Страница 66 из 95
В конце концов, извинением командору Уррикану служит то обстоятельство, что он не мог терять ни одного часа, не говоря уже о том, что по своему характеру ему и в голову не пришло бы отправиться осматривать Калифорнию. Удовлетворить любопытство туриста захотели бы только Макс Реаль и Гарри Кембэл, при условии, если бы у них было на это время. В этом случае разнообразные железнодорожные пути и многочисленные пароходы перевезли бы их в Марипозу, поблизости с ни с чем не сравнимой Йосемитской долиной, куда стекается такая масса путешественников; в Окленд, расположенный напротив города Фриско, на берегу залива, дамба которого длиной в целое лье скоро достигнет противоположного берега; в пролив Каркинез в Бэнисии, где паровые паромы перевозят целые поезда; в очаровательную Санта-Клару, которая не замедлит слиться с соседним с ней Сан-Хозе; в знаменитую обсерваторию на горе Гамильтон; в испанский Монтерей с его морскими купаньями, славящийся своими тенистыми кипарисовыми рощами, не имеющими себе подобных; в Лос-Анжелос на южном побережье, второй город штата, с его исключительным климатом, изобилием деревьев — эвкалиптовых, грушевых, апельсиновых, банановых, кофейных, чайных, приносящих плоды круглый год, — с санаторием, очень ценимым американцами Запада. Возможно, наконец, что при особо удачной комбинации железнодорожных расписаний молодой художник и репортер Трибуны смогли бы доехать даже до южной границы штата, где красивый городок Сан-Диего, отличающийся чистым и необыкновенно здоровым воздухом, построенный на берегу реки, доступной даже для судов большого тоннажа, ждет, чтобы эксплуатация залежей солей борной кислоты сделала из него один из наиболее значительных портов Тихого океана.
Нет! Годж Уррикан ничего не видел и не желал ничего видеть при своем переезде через центральную Калифорнию. Не говорил ли он себе, что для него достаточен, даже слишком, его переезд из Килера в Долину Смерти!
Превосходным экипажем был этот автомобиль, доставленный ему из Сакраменто, новейшей, усовершенствованной системы Адамсона, наиболее распространенной в Америке. Горючим ему служила нефть, и он мог запастись ею на целую, неделю. В этих условиях, даже если бы нельзя было возобновить в пути запасов горючего, этот автомобиль все равно мог бы без труда сделать триста миль туда, и обратно. Оба путешественника, Годж Уррикан и Тюрк, прекрасно устроились в мягких креслах этого комфортабельного экипажа, а передние места занимали шофер и его помощник, имея у себя под рукой аппараты управления машиной.
На этот раз, против своих привычек, командор оставался сосредоточенным и молчаливым, и Тюрк не мог выудить из него ни единого слова. Он думал только о конечной цели своего путешествия, загипнотизированный этой шестьдесят третьей клеткой, такой далекой от него в данную минуту, а вначале такой близкой! И дело было вовсе не в той сумме денег, которую ему стоил последний плачевный тираж, включая сюда плату за специальный поезд и плату за автомобиль, не говоря уже о тройном штрафе, о трех тысячах долларов, которые ему надлежало уплатить в Чикаго, прежде чем начинать партию сызнова. Нет! Тут вопрос шел о самолюбии, о чести. Он испытывал стыд, да, стыд, при виде, что его обгоняли все шесть партнеров, а также страх (в этом надо признаться), страх, что ему не достанется наследство Вильяма Гиппербона.
Тем временем автомобиль катился быстро и ровно по дороге, начиная с Килера довольно хорошей, и по которой его шофер уже не раз совершал поездки в Долину Смерти. Вскоре путешественники проехали через несколько маленьких местечек, довольно уединенных, находившихся за отрогами горной цепи Сиерра-Невада с ее вершиной Уинэй, возвышающейся на четырнадцать тысяч футов на уровнем моря.
Переехав вброд несколько ручьев, автомобиль повернул на юго-восток, переехал реку Шайопувану и доехал до местечка Индиан-Уэлс, расположенного при выходе из горного прохода Уокер. До сих пор страну эту нельзя было назвать абсолютно пустынной. По дороге встречались фермы, правда, на очень большом расстоянии одна от другой. Встречались фермеры и несколько отрядов индейцев племени мохаук, которому принадлежала когда-то вся эта территория. С видом людей, которых ничто никогда не удивляет, они молча смотрели на этот механический экипаж. Почва здесь не была еще лишена растительности, повсюду виднелись целые «букеты» юкки, гигантские кактусы вышиной до восьми туазов, вся серия древовидных кустарников невадских лесов. Но, в общем, это теперь, конечно, была не та знаменитая территория Калаверас и Марипоза — территория феноменальных деревьев, таких, как Отец леса и Мать леса, исключительных гигантов, высота которых превосходила триста футов. И если бы вместо того, чтобы быть посланным в Долину Смерти, Годжу Уррикану пришлось бы отправиться в Йосемитскую долину, на восток от Сан-Франциско, по направлению к центральной части Сиерра-Невады, или если бы, еще лучше, счастливый случай привел туда Макса Реаля, какие бы воспоминания сохранил он об этой местности даже после всех чудес Национального парка Вайоминга, об этом втором парке, который находится на высоте двух тысяч туазов, и о всех его природных богатствах с такими красноречивыми названиями, как Каскад Весны, Зеркальное озеро, Королевские Арки, Собор и Колонна Вашингтона, приводившие в восторг тысячи туристов!
Наконец автомобиль достиг пустыни, на границе которой начинается мрачная Долина Смерти. Там царит беспредельное уныние. Там жизнь отсутствует. Эту долину не посещают ни люди, ни звери. Жгучее солнце заливает своими лучами все эти бесконечные равнины. Почти нигде не видно и следа даже самой жалкой растительности. Ни лошади, ни мулы не могли бы найти там себе пропитания, и было как нельзя более кстати, что автомобильный двигатель нуждался только в нефтяных парах, для того чтобы экипаж продвигался вперед. Местами — несколько очень невысоких холмов, окруженных гапара-лем, представляющим собой мелкий, жалкий кустарник. После удручающей дневной жары наступали калифорнийские ночи, сухие и холодные, не смягчаемые ни туманами, ни росами.
По этой-то дороге командор Уррикан доехал до южной окраины гор Телескоп, обрамляющих на западе Долину Смерти.
Было три часа пополудни. Путешествие длилось пятьдесят часов без отдыха, без каких-либо неприятных случайностей. Эта пустынная, унылая страна с глинистой почвой, местами покрытая налетом минеральных солей, была вполне справедливо названа Страной Смерти. Долина, которой она заканчивается у границы штата Невада, представляет собой не что иное, как один из видов каньона, шириной в девятнадцать миль, длиной в сто двадцать, местами изрытого пропастями, находящимися на тридцать туазов ниже уровня моря. По его краям не произрастает ничего, кроме жидких тополей, тонких, болезненно бледных ив, сухих и ломких юкк с остроконечными ветками, кустиков вонючей белой полыни и целых групп кактусов, известных в Калифорнии под именем «петалин», растений без листьев, с одними только ветками, — настоящие погребальные канделябры, расставленные на этом поле смерти!
Долина Смерти, как пишет Элизе Реклю, в давние времена, в одну из отдаленнейших геологических эпох, представляла собой русло реки, которая в настоящее время теряется в водах Сода-Лейк, русло, по которому теперь протекает только ручей Амаргоза. Отлогости ее покрыты иглами каменной соли, бура накапливается в ее впадинах, и изредка дюны прибавляют свою песчаную пыль к воздушным течениям, которые порой мчатся здесь с невероятной быстротой.
Да! Долина Смерти была хорошо выбрана эксцентричным завещателем, для того чтобы послать туда несчастного партнера, остановившегося в своем стремительном продвижении, пятьдесят восьмой клетке!
Командор Уррикан добрался наконец до цели своего трудного путешествия. Он сделал остановку у подножия Погребальных гор, названных так в память караванов, погибших в этих песчаных местах. Здесь он из предосторожности написал бумажку, удостоверяющую его присутствие в Долине Смерти 3 июня; документ этот он спрятал под один из больших камней, после того как его подписали Тюрк и оба шофера автомобиля.