Чужак

— Дир это сделал, — вдруг как-то спокойно молвила Карина. — Его выродки, не боясь греха, оставляют тела непогребенными. А селище они покинули совсем недавно: трупы достались только воронью, зверь лесной еще не попировал.

Торир поглядел на нее удивленно. Другая отупела бы от увиденного, эта же еще рассуждает. Хотя, как рассказывала, уже видела подобное… Что ж, человек тот же зверь — быстро к крови привыкает.

В этот миг внимание варяга привлек явственно приближающийся шум. Торир чуть поморщился. Он не должен был подъезжать сюда, не подумав, как будет отступать. Теперь же они с Кариной находились близ уходящего вверх лесного склона, откуда и доносились привлекшие его звуки — отдаленные голоса, топот копыт, звук металла. Сверху их наверняка уже заметили, а отступить им некуда, позади озеро, а до леса открытое пространство. Что ж…

— Вот что, Карина, схоронись-ка быстренько.

Она тут же юркнула за обгорелый остов избы, затаилась. Выглядывая, видела, как Торир застыл возле уводящей к верхним зарослям тропы, достал из-за спины меч, но не расчехлил его, а, положив поперек луки седла, ждал.

Торир уже определил по звуку, что ехавших не много. Как все обернется, еще не знал, но одно понимал: те, кто увидят его, не должны выжить. Ну, помогай боги — все, каких он знал.

Спускавшиеся по тропе, завидев одинокого всадника в дорогом черно-буром полушубке, не замедлили хода коней. Все были воины не из последних — тут не ошибешься. В седле держатся умело, правят коленями, оставляя руки свободными для оружия. Все крепкие мужи в доспехах с нашитыми бляхами, на головах высокие островерхие шлемы. Кони у них крепкие, длинногривые, седла с высокими луками. По всему видать, что не местного племени люди, а из тех, кто войной да набегами промышляют.

— Ишь ты! — только и молвил первый из них, рослый, с рубцом от шрама поперек бородатого лица. — Кто таков будешь, боярин? Откуда?

Торир, не отвечая, оглядывал их так, что воины вмиг поняли — не столковаться им с чужаком. Оно и понятно, только робкий встречает ласково там, где трупы и гарь. И все же он один.

Воины переглянулись. Первый, с рубцом шрама через щеку, сказал весело:

— Богат, видно, боярин. Шуба-то у него — лиса серебристая. И конь прямо княжий, да и меч в знатных ножнах. Не зря, видимо, мы возвращались.

Но он уже понял, что ожидавший всадник не так прост. Не боится, выжидает. Щека воина со шрамом дернулась, когда он заметил, как умело чужак прикрылся окованным щитом, рывком сбросил с клинка ножны. Но хоть и держится как опытный воин, но глаза у чужака молодые — глаза молокососа. Где уж ему устоять перед кметями, обучавшимися в самом Киеве. И воин с рубцом пришпорил коня. Выхватил шипастую булаву, гукнул воинственно, налетел, наскочил, обогнул рубцеватого, а следующего из кметей словно прошил на ходу мечом. Тот только и успел глаза выпучить, как стал заваливаться. Когда варяг успел задеть третьего, Карина и увидеть, толком не успела. Заметила, что Торир отбивался сразу от двух насевших врагов, а первый, рубцеватый, занеся булаву, хотел, было сзади наскочить, но лошадь под ним оступилась, едва не рухнув на скользком снегу. Справляясь с ней, рубцеватый неожиданно обнаружил выглядывавшую из-за бревен девушку. Видимо, что-то понял и повернул к ней. Карина видела его красное, в шрамах, лицо, белые от люти глаза. И кинулась прочь. Металась среди остовов горелых изб, а он догонял, кружил следом.

Убегая, Карина взобралась по еще теплым бревнам на осевшую избу и там неожиданно увидела, что одним концом бревно клади зависло над проходом, а другим держится как раз там, куда подъезжает враг. Девушка со всей силы прыгнула на конец зависшего бревна, обгорелое дерево поднялось как раз перед мордой коня кметя, но не успел он и проехать, как Карина соскочила — и бревно опустилось, сбив воина и стукнув по его лошади. Конь рванулся, заржал, а получивший удар кметь свалился на землю. Карина не видела, насколько сильным получился удар, кинулась прочь, побежала к лесу, стремясь укрыться там. Однако, поняв, что ее не преследуют, оглянулась, волнуясь за Торира.

Он отбивался, но отступал. Кмети рубились мастерски, булатные клинки мечей так и мелькали в воздухе, грохотали, кони ржали, кружа на месте. Пятнистый Малага очень помогал хозяину, кусая и лягая лошадей противников. Вот Торир поймал на клинок меч очередного неприятеля, отбил, развернулся стремительно, как раз вовремя, чтобы принять на щит удар насевшего с другой стороны. И резким выпадом достал нападавшего, попав под его поднятой рукой туда, где на куртке не было железных блях. Воин пронзительно закричал и осел, повиснув на мече варяга, так что тот не мог сразу освободить оружие. Рука Торира невольно опустилась под тяжестью его тела. А оставшийся противник, не теряя времени, уже подскакивал. Торир подставил щит, но нападавший был очень силен — от щита Торира летели щепы, он рассыпался едва ли не до щитового ремня-наручня. И опять варягу помог Малага — взвился, ударив копытом лошадь наседавшего, раскроил ей до крови плечо. Она рванулась прочь, не слушаясь шпор и поводьев. Торир тем временем успел освободить руку с мечом, обернулся.

Карина глядела не отрываясь. И страх, и некая тихая паника, и восхищение удерживали ее на месте. Вот эти двое вновь схлестнулись, застучал булат. И тут она заметила, как оглушенный ею ранее воин со шрамом, очнувшись, появился из-за черного сруба. Ее вроде и не заметил, спешил к сражающимся пешим, на хду вынимая из-за голенища сапога длинный нож. Торир не видел его, стоял к нему хоть и близко, но спиной. Карина закричала, однако он не услышал. И тогда она кинулась вперед, на ходу схватила горсть снега, слепила снежок. Бросила, когда рубцеватый уже занес руку для броска, но снежок ослепил его, и удар вышел неточным.

Торир заметил нож, только когда тот просвистел мимо уха. Почти машинально отклонился в сторону. Противник тут же воспользовался этим, ударил наискосок, но только срезал на плече варяга мех дорогого полушубка, звякнув по надетой под им кольчуге. Торир охнул от сильного удара. И похолодел, заслышав сзади крик Карины. Дальнейшее произошло мгновенно, Торир швырнул в лицо наседавшему остатки щита и, перехватив меч обеими руками, резко ударил наотмашь. Всадник не успел заслониться, и острие меча варяга рассекло его лицо до самых складок кольчужной бармицы. Брызнула кровь, но воин еще какое-то время удерживался в седле, откинувшись на луку. Потом его тело от толчка лошади свалилось на грязный снег. Но Торир уже не видел этого. Стремительно развернув Малагу, он поскакал туда, где с криком убегала от настигавшего ее воина Карина.