Вокруг Луны

— Мы прикрепим конец троса к бую, — сказал он, — который, кстати, поможет нам найти место падения снаряда.

— Координаты этого места известны — мы находимся на двадцать седьмом градусе седьмой минуте северной широты и сорок одном градусе тридцать седьмой минуте западной долготы, — заметил лейтенант.

— Прекрасно, мистер Бронсфильд, — отвечал капитан. — Будьте так добры, прикажите перерезать трос.

Огромный буй, снабженный для устойчивости тяжелыми шестами, был спущен на воду. Конец троса был накрепко привязан к бую, чтобы волнение не могло отнести буй слишком далеко от места падения снаряда.

Механик уведомил капитана, что корвет готов к отплытию. Капитан, поблагодарив его, приказал держать курс на северо-восток. Корвет на всех парах понесся к бухте Сан-Франциско. Было три часа утра.

Пройти двести двадцать лье для такого быстроходного судна, как «Сускеганна», было нипочем. Судно покрыло это расстояние за тридцать шесть часов и 14 декабря в 1 час 27 минут пополудни вошло в бухту Сан-Франциско.

При виде корвета, идущего под всеми парами, с обломанным бушпритом и поврежденной мачтой, жители города заволновались, и огромная толпа любопытных мгновенно собралась на набережной.

Бросив якорь, капитан Бломсбери и лейтенант Бронсфильд спустились в восьмивесельную шлюпку, которая тотчас же доставила их на берег.

— Телеграф? Где телеграф? — спрашивали они, не отвечая ни на какие вопросы.

Портовый офицер сам проводил их на телеграфную станцию. Толпа бросилась за ними.

Бломсбери и Бронсфильд вбежали в контору. Телеграмма была послана в четырех экземплярах следующим адресатам: во-первых, секретарю морского ведомства в Вашингтон, во-вторых, вице-председателю «Пушечного клуба» в Балтимор, в-третьих, почтенному, Дж. Т. Мастону в Лонгспик, на Скалистые горы, и, наконец, в-четвертых, помощнику директора Кембриджской обсерватории.

Телеграмма гласила:

«На 27° 7 северной широты и 41 037 западной долготы, 12 декабря, в 1 час 17 минут пополуночи, упал в Тихий океан снаряд колумбиады. Ждем инструкций.

Капитан «Сускеганны» Бломсбери».

Через пять минут новость облетела весь город. До шести часов вечера о потрясающей катастрофе узнала вся Америка; а после полуночи подводный телеграф оповестил о результатах знаменитого американского предприятия всю Европу.

Мы отказываемся привести отклики на неожиданную развязку дерзкого путешествия, ежеминутно поступавшие со всего света.

Получив телеграмму, секретарь морского ведомства передал приказ капитану «Сускеганны» ждать дальнейших распоряжений в бухте Сан-Франциско, не спускать паров и быть готовым к выходу в море.

Астрономы Кембриджской обсерватории собрали чрезвычайное совещание и с невозмутимостью, свойственной ученым корпорациям, мирно и не спеша принялись обсуждать происшествие с научной точки зрения.

В «Пушечном клубе» телеграмма произвела форменный взрыв. Все артиллеристы как раз были в сборе. Вице-председатель клуба, почтенный Уилкам, только что огласил телеграмму Мастона и Бельфаста, извещавших, что снаряд находится в поле зрения их гигантского лонгспикского телескопа. Кроме того, в телеграмме было сказано, что снаряд, задержанный лунным притяжением, перешел на роль второстепенного спутника Солнечной системы.

Нам-то уже известно истинное положение дела.

Таким образом, при обсуждении одновременно полученных и совершено противоречивых телеграмм Дж. Т. Мастона и капитана Бломсбери все члены клуба раскололись на два лагеря: одна партия утверждала, что снаряд упал в океан, — значит, путешественники так или иначе возвратились; другая партия, основываясь на сообщениях Мастона, считала, что капитан Бломсбери ошибся. По мнению этой партии, мнимый снаряд был попросту болидом, падучей звездой, которая и повредила нос. корвета. Последнее утверждение было трудно оспаривать, так как падающее тело летело с такой быстротой, что разглядеть его было немыслимо. Капитан «Сускеганны» и его офицеры легко могли ошибиться. Впрочем, один факт говорил в их пользу: если бы снаряд действительно упал на Землю, то его столкновение с земным шаром должно было произойти именно на 27 градусе северной широты между 41 и 42 градусами западной долготы, если учитывать срок, истекший с момента вылета снаряда и вращательное движение Земли.

Как бы то ни было, в «Пушечном клубе» было единогласно решено, что брат Бломсбери, Билсби, и майор Эльфистон немедленно отправятся в Сан-Франциско и примут все необходимые меры для того, чтобы извлечь снаряд из глубин океана.

Преданные друзья, ни минуты не медля, отправились в путь. Железная дорога, которая в скором времени пересечет всю Центральную Америку, быстро доставила их до Сен-Луи, где их уже дожидался дилижанс-экспресс.

В ту самую минуту, когда секретарь морского ведомства, вице-председатель «Пушечного клуба» и заместитель директора обсерватории читали телеграмму из Сан-Франциско, почтенный Мастон переживал самое сильное в своей жизни волнение. Это волнение не могло сравниться даже с чувствами, испытанными им в момент выстрела знаменитой колумбиады, и едва не стоило ему жизни.

Напомним, что секретарь клуба тотчас после выстрела колумбнады и почти с такой же быстротой, как и самый снаряд, направился к своему посту в Лонгспике в. Скалистых горах. Ему сопутствовал директор Кембриджской обсерватории Бельфаст. Прибыв на место, оба приятеля заняли пост у громадного телескопа и неотлучно дежурили при нем.

Читатель помнит, что рефлекторы гигантского телескопа были устремлены для front view[2], как говорят англичане. При такой установке получалось только одно отражение наблюдаемого объекта, но, с другой стороны, оно обеспечивало более четкую его видимость. Вследствие этого Мастон и Бельфаст во время наблюдений должны были находиться на площадке у верхней части телескопа, а не у нижней. Они взбирались наверх по винтовой лесенке, представлявшей по своей легкости чудо инженерного искусства, — так что огромная металлическая труба глубиной в двести восемьдесят футов с металлическим зеркалом, вделанным в его дно, оказывалась у них под ногами.

Таким образом, ученые проводили все свое время на узенькой площадке над телескопом, проклиная дневной свет, скрывавший от них Луну, и облака, которые упорно застилали ее ночью.

Какова же была их радость, когда, наконец, после нескольких дней тщетных поисков и ожиданий, в ночь с 5 и 6 декабря, они обнаружили снаряд, в котором странствовали по Вселенной их друзья. Однако их радость быстро сменилась глубоким разочарованием. Положившись на это первое наблюдение, они и распространили по всему свету в своей телеграмме ложное сообщение о том, что снаряд обращается по эллиптической орбите вокруг Луны и превратился в ее спутника.

С этой минуты снаряд исчез из их поля зрения, что легко было объяснить его происхождением позади лунного диска. Можно себе представить, с каким нетерпением пылкий Мастон и его товарищи ждали появления снаряда с другой стороны диска. В течение всей ночи им то и дело мерещилось, что снаряд вот-вот появится из-за Луны, но он не появлялся!

По этому поводу между ними не замедлили возникнуть нескончаемые горячие споры и стычки. Бельфаст утверждал, что снаряда не видно. Мастон же уверял, что снаряд виден «как на ладони».

— Это снаряд! — говорил Мастон.

— Нет, — отвечал Бельфаст. — Это лавина, сорвавшаяся с лунной горы!

— Увидим, завтра увидим!

— Нет, больше мы его уже не увидим! Он исчез в пространстве!

— Нет!

— Да!

В минуты подобных споров раздражительность и запальчивость секретаря «Пушечного клуба» представляли серьезную опасность для уважаемого Бельфаста.

Жизнь вдвоем в Скалистых горах скоро сделалась бы невыносимой для обоих ученых, если бы неожиданнее событие не положило конец их вечным спорам.

В ночь с 14 на 15 декабря оба «непримиримых друга» занимались своими обычными наблюдениями лунной диска. Мастон по обыкновению разносил Бельфаста, который, со своей стороны, тоже не оставался в долгу. Секретарь клуба в сотый раз утверждал, что он видел снаряд и в одном из его окон даже разглядел лицо Ардана. В жару спора вспыльчивый Мастон размахивал железным крюком, заменявшим ему руку, что было далеко не безопасно для его собеседника.

2

Фронтальное обозрение (англ.).