Страница 25 из 108
С арестом архиепископа Феофила автономия новгородской церкви кончилась, и пост владыки оставался незанятым в течений четырех лет. В 1488 г. Феофил был вынужден заявить, что не способен «вести за собой паству Христову» и отказался от своего сана.90 Это открыло путь к архиепископскому престолу. Наследник Феофила выбирался московскими властями из московские монахов.91 Чтобы сохранить сходство со старо новгородской процедурой, великий князь и митрополит Геронтий (наследник Филиппа I, умершего в 1473 г.) назначили три кандидатуры, выбор среди которых должен был осуществляться жеребьевкой. Монах Сергий из монастыря Троицы стал новым архиепископом новгородским, но под нападками со стороны новгородского духовенства он заболел и был заменен по приказу митрополита, а затем вернулся в монастырь Троицы. Архимандрит Геннадий из Чудова монастыря (один из двух других кандидатов, назначенных в 1483 г.] был возведен в сан архиепископа новгородского. Геннадий был энергичным и хорошо образованным человеком с сильной волей, но даже и он не смог сразу сломить оппозиции новгородского духовенства и вынужден был пойти на некоторые уступки их традициям.92
После ареста и казни новгородских бояр в 1480-1484 гг. становой хребет боярского сопротивления был сломан. Иван III и его советники обратили внимание на средние классы Новгорода. В 1487 г. пятьдесят богатых торговцев были вывезены во Владимир. В следующем году наместник великого князя в Новгороде, раскрыв заговор среди житьих людей, приказал сразу же казнить несколько его предводителей. Затем около 7000 житьих людей были доставлены в Москву, некоторых здесь казнили. Большинство же было поселено в Нижнем Новгороде, Владимире, Ростове и иных городах волжско-окского региона. Чтобы заменить их, московские «боярские сыны» и торговцы были посланы в Новгород и осели там.93
В результате всех этих мер убрали высший слой новгородского общества, а почти весь средний класс расселили. Простолюдины остались без предводителей и политических свобод, а церковь подчинили московскому контролю. Это был политический конец Великого Новгорода. И все же, даже после расправы дух новгородцев не был полностью сломлен. Вместо политики они теперь выражали себя в литературе, искусстве и религиозных дискуссиях.
До середины XVI столетия Новгород оставался одним из важных центров русской духовной культуры.
7. Легенды
Падение Новгорода произвело чрезвычайное впечатление на современников, как в самом Новгороде, так и в Москве. Это отражено во множестве легенд, некоторые из них могли появиться даже до войны 1471 г. Большинство легенд было, скорее всего, создано в церковной среде и представляло продолжение литературных традиций архиепископа Евфимия и его окружения.
Легенды могут быть классифицированы на две основные группы: предостережения и пророческие видения; повествования, направленные на увеличение престижа новгородской церкви и ее святых.
К первой категории относится повествование о скрытом смысле детали фрески Христа Панкратора на куполе Святой Софии в Новгороде. В образе Вседержавца в греческом и русском религиозном искусстве, особенно в иконописи, правая рука Спасителя обычно «открыта» — т.е. пальцы находятся в положении благословения. На фреске Панкратора в Новгороде рука «сжата». Предположительно, фреска была написана в 1144 г. (собор построен в 1045-1052 гг., вновь расписан в XVI веке и реставрирован в XIX веке).94 Сжатая рука пережила реставрацию. Согласно Н.П. Кондакову, сжатая рука была обычной в мозаиках XI в. и перешла во фрески XII века.95 В третьей Новгородской летописи, однако, в истории создания фрески говорится (она относится к 1045 г., к году, когда началось строительство Святой Софии в Новгороде), что художники пытались три раза изобразить руку Господа в жесте благословения, но каждый раз, когда возвращались к работе, рука чудесным образом оказывалась опять в сжатом состоянии. Наконец, голос свыше позвал художников, указав им писать фигуру с правой рукой не открытой, а сжатой, «ибо в этой руке моей я держу Новгород, и когда эта моя рука откроется, Новгороду придет конец».96 Интерпретация тайны сжатой руки пришла на ум новгородцам, лишь когда положение Новгорода стало рискованным. По моему мнению, повествование могло быть создано вскоре после войны 1456 г., возможно, в 1460 г., когда Василий II посетил Новгород, и новгородские опасения и ненависть вспыхнули вновь. Новгородцы затевали его убийство, но побоялись мести Ивана III (которого Василий оставил в Москве).97
Кажется, что как новгородцы, так и московиты чувствовали в это время, что Иван III был человеком, призванным сокрушить Новгород. Эти чувства отражены в истории пророчества монаха Михаила из Клопского монастыря близ Новгорода. Михаил, как кажется, в юности переехал из Москвы в Новгород. Он никому не говорил о своем происхождении, но ходили слухи о его принадлежности по крови московскому княжескому роду. Он не скрывал своих промосковских симпатий, и ко времени гражданской войны 1440-х гг. уже бранил Шемяку за его восстание против Василия II. Михаил умер в 1452 г. Согласно повествованию, архиепископ Евфимий II посетил Михаила в Клопском монастыре 22 января 1440 г. Как только Евфимий вошел в его келью, Михаил сказал ему, что «сегодня радость большая в Москве». Затем он объяснил, что как раз сейчас у великого князя Василия родился сын и был наречен Иваном. «Разрушит он обычаи Новгородской земли и принесет гибель нашему городу».98 Мы не можем сказать, правдиво или нет это повествование. Если оно придумано, то около 1460 г.
Другая история пророчества о грядущем несчастии для Новгорода содержится в видении пономаря Тарасия из Хутынского монастыря (одного из наиболее крупных новгородских монастырей, основанного Св. Варлаамом в конце XII века). Однажды Тарасий должен был прийти в монастырскую церковь в полночь. Как только он вошел, все свечи зажглись сами, и Тарасий увидел Св. Варлаама, выходящего из своей гробницы. Три часа Варлаам молился перед иконами. Тарасий находился в благоговейном страхе. Затем Варлаам подошел к нему и попросил его подняться наверх, чтобы он мог увидеть, как Бог намеревается поразить Новгород. С колокольни испуганный Тарасий увидел, что озеро Ильмень распростерлось высоко над городом. Когда Тарасий рассказал об этом Варлааму, последний предавался молитве еще три часа, а затем послал Тарасия еще раз на колокольню. В этот раз Тарасий увидел сонм ангелов, поражающих огненными стрелами. Третьим предзнаменованием были горящие облака. Варлаам сказал Тарасию, что Новгород будет поражен наводнением, чумой и великим пожаром. Существует множество версий этой истории.99 По моему мнению, наиболее ранние могли появиться между 1456 и 1470 гг.
90. Карамзин. Примечания, № 196 к т. 6; Никитский. Очерк...Новгороде, с. 127; ААЭ, 1, 476.
91. ПСРЛ, 12, 214-215.
92. Четвертая новгородская летопись, с. 467; Никитский. Очерк-Новгороде, с. 132-134.
93. Соловьев. История, 5, 39-40.
94. Согласно В.Н. Лазарцеву, та форма фрески, что известна в XIX веке, сложилась в XVI в. Она погибла во время немецкой оккупации Новгорода в 1941-1944 гг. (Грабарь, 2-е изд., 2, 73-74).
95. Кондаков. Иконография Спаса, с. 50-51 и The Russian Icon, p. 94. О фреске см.: Кондаков. Иконография Спаса, с. 50; Грабарь, 6, 130.
96. Кондаков. Иконография Спаса, с. 50; ПСРЛ, 3, с. 211.
97. ПСРЛ, 6, 182.
98. Ключевский. Курс русской истории, 2, 109.
99. Памятники СРЛ, 1, 283-284; Гудзий, с. 261-262.