому склону. Те, что побогаче, за две марки покупали место в старинном фиакре, запряженном лошадью, который доставлял их — в условиях сомнительного комфорта — на смотровую площадку. Малко дошел до стоянки фиакров. Там к нему подошел человек — полковник африканских спецслужб; его сопровождала какая-то дама.

— Они только что прошли наверх, — сообщил он. — Пять минут тому назад.

Несколько человек ожидали фиакр. Малко, любезно улыбаясь, протиснулся в первый ряд ожидавших и сел в первый же отправлявшийся фиакр. Держа свой дипломат на коленях, он делал вид, что наслаждается великолепным пейзажем, который развертывался перед его глазами: заросший елями крутой склон, бурный поток, недостроенный замок в стиле барокко с бесчисленными башенками, а вдали — белые пятна снега.

Малко не без колебаний согласился выполнить новое поручение. Он делал это в память о Ферди, Йоханне, Карле и других, в память обо всех молодых коммандос, сгоревших в «пуме». Нынешнее дело не принесет ему ни гроша — таково было его непременное условие.

То была «закрытая» операция, о которой не знали ни в Лэнгли, ни в германских спецслужбах. Он долго думал о своем участии в ней и в конце концов дал согласие.

Стук копыт тянущей фиакр лошади убаюкивал. Они обогнали запыхавшихся туристов, которые время от времени останавливались, чтобы полюбоваться прекрасными видами. Чем выше они поднимались, тем отчетливее вырисовывались на фоне светлого неба башенки Нойшванштейна. Малко посмотрел направо. Мостки казались темными от заполнивших их людей. Мало кто отваживался идти дальше по тропе в горы. Большинство туристов торопились спуститься вниз, чтобы согреться в гостинице.

Фиакр покатился медленнее. Они добрались до небольшой площадки, где лошади поворачивали обратно. Малко слез и смешался с толпой туристов. Полная женщина с некрасивым лицом незаметно толкнула его и быстро проговорила:

— Он снимает кинокамерой.

Еще одна южноафриканка. Неделю тому назад они приступили к устройству засады и изучили постояльцев всех местных отелей, разыскивая интересующего их человека. Они, очевидно, никогда не узнают, почему КГБ решил избавиться от Джо Гродно. Может быть, ему не хватало гибкости? Или он был слишком независим? А возможно, они считали, что его трудно контролировать? Секрет такого решения находился где-то в архивах на площади Дзержинского в Москве.

Малко сделал еще несколько шагов, глубоко вдохнув холодный и сырой воздух.

Внезапно он увидел Джо Гродно. Старый литовец, крепко прижав к щеке камеру, снимал «свой» замок. Он стоял спиной к Малко, и, казалось, ничто не могло заставить его подвинуться, — ведь каждое место стоило дорого. В распоряжении туриста было всего лишь несколько минут.

Пока Малко наблюдал за своей жертвой, белокурая женщина в летнем костюме и пальто взяла Джо Гродно под руку и нагнулась к его уху. Малко почувствовал комок в горле. Никто его не предупреждал, что Джо Гродно будет не один.

Он не успел как-то отреагировать или спрятаться. Блондинка почему-то обернулась. Несмотря на светлый парик, он сразу узнал Гудрун Тиндорф. Она обвела толпу своими холодными голубыми глазами и остановила их на Малко. Он прочел в них некоторую нерешительность, а затем глубокое изумление. Только тогда она стала прямо смотреть на него, и он понял, что она его узнала. Однако в се взгляде не было и тени страха. Просто, совершенно естественным жестом, она сунула руку в карман и уже не вынимала ее. Затем, так же спокойно, она повернулась к Джо Гродно и взяла его за руку. Наверное, она крепко сжала его руку, так как он сразу повернулся к ней. Малко находился слишком далеко и не слышал, что она ему сказала. Шум от падающей в ущелье речки заглушал голоса. Гродно убрал кинокамеру в чехол, спокойно отодвинулся от балюстрады, готовый повернуть обратно.

«Пора», — подумал Малко.

Он сделал шаг в сторону, чтобы оказаться на их пути. Теперь он стоял в толпе туристов на расстоянии одного шага от немки. Не повышая голоса, он спросил:

— Вы помните меня, Гудрун?

Даже стоящие рядом с ним ничего не услышали. Гудрун приоткрыла рот с выражением ненависти. Ее рука в кармане дернулась. Малко слегка нажал указательным пальцем на почти невидимый спусковой крючок, едва высовывавшийся из ручки его дипломата. Он почувствовал ладонью толчки от вылетающих пуль девятимиллиметрового калибра, которые выстреливал бесшумный автомат, находившийся внутри дипломата. Всего было тридцать два патрона. Он истратил их все до единого, не полагаясь на прицельную точность своей стрельбы. Джо Гродно отступил на несколько шагов и прислонился к парапету, словно ему стало нехорошо.